Евгений Прошкин - Смертники
«Оглушить прикладом? Или бросить к чертям автомат и поиграть в «пальчику бо — ольно?». А может, засветить стволом в глаз?» — лихорадочно размышлял Гарин, отчетливо понимая, что тратит на эту агонию мыслей последние силы, последние драгоценные секунды.
— Ну ты скоро? — спросил кто — то сзади. — Чего копаешься?
— Сейчас, Лютый, уже почти, — ответил лысый, выворачивая губы в улыбке.
«Лютый», — повторил Олег и почувствовал, как сознание захлестывает волна спокойствия и уверенности.
— Вырвиглаз? — спросил он.
— Чего? — Нож в руке у бандита дрогнул.
— Вырви Шоколадный Глаз? — с улыбкой уточнил Гарин.
— А то, может, помочь? — озабоченно предложили за спиной.
«Совсем рядом, — фиксировал Олег. — Меньше метра. И наверняка в бронике, как и эта лысая баба».
— Помоги! — ответил Гарин на вопрос, заданный Лютым Вырвиглазу. — Держись крепче!
Не выпуская из левой руки запястья мародера, Гарин размахнулся правой и изо всех сил ткнул автоматом себе за спину. Торец приклада угодил в защищенное бронежилетом солнечное сплетение второго бандита. Удар был такой силы, что затворная рама по инерции откатилась до упора назад и вернулась со звонким щелчком, отправив патрон в патронник.
— Это тебе за Витю, пидор, — сказал Олег и послал короткую очередь прямо в распахнутый от удивления рот Вырвиглаза. Тот еще стоял, несмотря на снесенный бритый череп, когда Гарин, вырвав нож из мертвых пальцев, крутанулся на месте и располосовал горло Лютому чуть повыше кевларового воротника. Третий член банды, Отбойник, присоединился к остальным раньше, чем успел схватиться за одноименный дробовик. Последней его мыслью было: «Что — то в глаз попало…» Это «что — то» имело калибр пять целых и сорок пять сотых миллиметра.
Проходя мимо Вырвиглаза, Олег пнул его ботинком и склонился над россыпью своих вещей. На первый взгляд все было на месте. Он бережно поднял с земли «венец». Артефакт выглядел неповрежденным, ни пятнышка грязи не пристало к его поверхности.
— Красиво. — Возникший из ниоткуда Столяров как будто подслушал мысли напарника.
— Что? — вскинул голову Гарин.
— Красиво ты эту троицу расписал, — пояснил Михаил. — Как в кино. Джеки Чаны в роду были?
— А ты помочь не мог?
— Да когда? Я только конец застал. Меня этот карлик по всем местным помойкам прогнал. И, кстати, мой автомат до сих пор на ветке болтается.
Столяров с тоской посмотрел вверх и, потерев ладони, полез на сосну.
— Ох и скользкая, зараза!
— К черту испытания, — решительно заявил Олег. — К черту Лабораторию. К черту Институт. С меня хватит. Сегодня же… Ладно, завтра с утра мы идем на пост и говорим им… Хотя нет, лучше я сам скажу. Да уж, я скажу!
Раздался негромкий треск, и сверху к ногам Гарина упал автомат. Следом спрыгнул Михаил.
— Хорошо, — спокойно ответил он. — Хорошо. Вот завтра и скажешь. Мне этот бардак, если хочешь знать, тоже осточертел. А сейчас — по сто граммов «Черного Сталкера», и спать. Надеюсь, твой глухой друг выделит нам пару матрасов?
К утру решимость Олега не то чтобы испарилась, но как будто слегка потускнела. Он не передумал идти на пост, но вопрос «а что я им скажу?» все чаще всплывал в голове. «А если там видеосвязь, как я покажусь со своей небритой рожей? И вообще…» И вообще, когда на смену адреналиновой буре приходят тяжесть в голове и резь в глазах, все кажется немного другим. «Венец», накануне избавивший Гарина от опьянения, почему — то никак не повлиял на утренний похмельный синдром, а поправить здоровье ему никто не предложил.
Столяров, напротив, выглядел предельно собранным и даже умудрился где — то побриться. Было видно, что он всерьез подготовился к разговору с институтским начальством.
— Ну что, готов? Тогда пошли, — сказал он, и Олег, подавив вздох, повиновался.
На бетонную стену, ограничивавшую с трех сторон вертолетную площадку, Гарин взобрался первым. По ту сторону изгороди опять клубился туман, судя по внешнему виду, имевший плотность киселя. Олег не успел сделать и двадцати шагов в сторону торчавшей из тумана кирпичной трубы, как вся передняя часть и рукава его куртки покрылись бисеринками влаги, напоминавшими капли росы.
Темно — зеленую крышу Олег заметил минут через пять после того, как они миновали территорию бывшей котельной. Подойдя ближе, он разглядел передвижной фургон, похожий на мобильную станцию войскового управления.
— Это и есть пост? — спросил Гарин.
— Да… — ответил Столяров тоном, подразумевающим продолжение, которого, однако, не последовало.
Обернувшись к спутнику, Олег заметил на его лице озабоченность.
— Что — то не так? — насторожился он.
— Пока не знаю, — пробормотал Михаил.
Дальше он пошел первым, а метрах в двадцати от фургона остановился и достал пистолет.
— Все не так! — прошипел он сквозь стиснутые зубы и, обернувшись к Гарину, скомандовал: — Жди!
Сквозь дымку тумана, который в районе поста был не таким густым, Олег с неспокойным сердцем наблюдал, как Столяров обходит фургон по периметру, изучает что — то, присев на корточки перед дверью, и наконец с пистолетом наготове входит внутрь.
Через минуту Михаил снова вышел на улицу и жестом велел Гарину приблизиться.
Чем ближе Олег подходил к фургону, тем муторней становилось у него на душе. Все говорило о том, что они опоздали: и помятая трава, и повисший на ветке шиповника кусок тряпки, который вполне мог оказаться оторванным рукавом синего лабораторного халата, и осколки какого — то прибора на земле у металлической лесенки. Дверь, которую Михаил оставил распахнутой, с внутренней стороны была обита светлым дерматином. Красные кляксы на бежевом фоне выглядели так, словно кто — то выпустил в нее очередь из пейнтбольного пулемета.
Присевший у порога Столяров остервенело теребил травинку, временами порываясь сунуть ее в рот.
— Кто — то побывал здесь до нас, — озвучил он вполне очевидный вывод.
— Люди или… — Гарин недоговорил.
Михаил мотнул головой и постучал кулаком по стенке фургона справа от двери. В этом месте клепаное покрытие украшала огромная вмятина.
— Как думаешь, что это? — спросил Столяров.
— След от тарана? Или врезалось что — то? Я не знаю… Был взрыв?
— Нет. Это отпечаток ладони.
Столяров приложил к вмятине собственную руку. Как будто поставил коробок спичек у подножия египетской пирамиды. Для масштаба.
— Псевдогигант? — догадался Олег.
— Или несколько псевдогигантов, — уточнил Михаил. — Как же все не вовремя!
— Внутри остался кто — нибудь?.. — Олег снова не решился закончить фразу. Да и как ее закончишь — «живой»? «мертвый»? Однако Столяров понял его и так.
— Только следы борьбы и много крови. Мясо эти твари утащили с собой.
— Может, уцелели какие — нибудь приборы?
— Может быть. Но это уже не важно. Эти черти зачем — то уволокли антенну. — Михаил указал пальцем на темно — зеленую крышу фургона. — Вот здесь вчера стояла антенна. Теперь не стоит. А я, дурень, еще не сразу понял, что тут не так. — Он все — таки сунул травинку в рот, яростно разгрыз ее и простонал: — Зачем! Ну зачем!..
— То есть мы снова остались без связи, — подвел итог Гарин.
Столяров, на мгновение перестав жевать, ответил невпопад:
— Семь лет не курил и пять лет как не тянет. А сейчас — затянулся бы.
— И отсюда нас никто не заберет, — закончил мысль Олег.
Михаил выплюнул травинку и поднял на него глаза.
— Отсюда — точно нет. Если только из Припяти.
Всю обратную дорогу Столяров бормотал что — то себе под нос и время от времени чертыхался.
— Значит, боеприпасы, защита, проводники… Что я забыл? Вроде, что — то забыл… Черт! Черт!
Он выглядел настолько расстроенным, что Олег, и сам печальный, как Пьеро, не решался вставить и слова.
На станции Михаил сразу направился в бар и спросил у скучавшего за стойкой Мони:
— Где Гаваец? Не понимаешь? Ну, Гаваец… — Он с досадой почесал подбородок, потом изобразил всем телом нечто зажигательное: то ли танец хула, то ли катание на доске. — Га — ва — ец.
Чтобы ответить, Моне понадобился обрывок газеты и карандаш. Взглянув на записку, Столяров кивнул и потянул Гарина за рукав.
— Пойдем подышим. Гаваец ушел и вернется через полчаса.
— Почему именно Гаваец? — спросил Олег.
— Митрич говорил, что снаряжение лучше брать у него.
— Митрич вообще много чего говорил.
— Это да…
Они присели на деревянную лавку у крыльца. Не прошло и минуты, как входная дверь снова распахнулась, и на улицу вышел старичок в дождевике поверх охотничьей куртки, с палкой в руке и большим рюкзаком за спиной.
— Уважаемый, — обратился он к Михаилу. — Я случайно услышал, что вы разыскиваете Гавайца. Могу я поинтересоваться, с какой целью?
