Виктор Тюрин - Странник
– Режим визора.
В следующий миг я увидел панораму, правда, в границах сектора обстрела. Глухую стену внешнего поста, часть периметра, а на фоне этого, въезжающие через ворота, одна за другой, две машины. Они тут же были взяты на прицел автоматикой 'Вулкана'. Не успел я оценить, как следует ситуацию, как услышал громкие щелчки механизма подачи снарядов, раздававшиеся над моей головой. Шел тест автоматики пушки, что означало подготовку к бою. Враги – бой – смерть! Неожиданно захотелось бросить все и рвануть, куда глаза глядят. Усилием воли сумел подавить мощный импульс и взять себя в руки, но борьба с самим собой не прошла так просто. Сердце стучало об грудную клетку. По спине и на лбу потекли струйки холодного пота.
– Ты мужик или не мужик, – стал я выговаривать сам себе вслух. – А если мужик, то не дрожи, как заяц. Сидишь за, метровой толщиной, стенами и трясешься. Что ты, как…
На нас неслись два бронированных 'сивера', представлявшие основную единицу моторизированной пехоты Национальной Гвардии. Увидев машины, стоявшие на вооружении Гвардии, в голову снова закралась мысль, не делаем ли мы ошибку. Может это мы мятежники, а не они. Кто-то из вышестоящих генералов – мятежников отдал приказ, а мы его выполняем, тем самым автоматически перейдя в стан врагов. Мысли заметались. Чтобы отвлечься, я положил руки на ручки управления. Качнул ими. Стволы слегка развернулись, от этого плавного, уверенного в своей силе и мощи движения, мне словно передалась его часть, стерев неуверенность. Будь, что будет!
Бронированные корпуса машин вырастали на глазах. Некогда большой, неохватный мир перестал существовать, сузившись до сектора обстрела. Я пребывал в некоторой растерянности, пока слившиеся в очередь щелчки подачи снарядов и последовавший за ними грохот взрывов на поле, не привели меня в чувство. Не зря, что Толстяк, что Седой, считались ветеранами. Их пушки точно накрыли обе цели. Очередь бронебойных снарядов Седого достала левый борт одной из машин, чуть не опрокинув ее, но водителю путем сложного маневра удалось удержать ее на колесах. После резкого торможения из нее посыпались солдаты, тут же падая под кинжальным огнем пулемета Мориса. Второму 'Сиверу' повезло меньше. Толстяк влепил один из снарядов прямо в лоб машине. Броня выдержала испытание, а вот двигатель нет. Бронетранспортер, завихляв, стал резко терять ход, волоча за собой клубы черного дыма. Солдаты начали выпрыгивать из нее уже на ходу, падая и замирая, вжимаясь в плиты.
– Дэв! – неожиданно загремел в наушниках голос Толстяка. – Заснул?! Мочи гадов!
Автоматически подчинившись приказу, я поймал в прицел несущуюся на нас машину и вдавил кнопки огня до отказа. Пулемет затрясло на амортизаторах. Дробный стук ударил по ушам и словно завяз там. Только я уверовал в неуязвимость 'сивера', продолжавшего нестись на нас, как в небо ударил огненный столб, после чего машину подбросило в воздух. Взрыв несколько оглушил меня, так что я почти не слышал грохота, с каким 'Сивер' упал на бок. Только я успел подумать: – Вот и все. Победа за нами', – как неожиданно из клубов дыма вырвалось около двух дюжин гвардейцев. Сходу поймал в прицел фигурки солдат, дал по ним короткую очередь. Несколько фигурок упало, но остальные продолжали нестись вперед. Длинная, хлесткая очередь перечеркнула почти половину цепочки гвардейцев. Высокоскоростные пули прошивали тела и броню насквозь. Короткий разворот стволов. Еще три солдата разметались на земле, в лужах собственной крови. Четверо, оставшиеся в живых, на какое-то мгновение замерли, потом, синхронно развернувшись, побежали обратно, пригибаясь и петляя. Атака захлебнулась. Некоторое время отрешенно смотрел на трупы людей, которых я только что убил. Ощущений никаких не было, только звенящая пустота в голове и груди.
– Толстяк! – зову товарища по связи.
– Что у тебя, Дэв? – голос у того зажатый, ломкий. Видно, тоже нелегко приходится.
– Решил…
Не успел я начать фразу, как на поле боя появились новые цели. Обозначенные четырьмя красными точками на визоре, они быстро приближались. Ни хрена себе! Боевые роботы! Плавно очерченные овальные корпуса темно – серого цвета, слегка покачиваясь в такт движению, неслись на нас, время от времени, меняя направление. До этого момента подобные боевые машины я видел только на плакатах и схемах, и никогда вживую. Я знал, что подобный тип робота, предназначен для уничтожения живой силы, и не мог причинить капониру большого вреда, но все равно растерялся, глядя на несущихся металлических монстров, не знающих страха и не умеющих отступать. Но растерянность длилась недолго. Миг – и 'Вулкан' расцвел огненными вспышками у дульных срезов. Именно в этот момент один из снарядов Толстяка нашел, наконец, свою цель. Вторая боевая машина, огибая останки своего собрата, продолжала нестись прямо на нас. Бью почти в упор, а пули только щелкают по броне, не причиняя вреда, и тут замечаю сигнал ошибки, выданный тактическим блоком: 'Переключить на бронебойные!'. Отдаю приказ, и следующая порция свинца сбивает робота с темпа, заставляя покачнуться, а затем притормозить. Новая хлесткая очередь подрубает ему ноги. Машина с грохотом падает на спину. Меня охватывает азарт. К нему примешивается радость победы. Это за Дака вам, гады! И только сейчас я обратил внимание на плотный, густой гул, видимо, звучащий уже некоторое время. В следующую секунду он замолк. Мне не нужно было увеличивать изображение, чтобы понять, что это такое. Теперь стало ясно, для чего были брошены в этот бессмысленный бой роботы, для того чтобы отвлечь внимание. В голове сами собой всплыли тактико-технические данные: 'Тяжелая установка 'Гоблин'. Вооружение: шесть тактических ракет, оснащенных новейшими системами наведения. Для ближнего ведения боя – напалмовая установка'. В следующую секунду визор засек две яркие вспышки, осветившие приземистый корпус 'Гоблина', и капонир содрогнулся. Невидимая рука, схватив меня вместе с креслом, с силой, швырнула на стену. И только потом пришел оглушающий грохот, смявший мое сознание, как кулак сминает листок бумаги.
Очнулся я от вспышки резкой боли в боку. В ушах стоял непрерывный звон. Попытка подняться удалась только со второго раза и только потому, что затуманенное сознание слабо реагировало на пылающий огнем бок. С минуту стоял, покачиваясь, выжидая, пока перед глазами не перестанет плыть. Когда зрение восстановилась, увидел раздавленный куском рухнувшей плиты терминал. Из разрушенных стен свисали разноцветные лохмотья кабелей. С усилием сфокусировал взгляд на амбразуре. Она была перекошена, а один из листов заслонки скручен так, словно сделан он не из специального сплава, а из фольги.
Медленно, опираясь и держась за все что можно, подошел к пулеметной установке. Осмотрел ее. Она оказалась цела. Не отдавая ни малейшего отчета, что делаю, взялся за ручки прямого привода управления 'Вулканом'. Повел стволами. Посмотрел вдоль них. Взгляд зафиксировал развороченные, тяжелые корпуса 'сиверов', тела гвардейцев, лежащие вперемежку с исковерканными обломками роботов. После чего я замер, словно кукла, у которой кончился завод. Стоял до момента, пока неподвижная картинка не ожила. В ворота периметра начала осторожно втягиваться цепочка из шести машин. Впереди шли мощные грузовики, за ними штаб – транспортер, а в самом конце колонны – три легковые машины. Как только глаза, словно датчики слежения, засекли движение, руки автоматически вывели стволы на цель. Только первый грузовик совпал с прицелом, как пальцы вдавили кнопки пуска. Тяжелый пулемет затрясся вместе со мной. Боль вспыхнула с новой силой, заставляя кривиться от боли и шипеть проклятия, но бросить стрелять я почему-то не мог. Первый транспорт на воздушной подушке, перечеркнутый длинной пулеметной очередью, почти сразу осел на землю, водитель второго грузовика попытался развернуться, но штаб – транспортер, идущий следом, не дал ей этого сделать, попытавшись начать свой разворот. Переведя стволы левее, ударил по штаб – машине, но, не успев сделать и пары очередей, как из грузовиков посыпались солдаты. Перевел огонь на них. Оставив на плитах взлетного поля с десяток трупов, гвардейцы резво попрятались, кто куда. В этот момент легковая машина, шедшая последней в колонне, сделала попытку дать задний ход.
'Враг должен быть уничтожен! – этот категоричный приказ неожиданно выплыл откуда-то из подсознания. Руки сами перевели стволы на другую позицию, а глаза наметили новую цель. 'Огонь! – большие пальцы рук вжались в пуск – кнопки.
Вдали – грохот взрыва и рвущееся в небо пламя. В ту же секунду гвардейцы поднялись в новую атаку. В первую же минуту я выкосил больше половины атакующей линии, атака захлебнулась, не успев начаться. Я продолжал стрелять им в спину, даже когда солдаты побежали. Только когда последний гвардеец рухнул на плиты взлетного поля, картинка для меня снова замерла, только языки пламени продолжали плясать на искореженных остатках легковой машины. Некоторое время я смотрел на них, пока они не стали расплываться и пухнуть, постепенно превращаясь в цветную, бесформенную круговерть. Закрыл глаза, думая тем самым остановить кружение, но круговерть не только не улеглась, но и потянула меня к земле. Судорожно хватаясь за станину 'Вулкана' я медленно опустился на пол. Только я его коснулся, как сознание потухло, словно лампочка, после щелчка переключателя.
