Олег Борисов - Док
— Кто еще хочет мне рассказать про честь офицера спецназа? Мне, защищавшему эту честь и заплатившему кровью за право носить погоны? Нет таких? И хорошо… Когда эта гнида прочухается, посоветуйте ему написать рапорт генералу. Можно и не один, а несколько. Не поверите, в джунглях постоянно не хватает хорошей бумаги в нужниках…
Честно говоря, я совершенно не боялся и наслаждался крошечным спектаклем, который устроил. Еще три дня тому назад, перед вылетом в части, самый главный убивец бригады вызвал меня к себе и задал только один вопрос:
— Убер, какого черта ты болтаешься у меня под ногами? Если врачи тебя комиссовали, проваливай на гражданку. Если же ты здоров, то почему до сих пор здесь?
— Господин генерал, — начал я издалека. — По медицинским показателям я в норме. Но по меркам моего ротного не смогу бегать с полной выкладкой еще месяц или два. Боюсь, я стану обузой парням, если меня забросить туда немедленно. Да и ваши штабисты упорно тычут меня рожей в секундомер, когда по утрам пыхтят следом на спортгородке.
— Можешь дать штабистам в рыло, — отрезал Штадт. — Я разрешаю.
— Без дураков? — не поверил я своему счастью.
— Лейтенант… Если я сказал можно — значит можно!.. Только без трупов. За трупы с нас спросят. А про беготню — бригада выкуривает остатки наемников с вулканического массива. Осталась там какая-то паршивая сборная дивизия, и зарылись как кроты по норам. Поэтому вместо беготни приходится копать и взрывать. И раненных у меня до черта… Если готов поддержать ребят, то в воскресенье туда уходит борт с пополнением, вылетай с ними.
— А приказ?
Так я стал обладателем волшебной бумаги, с удовольствием воспользовался индульгенцией на мордобой, и чуть позже массировал свою худосочную задницу на гремящих железных лавках транспортника, битком забитого бритыми налысо новобранцами. Я даже сумел подружиться с сержантом, который по ошибке решил на меня наорать за неопрятный внешний вид и мешковатый комбинезон без погон. Достав из кармана мутно-зеленые звездочки, я попросил его помочь прикрутить их согласно уставу, а потом достал из набитого медикаментами мешка фляжку с коньяком, и мы неплохо провели время.
Я вернулся на проклятый богами архипелаг, чтобы превратиться из доктора в крота. Но мне было плевать. Потому что я вернулся к своим ребятам. Я вернулся домой, на войну.
* * *— Ты придурок, док, — поприветствовал меня капитан Кокрелл, помогая выгрузить ящики с барахлом из авиетки. — Нормальные люди уже давно разбежались с этого балагана, оформив себе пенсию по инвалидности, и лишь тебя угораздило сунуться в то же самое дерьмо.
— Тоже рад тебя видеть, — усмехнулся я, подтянув к распахнутой двери деревянный ящик, звенящий плотно набитыми бутылками. — Местное пиво брать не рискнул, поэтому еще на сортировке махнулся с каптерщиками на "Будштадт" с материка. Принимай.
— Надо же! — восхитился ротный, хлопнув по загребущим рукам Самсона, который на слово "пиво" сделал молниеносную стойку. — И что послужило валютой?
— Расписал на бумаге, какой КПП сколько и чего берет, когда пропускает на базу из самоволки. Надеюсь, хотя бы в одном из пунктов я не соврал. Когда предупредил, что комендант базы каждого пойманного свежует лично и отправляет в бессрочные городские патрули.
— На периметр в городе теперь военную полицию поставили, так что твои фантазии и близко с реальностью не пересекаются.
— Зато пивом разжился, — я выгреб последний мешок и выпрямился рядом с черной дырой посреди утоптанной площадки. — Рассказывайте, что тут у вас и как?
Вновь набитая новобранцами под завязку, четвертая рота играла в подземные войны в лабиринте ходов и каверн, изрезавших стены давно потухшего вулкана. Выбитые из джунглей жалкие остатки наемников вместе с ополченцами окопались здесь, превратившись в крайне опасных кротов, стрелявших из любой щели и минировавших любые тропы. По доброй традиции наши ребята перед вылетом снова наведались в криминальные районы, к родственникам и друзьям. И теперь опутали все подходы к своим позициям разнообразным датчикам. А на крошечный автономный буровой агрегат размером с бейсбольный мяч просто молились. С его помощью уже несколько раз пробивали неожиданные дыры к "соседям" и поджаривали их напалмом.
Но в целом ситуация приближалась к патовой: необстрелянные ребята гибли, подрываясь на растяжках или словив пулю в темных коридорах, а наемники не собирались сдаваться. Обе стороны закапывались все глубже, плодя трупы и почти не показываясь на поверхность.
— Извини, док, но сверху сидеть тебе смысла нет. Мы раненых до поверхности просто дотащить не успеваем. Пока по лабиринту доковыляешь, по лестницам и щелям протиснешься — время уходит. Там, на отметке минус сто, оборудовано небольшое лежбище. Аккумуляторы стоят, линию от дизеля сверху протащили. Устроишься с комфортом. И под тобой несколько постов будет, неожиданно не подкопаются. Поэтому показывай, что на склад, а что для работы, и пошли…
Так на одного крота в роте стало больше.
* * *Неделя в конце октября выдалась тяжелая. Вышестоящее начальство требовало срочных результатов, проливные дожди затопили часть коридоров, и вечная сырость превратилась в вездесущую хлюпающую грязь. Одновременно с этим часть слабо укрепленных штолен просела, открыв новые проходы, и на стыке двух противоборствующих миров разгорелись ожесточенные схватки. Тяжелое вооружение помогало мало, важнее были реакция и выучка бойцов, а так же датчики диагностики, ловившие наличие живых существ поблизости. Пока мы дрались с выставленными патрулями повстанцев, молодые спецназовцы громили их в хвост и гриву. Но как только продвинулись глубже и сцепились с наемниками, картина изменилась. Теперь мне каждый час тащили орущих от боли пацанов, получивших пулю или удар тесаком. Но этим еще повезло. Сколько их осталось там, во тьме коридоров, не успевших перед смертью даже понять, что происходит вокруг.
И лишь когда "старикам" удалось пробиться к центральным пустотам, где засел противник, барабанные гранатометы решили исход затянувшегося противостояния. Мы просто обрушили многократными взрывами твердые породы на головы загнанных в угол "ср. х крыс". Потом подорвали все ответвления, которые смогли обнаружить, и медленно выползли на поверхность. Оставшийся месяц относительно сухого сезона вновь пополненная рота лишь выковыривала редких одиночек, сумевших выбраться из разрушенного лабиринта в джунгли.
Обратно под землю нас загнали не минометные обстрелы, а промозглая погода, затянувшая небо серыми тучами и долбившая по бритым затылкам тяжелыми каплями. Электроэнергию можно было уже не экономить, и самодельные калориферы создавали терпимые условия на сотой отметке, где мы и проводили большую часть времени. Наверх поднимались только для того, чтобы смыть наслоения грязи и получить очередные ящики с продуктами. Как невесело шутили парни: "Нас ждет лучшая новогодняя елка, изготовленная из пальмы и увешенная шахтерскими фонариками".
* * *Я сидел на забитом мусором ящике и зеленкой раскрашивал очередную гранатометную гильзу. Целая вереница щербатых мордашек уже красовалась на ее товарках, выстроенных рядом. Тибур гвоздиком пробивал дырки и ловко мастерил петли из лески. Закрепить узелок на огне свечи — и можно вешать новую "игрушку" на облезлый куст в углу пещеры, заменивший нам и елку, и домашнее растение. Самсон в очередной раз ковырялся в любимом пулемете, добывая из его потрохов крохотные кусочки глины. Каждый поход по узким коридорам требовал потом разборки-сборки оружия и чистки капризных механизмов. Счастье еще, что постоянная влага и грязь не испортили окончательно металлизированные импланты в телах спецназовцев, хотя калибровать их приходилось в несколько раз чаще, чем на поверхности.
Обтопав сапоги на несуществующем пороге, внутрь ввалился ротный, прижимая к груди безразмерный бумажный кулек, пахнувший на нас давно забытыми запахами фруктов.
— Все, парни, отмучались. Только что "летуны" приволокли кучу барахла и почту из бригады. Завтра сгребаемся и через сутки — на запасную базу у границы карантинной зоны. Местных обормотов там полно, кто еще недавно партизанил против нас. Но в целом заваруха заканчивается. Будем ходить в патрули и жить как белые люди в занятой деревне: каждый день сон на свежем воздухе и водные процедуры.
Я подозрительно покосился на капитана, не прерывая художественные извращения. Жизнь под землей перекосила психику большинства из сослуживцев, и в моду вошли дурные и злые розыгрыши. Одному шутнику даже проломили голову по итогам выяснения отношений. Мало ли, вдруг и Кокрелла переклинило? Но командир аккуратно разгрузил подарки, потом полюбовался на пахучее богатство и довольно вздохнул:
