Константин Калбанов - Фронтир 3
В принципе у четырех племен легенды и сказания были достаточно схожи, все же они имели одни корни. Но в этих легендах прослеживался путь племен от самого моря и до разделения в степи. Сейчас возможно это и не было актуально, но по прошествии времени будет довольно сложно оценить эти материалы.
Кроме того, он проехал по пограничью, стараясь избегать мест где его могли знать. Эти материалы так же должны были внести свою историческую лепту. Здесь он не только отснял видеоматериал, но и сделал множество записей. Люди рассказывали свои истории и о причинах по которым они пересекли океан в поисках лучшей доли.
Ему и его спутникам вновь довелось пережить нападение арачей. И хотя на этот раз с ним не было трех десятков наемников, а только десяток воинов куроки, им все же удалось отбиться. Правда на этот раз, все закончилось после непродолжительной перестрелки. Потеряв несколько человек, нападающие решили ретироваться. Сколько там было убитых и раненных не понять, так как они всех забрали с собой. Алексей сшиб одного из седла с неизвестным результатом. Но зато его копилка пополнилась еще одним видеосюжетом с боевой сценой. Оператор, переполняемый чувством долга, вместо карабина вооружился заряженным аппаратом и отснял все, что только смог.
После путешествия Алексей поселился в гостинице Крумла где и ждал возвращения друга, намеревавшегося после выздоровления посетить свою заставу и вернуться в Крумл, чтобы озаботиться документами. И вот теперь они вновь встретились.
— Здравствуй Леша, — поздоровался Сергей в ответ на вопрос Алексея.
— Привет. Как добрался?
— Нормально. Пришлось пострелять, не без того, но в остальном порядок. Даже паспорт успел выправить, представляешь.
— Угу. Тут бюрократия пока не достигла уровня нашего мира.
— Так и я о том же.
— Кстати, нам тоже однажды пришлось пострелять. Ты уверен, что хочешь этого?
— Леш, мы об этом уже говорили, ну нравится мне здесь.
— Ладно, чего опять об этом. Кстати, я Шимон. Лучше бы тебе называть меня именно так.
— Прости, расслабился. Ну что, по маленькой? За встречу.
— Давай. Тем более я тут уже подзадержался. Пора возвращаться в столицу. Дел невпроворот.
— Когда уезжаешь?
— Ну, тебя дождался. Сегодня посидим, а завтра дневным поездом двинусь в Либер. Там то же есть кое-какие обязательства, ну да управлюсь пока буду ждать судно.
— Думаешь есть какая надежда?
— Надежда есть всегда. Я ведь известная личность, богат и в некоторой мере принят ко двору. Глядишь господин Валич и поведется.
— А сама девушка? Может статься и так, что она сама будет против.
— Может конечно. Но вот на части меня режь, а я уверен, что не равнодушен ей. Но сословное общество, это тот еще геморрой, Хана конечно известная бунтарка, но определенных границ все же не переступает.
— Ну что же, удачи. Кстати, а я ведь с тобой отправлюсь в Старый Свет.
— Ничего не понимаю. Ты же только что…
— Ну да. Я остаюсь. Но и на Старый Свет хочется взглянуть, раз уж у меня есть такая возможность. А вообще есть одна задумка. Понимаешь, твоя правда — если выпал такой шанс, то глупо просто прожить жизнь. И потом, попали мы вдвоем, а вспомнят только тебя одного. Обидно.
— И что ты задумал, — напрягся Алексей, уж больно рискованная натура у его друга.
— Потом расскажу. Ладно дружище, пошли опрокинем на посошок.
— Ты даже не помоешься?
— А кто нам запретит попариться с запотевшим чаном пива. Оно у них тут просто на славу.
— Вот с чем согласен, с тем согласен, у нас сплошные консерванты, пивзаводы уже не помнят запаха настоящего солода. В детстве помнится проходишь мимо, запах стоит на пару кварталов окрест, а теперь ничего подобного.
— Вот и батя все время говорил, что в его молодость пиво было не в пример нынешнему, — с грустью вздохнул Сергей, но потом поспешил взбодриться. — Ладно, пошли, а то уже и слюна пошла и тело зудит как у прокаженного.
* * *— Эмка, иди на двор, батя зовет, — притопывая возле двери и сбивая с обуви остатки снега, произнес значительно прибавивший за последнее время Синек.
— Ну куда ты в такой обувке, нельзя было на крыльце отряхнуть, — возмущенно накинулась на подростка девушка, появившаяся из двери кухни с полотенцем в руках.
Это отец, Бедрич Кафка расстарался. Видел он такое в господском доме, в былые времена. Вот и решил, что он ничем не хуже, чай сам землевладелец, да такой, что земли у него может быть больше чем у того помещика, только руки прикладывай. Правда, сделал он несколько иначе чем в том доме. Он не стал отделять столовую от самой кухни, а сделал последнюю весьма просторной. В получившемся помещении без труда встал большой обеденный стол, за которым собиралась вся большая семья. Дань прежнему жилищу, мол не баре чай. Вот и пойми этого крестьянина.
— Так, батя же кличет, — растерянно ответил брат.
— Ну и что? Теперь можно снег в дом тащить.
— Да я на секундочку.
— А снега нанес целую прорву, — не отступала девушка, теперь уже подбоченившись, и очень в этот момент походя на свою мать.
— Да ну тебя. Ох и намучается с тобой мужик, — парнишка только безнадежно махнул рукой и поспешил открыть дверь, тут же окутавшись облаком ворвавшегося из холодных сеней пара.
Эмка хотела еще что-то сказать, но в следующее мгновение вдруг осознала, что возмущаться ей придется в закрытую дверь, а выскочивший за нее Синек, так ничего и не услышит. Однако не способная совладать с собой она все же погрозила кулаком, уже невидимому младшему брату, хотя прекрасно осознавала тщетность и этого жеста. Ох уж эти мужики.
Вернувшись на просторную и светлую кухню, она отложила полотенце, безнадежно взглянула на лохань полную посуды. Семья только недавно закончила обед и девушке предстояло все перемыть. Ведь знает же о том отец, так чего зовет, неужели без нее не обойтись? Ладно, делать то нечего, слово главы семьи закон. А этот Синек… Нешто было такое, чтобы мать в чем перечила отцу? Всегда и во всем его слушает и поддерживает, а Эмка вся в мать, о том все говорят. Так чего с ней мужик должен мучиться? Ну ничего, попомнит еще этот сорванец.
Оставив посуду на потом, она вернулась к двери и накинув полушубок с пуховым платком, девушка выскочила вслед за братом, бесшумно ступая по дощатому полу мягкими зимними мокасинами. Обувка пинков оказалась куда более удобной и практичной, не то что неуклюжие валенки. Выйдя из сеней, спустилась по высокому крыльцу большого дома. Она помнила в какой лачуге им приходилось ютиться в Рустинии, этот дом в сравнении с прежним был настоящим дворцом.
В настоящее время большая семья Кафки проживала в доме аж в два этажа, занимая сразу несколько комнат, тогда как раньше обходились только двумя. Конечно прибираться в таком большом доме занятие не быстрое, но женских рук для этого хватало с избытком, так что не такое уж и большое дело. Зато даже у нее с Саркой была своя комната. Там все было устроено так, как нравилось ей, даже полка под книжки сколочена из струганых досок. А если учесть то обстоятельство, что сестра по осени вышла замуж, то Эмка теперь была безраздельной владелицей всего помещения.
Подумав о сестре, Эмка непроизвольно осуждающе поджала губы. Неправильно это. Задурила голову парню, тот из-за нее даже за нож взялся и человека порешил. А она вертихвостка, только до осени и выдержала, выскочила замуж. Вот она, Эмка, не такая. Она даже на ярмарку ехать не хотела, отец с матерью заставили, мол негоже молодой девке хорониться от людей. Девушка конечно же хотела честно дождаться своего суженного, но чего греха таить и на ярмарку страсть как хотелось попасть, посмотреть на людей, себя показать.
Но несмотря на то, что ни одного дня на гульбище не пропустила и плясала так, что едва сапожки не стоптала, ни на одного парня взгляда не подняла и всякие ухаживания отвергала хотя и не резко, но непреклонно. Мол жених есть и вы ему не чета. Парни-то гоношистые, перья распускали как петухи, даже когда она говорила кто у нее в женихах, не успокаивались.
А жених у нее на загляденье. Мало что статен, красив и мужик первостатейный, так еще и знают его по всему пограничью. Не смотри, что служит в черных шевронах, как только услышат про Верную Руку, так восхищенно глазки закатывают. Это молодым сам лукавый не брат, ради красной девицы готовы задираться хоть с кем. Ну нет ума у них, один только ветер степной в голове свищет.
Ага. Вон и тятька на хозяйственном дворе с работниками. До него не так чтобы и далеко, но шагов полтораста будет. Вот же Синек, тятька на двор кличет, а на какой сказать позабыл. Ладно хоть не наскоро накинув одежку выскочила. Поправив пуховой платок девушка направилась в направлении отца, заприметив теперь возле него и одного пинка.
Если пришел пинк и тятька позвал ее, то стало быть опять щенки потребовались. Она теперь в настоящую собачницу превратилась принося в дом немалую прибыль. Шутка сказать, щенки лаек шли аж по двадцать крон, за меньшее она даже не разговаривала. Но живущие в лесу пинки и белые охотники довольно быстро осознали пользу от этой породы. Настоящие охотники на пушного зверя, они не позволяли добыче просто так уйти. Понятное дело, приходилось тратить время, на нужное воспитание, но и деньги и труд возвращались сторицей, конечно если серьезно заниматься промыслом пушнины.
