Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
С утра, на лодке, они сплавились вниз по Лягве до Торопи, поднялись вверх по ее течению, чтобы пристать к берегу реки, где лес вплотную подступал к самой воде. Углубились в него, там и застала их ночь. Им с трудом удалось найти пару подходящих деревьев, толстых, ветвистых и расположенных достаточно близко, чтобы растянуть между ними гамаки. Поужинали, забрались в них, и теперь Олег все ворочался и ворочался, того и гляди, действительно вывалится.
— Нет, Глеб. — Гуров хохотнул — Я давно уже мечтаю с парашютом спрыгнуть. Все меня мучает вопрос: сам вниз шагну или инструктору придется коленом под зад помогать? Один раз уже окончательно собрался, но колено на волейболе повредил, пришлось отложить до лучших времен. А…
Откуда-то со стороны Поздняково, селения, куда они, собственно и направлялись, донесся тоскливый собачий вой, заставивший Гурова умолкнуть.
Помолчали, думая каждый о своем. Наконец Олег заворочался снова.
— Глеб! — на этот раз Гуров едва ли не взмолился. — Тебя что не спросишь — все знаешь. Курить хочется невмоготу, может, есть какой-нибудь способ?
Чужинов задумался. Знает он действительно немало. Как избавиться от чувства жажды, например. Подольше задерживать дыхание, снять головную боль. Как пить, наконец, наравне со всеми, чтобы не вызывать подозрений и в то же время оставаться трезвым как стеклышко. Да много чего еще. Но чтобы избавиться от никотинового голода…
— Нет, Олег, ничего подходящего вспомнить не могу. Единственное, что приходит в голову — сухие листья покури или мох. Чай еще можешь, но только мою долю не трогай, а свою хоть всю скури, — и оба они негромко рассмеялись.
— Да не нужен мне чай, у меня табак есть.
— Ты же говорил, не стал сигареты с собой брать, чтобы соблазна не было?
— А я их и не брал — сигара у меня, прихватил одну из усадьбы. Такую просто нюхать — и то уже удовольствие. Так я покурю?
— Кури уже, а то действительно вывалишься, — дал разрешение Чужинов, подумав: «Лучше бы все-таки сигареты взял: от сигары огонек в несколько раз крупнее».
— Я незаметно, — заверил Олег.
И действительно: вскоре с его стороны потянуло ароматным дымком, но самого огонька не было видно.
— Все, теперь точно усну, — через некоторое время довольным голосом сообщил Олег. — Спокойной ночи, Глеб.
— Угу, — не раскрывая рта, промычал Чужинов, которого сон сморил уже почти окончательно.
* * *Голос Гурова был и первым из того, что он услышал, когда проснулся.
— Глеб, тут к нам тварь в гости заявилась.
— Где? — рывком сел в гамаке Чужинов, а руки уже сжимали автомат.
— Да вот она, под деревом с моей стороны. Только что-то она не шевелится, сдохла, что ли? Кстати, я ночью слышал, как кто-то о дерево внизу скребся. Может, и она была.
Чужинов тоже слышал, но звук был негромким, и он принял его за шум, издаваемый каким-нибудь лесным зверьком. А может, именно он и скребся.
— Сейчас я расшевелить ее попробую, — заявил Олег.
Отломав довольно толстый сухой сук, Гуров метнул его в тварь, удачно угодив в голову. Никакого эффекта.
— Спит, что ли? Неужели они настолько ко всему нечувствительны? — вспомнил Олег слова Чужинова, что твари абсолютно безразличны к боли. — Что будем делать, Глеб?
— А ничего не будем, — зевнул тот, потягиваясь и на всякий случай придерживаясь рукой за ветку. — Для начала позавтракаем. Глядишь, к тому времени и стрелять в нее не придется: точно выяснится, что она сдохла. Если же нет — пристрелим и дальше пойдем.
Завтракали они пирогом с начинкой из риса и консервированной рыбы — Настя в дорогу Глебу испекла. Сказать по правде, пирог получился не очень: низ немного подгорел, тесто не совсем пропеклось, да и вкус был пресноватым.
«Но нельзя же от девушки требовать всего сразу? В конце концов, готовке можно научиться, а некоторые вещи, такие приятные что на взгляд, что на ощупь, даны ей от природы, и в этом смысле изменить что-либо трудно. Да и вряд ли Насте, с ее-то родителями, приходилось много готовить», — размышлял Глеб, глядя на Гурова, которого, судя по всему, вкус пирога тоже не впечатлил. Так оно и оказалось, потому-то вскоре он от него услышал:
— Моя Лариса тоже готовить толком не умеет. В этом смысле Светка настоящая мастерица.
Пока завтракали, Глеб все поглядывал на тварь на земле. Явно мертва: ни разу не шелохнулась и не вздохнула. Или же они умеют так искусно притворяться? Тварь была очень крупной, подобные Чужинову еще не попадались, пусть и видел он их не то чтобы очень много. И еще эти полосы на боках, полное ощущение, будто зажившие шрамы. Как у одной из первых встреченных им, когда кожа во многих местах лопнула до мяса.
Наконец поели, пора было принимать решение, что делать с тварью, когда Олег неожиданно выдал:
— Кажется, я придумал, как точно определить: мертва ли она? Да и не пропадать же добру? — заявил он многозначительно, пристраиваясь поудобней.
— Не, однозначно труп, такого издевательства никто бы не выдержал, прямо в пасть ей угодил, — произнес он через некоторое время, вжикнув на штанах «молнией».
— Пометил, что ли? — и Глеб усмехнулся.
— Типа того, — рассмеялся в ответ Гуров.
— Точно теперь уверен, что она дохлая?
— Способ надежный, еще дедовский!
— А первым с дерева полезешь?
— Глеб, а может, все же бахнуть ей разок в голову? — сразу же засомневался Олег. — Чтобы, так сказать, исключить случайности.
— Я дедам верю, так что не будем патроны переводить. Но на всякий случай держи ее на мушке, — и Чужинов, с автоматом наготове, спрыгнул с дерева.
Через час они были уже далеко от приютившего их на ночь деревьев. Впереди шел Глеб, а за ним, в нескольких шагах, шагал Гуров. Олег, следуя его наставлениям, время от времени оглядывался назад. Поначалу он оглядывался значительно чаще, чем того требовалось. Затем успокоился: мертвая тварь явно не пожелала воскрешать, чтобы пуститься в погоню.
* * *— Вот и Поздняково, — Чужинов остановился. — Сдается мне, что эти твари успели побывать и здесь.
— Или они были тут уже с самого начала, — Олег встал рядом с ним.
— Почему ты так решил?
— Да что-то многовато их — повсюду попадаются.
Резон в его словах был: куда ни ткнешься, а они тут как тут. Адовы врата повсюду разверзлись? И Глеб усмехнулся. Только улыбка у него получилась невеселой.
Поздняково выглядело как и большинство других не слишком крупных деревень в этих местах. Пару сотен домов, среди которых было и несколько панельных двухэтажек. Школа, сложенная из красного кирпича. Водонапорная башня, детсад, клуб, здание администрации — бывший сельсовет. Словом, все как у людей.
Только самих людей не было видно. Ни единого человека и вообще ни одной живой души. Где пестрое стадо буренок, хотя бы вон там, на берегу пруда ли озера, что тут у них? Стайка ребятишек на велосипедах? Лихой байкер на поражающем воображение чоппере — бывшем когда-то «Ижом» или «Восходом», изготовленном еще в советскую пору? Бабы с ведрами, судачащие у колонки? Деды на лавках возле ворот, запасающиеся теплом от еще жаркого солнца на долгую холодную зиму? В конце концов, техника на полях, ведь близится осень?
— Заходить в деревню будем? — голос у Гурова был под стать его внешнему виду: мрачным и потерянным.
— А смысл? Наша задача — добраться до безопасных мест. Или убедиться в том, что их не осталось.
— Может быть, их всех эвакуировали?
— Может, и эвакуировали, — пожал плечами Глеб. — Спросить-то, судя по всему, и не у кого, — обшаривал он взглядом село при помощи бинокля.
А оптика у него была что надо! Десятикратная, с широким полем зрения, с высоким сумеречным числом, водопроницаемая и заполненная азотом. И даже с компенсацией диоптрий, хотя эта функция была ему абсолютно без надобности. В общем — «Carl Zeiss» и этим все сказано.
Конечно же, не своя собственная: Глеб обнаружил ее в, если можно так выразиться, личных апартаментах хозяина усадьбы, отличавшихся от остальных помещений особой дороговизной отделки. Нашлась в них и более дорогая модель: с ночным видением и дальномером.
Пустил Глеб скупую мужскую слезу да и выкинул ее в Лягву вместе с торшерами, пылесосом и другим подобным барахлом. Потому что как сказал один из центральных персонажей «Звездных войн» магистр Йода (и Глеб усмехнулся): «Делай или не делай, но не пытайся». И все то, что содержало в себе электричество, должно было быть выброшено.
— Взгляни, — протянул Глеб свое сокровище Гурову.
Олег взял бинокль, и покосился на Чужинова: куда, мол, смотреть?
— На церковь, — коротко ответил тот.
Была в Поздняково и церковь. Небольшая, с единственным куполом и с колокольней под ним. С узкими высокими окнами, похожими на бойницы. Сколько ей веков: семь, восемь? И сколько она пережила на своем веку? Возможно, нашествия, и уж точно падали с ее высоты колокола, причем не раз. Для того чтобы стать материалом для пушек, и в знак того, что пришла новая религия. Да и складом, вероятно, пришлось ей побывать. А может, и клубом, где под гармонь и чарочку горланили похабные частушки. Впрочем, последнее вряд ли: не настолько она и большая.
