Ли Брэкетт - Звездный прыжок
- Не нашли бы, - резко сказал Комин. Внезапный гнев вспыхнул в нем. Он многое вспомнил, наклонился над Джоном и сказал: - Есть вещи, с которыми не могут справиться даже Кохраны. Вы не поймете, если я попытаюсь вам объяснить, но этот мир защищен на все времена от кого угодно. Питер прав.
Он повернулся и вышел из комнаты. Питер последовал за ним. Комин сделал жест отвращения и бросил:
- Пойдемте.
Когда они прилетели в Нью-Йорк и толпа встречающих у космопорта рассосалась, Комин сказал Питеру:
- Вы поедете к своим правительственным чиновникам. У меня есть другие дела.
- Но если они захотят встретиться также и с вами...
- Я буду в баре "Ракетного Зала".
Позже, сидя в баре, Комин держался спиной к видео, но не мог не слышать задыхающийся голос, выпаливающий новости открывшим рты, взволнованным слушателям:
- ...и это великолепное второе путешествие, исследование зараженного радиацией мира, который нельзя эксплуатировать или посещать, станет еще одной, великой тропой к звездам. Вскоре полетят другие корабли и другие люди...
Комин подумал, что люди наверняка полетят со своими маленькими планами. Но они не найдут там подобия их планеток. Они обнаружат, что вступили в высшую лигу и что там играют не в человеческие игры.
Он не сразу повернулся, когда хрипловатый голос прервал его мысли:
- Закажешь мне выпить, Комин?
Когда он наконец обернулся, он увидел Сидну. Она выглядела, как прежде. Она носила белое платье, открывавшее загорелые плечи, у нее были те же волосы цвета льна, а на губах та же холодная ленивая улыбка.
- Я закажу тебе выпить, - сказал он. - Конечно. Садись.
Она закурила сигарету и посмотрела ка него сквозь плывущий дым.
- Ты выглядишь неважнецки, Комин.
- Да?
- Питер сказал, что ты нашел там что-то очень плохое.
- Да. Настолько плохое, что мы не осмелились там остаться. Настолько плохое, что мы сразу же улетели на Землю.
- Но ты нашел Пауля Роджерса?
- Нашел.
- И привез его?
- Нет.
Она подняла свой бокал.
- Ладно. За тебя... - Через секунду она добавила: - Я тоже кое-что обнаружила, Комин. Ты безобразный грубиян...
- Я думал, ты это знаешь.
- Знаю. Но я обнаружила, что, несмотря на это, я упустила тебя.
- Ну и?
- А, черт, а не могу продолжать быть застенчивой, - сказала она. - Я пришла к мысли выйти замуж. Я думала над этим. Так будет гораздо удобнее.
- А у тебя достаточно денег, чтобы я мог не работать? - спросил он.
- Достаточно, Комин.
- Ну, это уже кое-что, - сказал он. - Хотя я, вероятно, устал бездельничать и снова вернусь к работе. Есть только одно...
- Да?
- Ты должна кое-что понять, Сидна. Я не тот парень, который познакомился с тобой. Я немного изменился внутренне.
- Кажется, немного.
- Но это так. Ты не любишь жить в своем лунном замке, потому что ненавидишь его. А захочется тебе жить с ненавистным человеком?
- Я не буду ненавидеть тебя, Комин.
- А сможешь?
- Я попытаюсь. Давай попробуем.
Он отвернулся и махнул официанту, затем опять повернулся к ней, и странная боль вновь перехватила его горло, боль от потери, изгнании, угасающего стремления.
Я качусь назад, назад к Арчу Комину, и не хочу этот. Я забываю, как это было, как это могло бы быть, и всю свою жизнь я буду думать об этом и желать вернуться, и бояться...
Пусть это проходит, подумал он. Это, наверное, второсортно - быть только человеком, но это удобно, это удобно...
Он поглядел через стол на Сидну.
- Выпьем за это?
Она кивнула и протянула свободную руку. И когда он взял ее, рука задрожала в его ладони. Она сказала:
- Все так внезапно, что мне не хочется пить. Мне хочется плакать.
И она заплакала.
ЖЕНЩИНА С АЛЬТАИРА
Глава 1. ЭРИАН
День, когда Дэвид вернулся домой из глубокого космоса, стал великим днем для каждого землянина.
И долго будет этот день отмечен красным в календаре семьи Макквари.
Мы поехали в космопорт встречать его: я, Бэт, наша с Дэвидом сестра, только что окончившая колледж, и невеста Дэвида мисс Люишем. У мисс Люишем были хорошие родители, но не было денег, а у Дэвида было и то и другое. Мисс была из тех красивых пустоглазых бэби, коих отлично делают из бакелитовых чурок, - в точности как человек. Но Бэт находила ее потрясающей и часами насиловала свою внешность, пытаясь хоть отчасти приблизиться к этому недосягаемому идеалу. Однако все усилия оставались тщетными. Впрочем, несмотря ни на что, волосы Бэт все еще вели себя как настоящие волосы и даже раздувались ветром.
Космопорт был переполнен. Люди давно отвыкли изумленно раскрывать рты, услышав очередное сообщение о межпланетных перелетах, но звездные корабли все еще будоражили воображение, а люди, летающие на них, повсеместно считались героями. Говорили, что "Энсон-Макквари" побывал где-то в районе Плеяд, а потому встречать его собрались тысячи зевак. Мне вспоминаются трепещущие на ветру флаги и взволнованный голос какого-то оратора.
- Ну разве это не чудо? - сказала Бэт, безуспешно борясь с комком в горле. - И все это ради Дэвида!
- На этом корабле есть еще несколько человек, - заметил я.
- Ах, ты всегда такой противный! - огрызнулась она. - Дэвид - капитан и владелец корабля, он заслуживает такого приема.
- Вот оно что!.. - парировал я. - Впрочем, Дэвид наверняка думает то же самое.
Администрация пропустила нас через заграждения, я подтолкнул Бэт и мисс Люишем, которая поплыла вперед, как домашняя утка, норовя подойти поближе к телекамерам. В этот момент нас остановил женский голос, и Бэт, быстро повернувшись, крикнула:
- Марта!
От группы репортеров отделилась на редкость привлекательная молодая особа и подошла к нам.
- Я совсем обнаглела и злоупотребляю старой школьной дружбой, - заявила она.
Это нарочитое нахальство мне понравилось. Она явно напрашивалась на то, чтобы ее прогнали, и, наверное, мне надо было поступить именно так. К сожалению, в ту пору я не знал, какую роль суждено сыграть Марте Уолтерс во всей этой истории. Подумать только: одно грубое слово, один толчок - и все могло быть совсем иным.
Но откуда человеку знать события наперед?
Бэт пустилась в объяснения:
- Марта была на последнем курсе, когда я поступала, Раф. Помнишь, когда я хотела стать журналисткой?
Информация введена, рычажки памяти усиленно защелкали, и вот я уже говорю:
- Ах, так вы - та самая Марта Уолтерс, которая пишет портретные очерки для "Паблик"?
- Да. Это моя работа и хобби одновременно.
- Так вы напали на богатую жилу. С моего брата только очерки и писать.
Она склонила голову набок и внимательно меня оглядела.
- Думаю, это относится не только к нему. Подумать только, я никогда не слышала о вас.
- Я всеми позабытый Макквари, тот, что не был никогда в космосе.
Мы стояли на площади, в том ее месте, которое было специально забронировано для нашей семьи. Бэт болтала, мисс Люишем стояла как статуя, величавая и гордая, и эта светлоглазая подхалимка и втирушка Марта обдумывала вопросы и пыталась подыскать достойный повод, чтобы задать их.
- Вы - старше Дэвида?
- О! На тысячу лет.
- Вы Макквари, и вы не были в космосе? - Она недоверчиво покачала головой. - Это все равно что быть рыбой и отказываться плавать.
- Но он же не виноват, - вступилась за меня сердобольная Бэт. - Когда же появится корабль, Раф? Я просто не в силах ждать!
Я попытался понять, какого же все-таки цвета глаза у Марты.
Я было определил их как голубые, но вдруг - то ли от света, то ли еще от чего - они стали зелеными, как морская вода.
- Не может же быть, чтобы вас признали негодным к полетам, - посочувствовала она.
- Нет, дело не в этом: я разбился при посадке. Самолет был легкий, но грохнулся весьма тяжело.
- Раф был на полпути из Академии в космопорт, - печально сообщила Бэт. - У него уже имелись бумаги и все такое, и он был назначен в свое первое путешествие младшим офицером. Отец чуть не умер от разочарования. Раф - он же старший и все такое... Но у него оставался Дэвид.
- Понятно, - сказала Марта.
Она улыбнулась мне, но уже не нахально, а скорее заинтересованно.
- Я думала, что трость у вас ради шика.
- Так оно и есть, - рассмеялся я. - Думаю, мою семью больше всего раздражает, что здоровый как лошадь парень всюду таскает с собой эту штуку, намекая, что внешность обманчива и неизвестно, что будет завтра.
С "Энсоном-Макквари" поддерживалась связь по радио. Приходили сообщения о курсе, и репродуктор повторял их. Люди толпились вокруг, как свора гончих, трещали миллионы голосов, вытягивались шеи, напряжение росло. Башни Манхэттена мощно сияли вдали. Марта и я мирно разговаривали. По-моему, мы говорили о ней.
