Алексей Евтушенко - Стража Реальности
Как это уже стало традиционным в последнее время, они встретились на Патриарших. За час с лишним до назначенного времени. Просто чтобы спокойно посидеть и поговорить вне стен Приказа.
– Ну что, волнуемся? – бодро осведомился Женька.
– Есть маленько, – вздохнул Никита.
– Я страшно волнуюсь, – призналась Маша. – Прямо до умопомрачения и слабости в коленках.
– Ты? До умопомрачения? – хмыкнул Женька. – Извини, но что-то не верится.
– Это я умело скрываю, – пояснила Маша. – А на самом деле и вправду страшно. Целый месяц в совершенно другом мире... Чувствую себя то ли радисткой Кэт, то ли доньей Руматой. Уж и не знаю, что лучше.
– Какой-какой доньей? – засмеялся Никита.
– Руматой, – повторила Маша. – А что? Мне всегда было обидно, что я не могу представить себя в детских мечтах доньей Руматой. То есть могу, но получается... недостоверно.
– Недостоверность мечты, – сказал Женька. – Круто!
– А как же? – удивилась Маша. – Мечта должна быть достоверной. Иначе неинтересно.
– Не знаю, – заметил Женька. – Я всё это воспринимаю скорее как очень интересную командировку, не более.
– Ничего себе командировочка, – хмыкнул Никита. – Впрочем, ты, вероятно, прав и относиться к этому нужно именно так. Не приключения, а работа.
– Это смотря какие приключения, – сказала Маша. – Если подобные тем, что месяц назад случились, то ну их на фиг.
– Зато есть что вспомнить, – сказал Женька. – Интересно, где сейчас Мартин, и как у него дела? Хороший мужик, мне он понравился.
– На задании, где ж ему быть, – Никита поднялся со скамейки. – Увидимся, я думаю. Со временем. Кстати, о времени. На моих часах двадцать два тридцать. Пора, наверное. Лучше не опаздывать.
Жизнь в Приказе этим поздним вечером бурлила, словно вода в котелке, подвешенном над жарким костром. Свет горел на всех трёх этажах, двери всюду были распахнуты, люди сновали из отдела в отдел, беспрестанно спускались и подымались по лестнице, там и сям слышались голоса, иногда – смех, разнообразные мелодии сотовых и резкие стандартные звонки обычных телефонов.
На то, чтобы получить деньги той альтернативки, в которую они отправлялись (по пятьсот рублей на каждого с изображением императора Петра I на сторублевой купюре), по сто грамм золота (на всякий случай), документы и последние инструкции много времени не понадобилось, и к двенадцати часам ночи неразлучная троица была полностью готова. Ждали только Влада Борисова, который по традиции должен был сопроводить новичков-стажёров к месту перехода и лично проследить за тем, чтобы всё прошло как надо.
Долго ждать не пришлось. Влад появился в дверях полевого отдела ровно в четверть первого. Поздоровался, оглядел придирчиво всех троих с ног до головы и осведомился:
– Ну что, готовы?
– Так точно! – рявкнул Женька, с глухим стуком сдвигая пятки. – Готовы, ваше благородие!
– Вольно, стажёр, – хмыкнул Борисов, пододвинул к себе ногой свободный стул. – Присядем на дорожку.
Присели.
– Деньги, золото, документы, оружие? – спросил Влад.
– Всё получено, – ответил за всех Никита. – Правда, если честно, я не очень понимаю, зачем нам оружие.
– Ну, в данном конкретном стажёрском задании оно вам, скорее всего, не понадобится. Но должна к нему возникнуть привычка. Ощущение, что оно ваше и вы в любую минуту можете им воспользоваться. Мы ведь Стража и Стражники. А что за страж без оружия! Кстати, если не секрет, что выбрали?
– «Вальтер», конечно, – сказал Женька. – Модель P99. Шестнадцать патронов в магазине, подгонка под руку, демпфер отдачи. Сказка! Джеймс Бонд был не дурак.
– Дался вам этот Джеймс Бонд, – пренебрежительно заметил Никита. – Позёр, бабник и пьяница. Настоящие мужчины, знающие себе цену, выбирают Glock 17. Надёжная машина на все случаи жизни.
– Грубые самцы без капли художественного вкуса, – фыркнула Маша. – Не понимаю, как можно даже смотреть на что-то другое, когда есть девятимиллиметровая Beretta 86. Просто лапочка. Тем более мне сказали, и Мартин «беретту» обычно выбирает. Правда, другую модель.
– А что тебе Мартин? – удивился Женька.
– Ничего. Кроме того, что ему, как мне кажется, можно доверять. В отличие от несуществующего Джеймса Бонда. Который тоже, кстати, «береттой» пользовался одно время, если мне память не изменяет.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулся Влад. – Нормальное оружие каждый выбрал, не спорьте.
– Влад, а сами вы какой пистолет носили, когда ходили в альтернативки? – поинтересовалась Маша.
Ответить архивариус-аналитик не успел.
Где-то внизу закричали, затем дважды подряд прогремели выстрелы, снова раздался крик, полный боли...
Позднее Маше удалось восстановить события того позднего вечера или, скорее, ранней ночи только при помощи остальных – у неё самой в голове застряли лишь какие-то обрывки и фрагменты.
Вот в распахнутых дверях появляется кто-то из расположенного ниже этажом аналитического отдела. Лицо мужчины искажено, светлая рубашка на груди залита кровью. Он силится что-то сказать, но лишь хрипит и медленно валится на пол.
Выстрелы...
Никита и Женька, оба с пистолетами в руках, крадучись, приближаются к двери...
Коридор и лестничная площадка. Неподвижная женская фигура пролётом ниже – кажется, кто-то из «щупачей». Кровь...
Снизу – выстрелы. Мальчики стреляют в ответ. Резкий запах порохового дыма, звон в ушах...
Снова коридор. Влад Борисов тащит её за руку в кабинет шефа, дверь закрыта, на вид неповоротливый Влад неожиданно сильным ударом ноги вышибает её...
Грохот «вальтера» и «глока» за спиной – друзья прикрывают отход...
Сосредоточенное лицо архивариуса, набирающего код сейфа в стене...
Потайной узкий ход за шкафом. Непривычно высокие ступени, луч фонаря...
Борисов с криком «за мной!», пригнувшись, бежит за угол. Автоматная очередь. Визг рикошетов. «Беретта» в её руке дергается, как живая, и громко плюётся огнём...
Бег, подворотня, двор...
Милицейская сирена...
Взрыв. И вслед за ним ещё один. И ещё. Близко – лица Никиты и Женьки, их руки у неё на плечах. Зеленоватый свет, будто кокон, окутывающий всех четверых...
И – чёрная тишина. Как будто в зале выключили свет в самый разгар пьесы.
Их окружала такая непроницаемая темень, что в какой-то не слишком приятный момент Маше показалось, что она ослепла. Но тут же, как бы в ответ на её паническую мысль, справа вспыхнул свет электрического фонарика и прозвучал спокойный голос Влада:
– Все здесь?
– Не знаю, как здесь, – немедленно и весело откликнулся Женька, – но где-то я есть точно.
– Ага, – согласился Никита. – Ещё бы знать, где именно.
– Маша? – осведомился Борисов.
– Тут я, – сказала Маша. – Вы же видите.
– Это я так, для порядка, – объяснил архивист и повёл фонариком из стороны в сторону. Луч света, не встречая препятствий, затерялся в окружающей их тьме. – Интересно, где мы?
– Если бы под ногами я не ощущал ровную и гладкую поверхность, – сказал Никита, – то можно было бы подумать, что мы в ночной степи. Тем более что над нами, как мне кажется, видны звёзды. Влад, погасите-ка фонарик, пожалуйста, а то плохо видно.
Луч света тут же пропал, и они, как по команде, посмотрели вверх. Сначала Маша ничего не увидела, но затем, присмотревшись, заметила несколько слабых мигающих искорок.
– Что-то мало похоже на звёздное небо, – с сомнением произнёс Женька. – Разве что плотные облака мешают.
– Чертовски странно, – сказал Влад.
– Что, вообще, случилось? – осведомилась Маша. – Этот зелёный свет... Мы в какой-то альтернативке?
– Именно, – подтвердил Борисов. – Только я не знаю, в какой. Честно сказать, совершенно не представляю, где мы находимся.
– А где должны были оказаться? – спросил Женька.
– В Москве, разумеется, – вздохнул архивариус. – Камни Внезеркалья открывают проход между мирами, но не способны переносить людей в пространстве. Даже Камни переносные, извините за невольный каламбур.
– На самом деле я хотела для начала узнать, что произошло, – сказала Маша.
– Произошло нападение, – пояснил Женька. – Это невероятно, но мне пришлось стрелять. В живых людей! Вот уж никогда бы не подумал, что способен на такое. Несмотря на доблестную службу в не менее доблестной разведке.
– Там все стреляли, – сказал Влад. – Кроме меня. Но мне и нечем было.
– Влад, признайтесь, у Стражи и Приказа есть могущественные враги, о которых нам, стажёрам, знать не положено? – осведомилась Маша.
– Я в Приказе больше тридцати лет, – помолчав, ответил Борисов. – Ни о каких врагах никогда не слышал. Во всяком случае, о таких, которые способны убивать. Да, у нас есть своего рода конкуренты и соперники в других странах. Но это именно соперничество, а никак не вражда.
