Евгений Связов - Отчет 8 Кто бы с дитем…
После непродолжительного обсуждения план был принят.
Через пятнадцать минут, за которые я успел вспомнить устройство штурмовика, выпить баночку и дойти до вертолета, группа уже ждала меня у него.
Загрузившись, мы полетели к гринлендцам.
Я забеспокоился сразу, как только увидел на месте пьянки три выложенных треугольником костра. Грохнувшись в центр треугольника, я, а за мной и все остальные, высыпали из вертолета и быстро рассосредоточились, изучая обстановку. Из темноты вышел Витамото с немного перевязанной рукой. Разглядев ожог на его руке, я понял все без слов.
– Кто? – спросил я раньше, чем он открыл рот.
– Имперский спецлегион.
– Профи. – показал я, что прощаю, тем более, что было не за что. Я подозревал, что на самом деле, это был кто-то в форме спецлегиона. Кто-то с размороженными двигательными сегментами.
– Они их забрали живыми, хотя и потеряли на этом человек пять – шесть.
Из темноты стали возникать люди. На многих лицах была растерянность, что для гринлендца было непривычно. Пора брать власть.
– Вито, собери лучших своих людей, я лечу за ними.
Он махнул рукой и к вертолету побежал десяток людей.
– Если они не уйдут с планеты, бери всех и уводи в лес. Рано или поздно помощь придет. На всякий случай прощай.
Он кивнул, а я побежал к вертолету. В душе был крайне неприятно. Особенно потому, что в первую очередь я думал о захвате кем-то нехорошим миксимуса, а только во вторую – о Катрин.
В вертолете было не продохнуть, но меня это не беспокоило – кабина была совершенна пуста. Хорошо же быть шофером.
Взлетел я быстро. Через полчаса я приземлился у Вадо и помчался к нему, так как в нем были все наши шансы подобраться поближе незамеченными. Свалившись к нему в землянку, я приготовился объяснять, почему ему надо идти рисковать своей шкурой, но он не дал:
– Их взяли. Пошли.
Тут я и заметил, что он уже полностью экипирован, а в землянке еще трое, знакомых по совещанию.
Пока мы шли, я почти спал, поскольку что-то внутри затуманивало сознание, не давая ухватить какую-то важную и интересную мысль. Очнулся я от шепота Вадо:
– Тивсол, пришли.
Я окинул взглядом небольшое поле, огороженное решетками, явно под напряжением, на котором стояли многочисленные транспортники, боевые самолеты, и прочие летательные аппараты. Пора включаться.
Оглядев прожектора, часовых и несколько броневиков, я стал думать над планом и над тем, что рядом сто человек, которые его ждут. Но мой план изложил Вадо.
– Растекаемся на группы Гринленд – Дедзон, чтоб не было неразберихи у нас и много – у них. Я постараюсь выяснить, где они, если скроюсь из поля зрения более, чем на десять минут – значить, они там. Тогда начинайте. Пять минут на рассосредоточение.
Дедзонцы растворились во тьме.
Через пять минут Вадо кивнул мне, поднялся в полный рост и с двумя людьми пошел к воротам. Подползая на саму границу освещенного круга, мы видели, как он и его двое после долгих переговоров с часовыми прошел на поле в сопровождении троих. Вот он исчез внутри малого транспортника. Первая минута. Вторая. Третья. Шестая.
На седьмой он вылетел в с двумя своими людьми и быстро пробежал к одному из штурмовиков. Из транспортника выскочил окровавленный человек и выстрелил в одного из людей Вадо. Человек загорелся и упал. Вадо со вторым скрылся в штурмовике.
Гринлендцы разрядили арбалеты по часовым и кинулись к воротам, догоняя меня.
Как обычно, из боя запомнилось мало. Крики сгоравших гирнлендцев. Стоны пронзенных стрелами и ножами часовых, шипение бластеров, разогревшийся костюм. Вслед за мной в люк заскочили трое – остальные семнадцать остались догорать на поле.
Сразу у двери лежал дедзонец с обгоревшими ногами. Бросив на него взгляд, я побежал по коридору, где из-за угла тянулся дымок. По пути, у входов в отсеки, лежало несколько сгоревших до неузнаваемости трупов. В воздухе привычно пахло горелым мясом.
Дверь в рубку было приоткрыта, и оттуда слышались хрипы и бульканье. Я остановился у двери и стал дышать, только тут обратив внимание на горевшие напалмом легкие и трясущиеся ноги.
– Эй, есть кто? – заорал я, махнув набегающим гринледнцам, чтоб они смотрели в коридор.
– Есть. – раздался из-за двери хрип Вадо. – Тивсол?
– Ага. Захожу.
Я по всем правилам вкатился в комнату, целясь из пулемета в один угол и ракетомета – в другой. В меня никто не стрелял, и я плавно поднялся на ноги.
Первое, что попалось на глаза – Вадо с обгоревшей головой, прислонившийся к пульту и его лучемет, наведенный на дверь. Я встретился взглядом с его целым глазом и больше его не отводил.
– Тивсол!
– Что?
– Мы сделали это… – лучемет выпал из его руки. Из левой половины головы на все еще горевшую куртку сочилась кровь. – Возьми.
Он сорвал что-то с шеи. Потом он ушел.
Из руки выпал медальон голубого когда-то цвета. Пятый спецбатальен Департамента Особых дел, восставший и после подавления рассеявшийся по галактике.
Я запомнил номер, потом закрыл глаза и немного о нем подумал. Совсем чуть-чуть.
Потом вспомнил, что времени у меня почти нет.
Открыл глаза. В углу, у пульта, привязанные спиной друг к другу, сидели Танита и Катрин.
Через секунду я уже рвал веревки.
Дела я это весьма рьяно. Катрин, украшенная за время разлуки синяком и шрамом, очнулась. Веки ее поднимались крайне медленно, я бы баночку успел выпить.
– Трокли… засранец. – шепнула она, как только левый глаз, не обременненый синяком, сфокусировался на мне.
– Чего тебе? – шепнул я в ответ, чуть озабоченно замечая, как спадает напряжение действия.
– Мы им отомстили за Нирру. Я – четверых и Танита – троих.
– Это…
– И еще. Если бы я могла двигаться, я набила бы тебе яйца. А так… я люблю тебя.
– На это я и надеялся. – пробухтел я, возвращаясь в действие. – Значит, двигаться не сможешь?
От желания набить-таки мне яйца у нее открылся правый глаз.
– Ты это…
– Да? – буркнула Танита, возвращаясь в сознание.
– Я не это. Я думаю, куда вас послать, чтоб не вернулись.
Вскочив на ноги, я подошел к пульту управления, и осмотрелся. Все знакомо. Секунда концентрации и руки сами собой выполняю команды:
Таймер на взлет, прыжок сразу после выхода из атмосферы. Связь – на Караул! на всех частотах. Выход из прыжка чуть ли не в центре Конфедерации. Автопилот – на уклонение от метеоритов. Все. На него ушло не более пяти секунд.
Я вернулся к девушкам и сказал:
– Итак. Счас я вас отправлю с этой планеты. Как только вас подберут – сообщите, что вас зачем-то выкинули с вашей планеты, и что я сказал, что найду вас и все объясню. Планета, с которой вас выкинули, называется не Вась-Вась, а Аляк. Если будут сильно приставать, скажите, что Тивсол Харш Трокли – ваш муж и все испугаються. До свиданья.
Щелкнув по клавише таймера, я выскочил из кабины прежде, чем они успели что-либо ответить. Этого бы я не перенес и улетел с ними, оставив планету на растерзание.
В коридоре я столкнулся с тремя сопровождающими. Окинув их взглядом, я скомандовал:
– За мной.
Мы выбежали на поле. На нем было пусто. Половина прожекторов уже не светила. Перебежав под соседний штурмовик мы присели, дожидаясь старта. Штурмовик с девушками медленно оторвался от земли и тяжело пошел вверх. Я облегченно вздохнул и стал присматривать для себя транспортно-боевое средство. Только я его высмотрел, как шипнули бластеры и трое вокруг вспыхнули и упали на бетон. Потом раздались шаги десятков трех человек, неторопливо подходивших со всех сторон.
– Блестяще! – сказал Дадзонте Ватокс. – Как у меня все хорошо получилось!
Из темноты появились люди в боекостюмах с направленными на меня тяжелыми ракетометами с подствольными лазерами.
– Поздравляю, господин Трокли! Вы блестяще справились со своей работой. Штурмовик закодирован на прыжок в нашу штаб-квартиру, а на выходе из атмосферы его ждут три штурмовика прикрытия. Так что вы самым прекрасным образом попались в мои сети… Аг!!!!!!!
– Не, браток, это я тебя поймал. – неторопливо сказал я. – За яйца.
Одновременно его ракетомет выпустил очередь по всем окружающим. Окружающие, тоже схваченные, секунды три, пока было кому в кого, постреляли друг в друга. Я плюнул в сторону Дадзонте, и побежал к облюбованному штурмовику.
Голова гудела, сильнее и сильнее, при этом становясь все больше и тяжелее. Ее качало из стороны в сторону, и она начинала болеть, прихватив за компанию и спину. Ножки и ручки работали все неохотней и неохотней
Так что плюхнувшись в кресло, и глянув на двух пилотов, которым был произведен прямой массаж сердца, а отключился от рук и ног, и дальше двигал все мысленно. Спина, не говоря уже о голове, собиралась взорваться Думалось с трудом, но зато в одном направлении – вперед, в погоню.
Ускорение на взлете размазало по креслу, а защитное поле сразу показало перегрузку, так как я помог двигателям, присоединившимся к голове в желании взорваться. Поймав на радаре три штурмовика, уже готовых прыгнуть вслед за исчезнувшим с девушками, я сделал привязку к ним. Вовремя. Они тоже исчезли. Я вылетел из атмосферы.
