Юрий Корчевский - Пушечный наряд
Капитан постучал и вошел. Через несколько минут вышел Петр I, за ним капитан и несколько офицеров.
– Который?
Капитан указал на меня.
Петр подошел, вгляделся.
– Что-то не признаю.
Да и как меня было узнать, в рваной одежде, похудевшего, с ссадинами на лице.
– Кожин я, Ваше Величество.
Петр поморщился:
– Называй меня герр Питер. – Постоял, вспоминая. – Ты бомбардиром был, в первой роте, на учениях всем нос утер, в первый поход на Азов ходил, так?
Я облегченно вздохнул:
– Так, герр Питер.
Петр сам обрадовался тому, что вспомнил.
– Ты мне еще советовал пушки бронзовые делать, а не чугунные.
– Истинно так, государь.
– Рассказывай, как в плен попал, как освободился.
Я коротко пересказал историю пленения, работу в Крымском ханстве, побег, долгую дорогу домой. Пока я рассказывал, Петр то хмурился, то хохотал.
– Изрядно тебе досталось. Сколько же тебя дома не было?
– Без малого два года.
– Молодец! – Петр хлопнул меня по плечу. – Давай выпьем за твое счастливое возвращение. – Он обернулся назад, прислуга уже наливала вино в здоровенные кубки. Петр чокнулся со мной, пожелав многие лета, и выпил. Пришлось последовать его примеру, хотя одолеть литровую емкость махом было непросто.
– Жалую тебя ста рублями и отдыхом от службы на два года. После плена завсегда давали отдых, дабы поправиться. Да, а что там с кораблем, мне докладывали, ты пиратское судно взорвал?
– Да, государь.
Я в красках пересказал последнее мое приключение. Вокруг незаметно собралось кольцо из благодарных слушателей. И все внимательно слушали, а капитан подобравшего меня судна кивал, подтверждая сказанное. Когда я окончил рассказ, Петр воскликнул:
– Герой! Повеселил ты нас сегодня, в сердце моем гордость за сынов Отечества, не посрамивших русский флаг. Еще вина герою!
И отказаться нельзя – кубок из рук царя сродни награде, но и второй кубок на пустой желудок – изрядно. Меня и так покачивало. Но пришлось выпить. Голова пошла кругом, палуба вставала дыбом. Я успел услышать: «Отведите героя на судно, пусть проспится, с попутным судном доставить домой». Потом я отключился.
Очнулся я в маленькой каюте, корабль покачивало. Слышалось шуршание воды за бортом. Я куда-то плыл. После выпитого побаливала голова. Я огляделся. Рядом с койкой стоял сундучок с пиратского корабля и сверху – небольшой мешочек. Я развязал завязку и заглянул – российские рубли. Ну да, Петр пожаловал мне сто рублей. Надо же, не забыли положить. Встал, вышел в коридор, поднялся на палубу. На корме, рядом с рулевым, стоял незнакомый офицер.
Судно под всеми парусами шло в открытом море, вдалеке, по правому борту, едва проглядывался берег.
– Где я, куда плывем?
Офицер рассмеялся:
– Что герой, не помнишь? – Я покачал головой. – На судне «Орел». Идем домой, в Россию. По личному указанию государя велено доставить с оказией домой. Отлеживайся, отдыхай, слышал я вчера про твои приключения.
Я кивнул, обошел корабль – это был трехмачтовый бриг. Снова подошел к офицеру:
– Покушать бы мне, выпить-то дали, а я уже третий день во рту крошки не держал.
Офицер свистнул в дудку, прибежал матрос.
– Вели на камбузе покормить человека, вишь, в плену отощал. Да проведи к шкиперу, переодеть надобно, а то выглядит как оборванец.
Я пообедал щами, кашей с черным хлебом, запил квасом. Хорошо! Сразу Родина вспомнилась. У шкипера с трудом подобрали на меня одежду, – высоковат оказался.
Выглядел как заправский матрос, но брюки были несколько коротковаты. Ничего, добраться бы до дома, там оденусь, отъемся. Слава Богу, есть деньги на первое время, да и сундучок пиратский.
Пройдя через Кильский канал, относительно быстро подошли к Килю, зашли в порт – надо было набрать свежей воды. Я вышел в город – хотелось поесть свежего мяса, а не солонины, хлеба, а не сухарей. Посидев в трактире, покушав и вволю попив пива, походил по городу. Наткнулся на оружейную лавку и немедля зашел. После взрыва пиратского корабля у меня не осталось своего оружия. Вдумчиво и тщательно выбирая, я остановился на немецкой шпаге из отличной золингеновской стали, паре пистолетов и английском кинжале – длинном, широком, с двумя долами. Оружие подбирал безо всяких украшений – как-то оно у меня долго не держалось. Вернувшись на корабль, помахал шпагой на палубе, сделал несколько выпадов, привыкая к новой шпаге и балансу. Шпага была такая, как мне нравилась – с жестким узким клинком. В моде сейчас, особенно в Испании и Франции, были клинки гибкие, несколько более эффективные в бою, но требующие своеобразных приемов владения оружием. К тому же жесткая шпага хоть как-то может противостоять сабле, а с гибкой – в общем, проблемы.
В России шпага пока не была в почете, от мечей перешли к саблям, в конном бою они очень хороши, но при пешей схватке шпага удобней – легче, можно и колоть и резать, а сабля, в основном, рубящее оружие.
Позанимавшись до пота, прошел отдохнуть в каюту, проигнорировав скудный обед на военном корабле. От нечего делать решил порыться в сундучке – надо было все-таки оценить мой военный трофей. Так, сверху лежали серебряные и золотые монеты, ниже – золотые колечки, перстни, броши, драгоценные камни в различных оправах. Я высыпал содержимое на постель, лучики солнца падали на камни, и они радужно переливались. А вот это уже интересно – из сундучка выпали бумаги, некоторые листы от влаги или времени пожелтели. Я стал их просматривать – долговая расписка – пирату был должен двести эскудо некий сеньор Моралес.
Я порвал записку, ничего теперь Моралес пирату не должен. Еще лист – купчая на покупку дома в Гааге – дом, значит, купил пиратский капитан. Эту бумагу тоже в мусор. Посмотрим дальше – тоже интересно – банковский вексель на анонимное лицо. Я его сунул в карман вместе со своей распиской. Следующая бумага оказалась банковской распиской на две тысячи гульденов в банке Амстердама на имя капитана. Бумагу я тоже порвал. Теперь банк никогда и никому их не отдаст. Я, не зная подписи капитана, тоже их получить не смог бы. Осталась последняя бумага.
Развернул – карта. Но вот что интересно – карта не Северного моря, где пиратствовал капитан, а Антильских островов. Я внимательно рассмотрел карту – была она старой, потертой на сгибах, в одном месте я нашел маленький крестик карандашом. Что бы это могло быть? На обороте – еле видные карандашные следы. Интересно! Я вышел из каюты и направился к штурману, выпросил у него лупу и стал изучать следы карандаша. На бумагу записывал те цифры, что видны были четко.
Так, имеем долготу и широту, правда, одна цифра очень нечетко – то ли восьмерка, то ли шестерка, а может, и тройка. Ерунда какая-то! А если ерунда, зачем капитан хранил ее в сундучке? Этот головорез не хранил бы с драгоценностями старую карту. Понятно, что хорошая карта – большая ценность, но она бы лежала на полке вместе с другими картами, а эта – отдельно в сундучке. Неужели клад какой-то припрятал? Интересно! Ладно, займемся этим попозже. Я пересчитал деньги, приблизительно прикинул стоимость драгоценных камней. Хм, да я, выходит, богат!
Следующей нашей остановкой стал Любек – самый большой и богатый порт немецкой земли. Капитан сказал, что простоим несколько дней – по велению Петра прикупить кое-каких товаров. Любек – центр Ганзейского союза и, пожалуй, все товары здесь были в достатке. На торгу и в лавках не было ничего такого, чего не возили бы вездесущие купцы – от русских мехов до китайской рисовой бумаги или ананасов из Америки. Я решил не тратить время попусту и приобрести хорошие медицинские инструменты. Долго я ходил по лавкам, пока в приобретенный новомодный саквояж не легли выбранные мною скальпели, зажимы, иглы, шелковые нити, даже ранорасширитель. Под конец случайно приобрел пару градусников – в России их еще не было. На выходе с торговой площади наткнулся на лавку часовщика и после долгого торга приобрел замечательные швейцарские часы, главное – с секундомером.
Придя на корабль, я разложил на койке инструменты и мысленно повторил ход нескольких операций. По-моему, все инструменты были в наличии. Ну, теперь и в России я не пропаду. Деньги, вещи – могут украсть, и я снова нищ, а знания не потеряешь, если только не пропьешь. Мне это пока не грозило.
На судно погрузили товары, и мы снова подняли паруса. Дальше шли без остановки до Иван-города. Здесь капитан объявил, что стоянка долгая и ежели я пожелаю, могу сойти на берег и добираться сам. Я пожелал. Надоело болтаться в море, чувствуя себя ограниченным – куда выйдешь за пределы корабля. И так – неделями.
Я, конечно, тренировался со шпагой и метанием ножей, в коем искусстве достиг больших успехов, но все-таки было скучно, да и еда уныло однообразная. Матросам-то ладно, на службе государевой, но мне, при моих деньгах есть кашу с солониной?
В Иван-городе быстро и удачно сел на палубное судно до Пскова и через пару дней прибыл на место. Первым делом снял гостиницу и отправился на торг. Хотелось одеться в русские одежды, ведь до сих пор я был одет в коротенькое матросское платье. Можно было, конечно, в Любеке или Киле и одежду купить, да только торговали там европейской одеждой по моде – коротенькие штанишки до колен, чулки, жилеты и короткие курточки. В России я бы выглядел как белая ворона. Известное дело – к чужеземцам какое доверие?
