Василий Головачев - Десант в прошлое
– Разойдись! – повторил Махлин, отходя к пультам.
Ренат потоптался за его спиной, не решаясь отвлечь Марьяну, но она не реагировала на его присутствие, и он поднялся вместе с двумя бойцами в кают-компанию. Синенко, увязавшийся за ним, попытался развить тему о «нереальных реальностях» со своей точки зрения, однако Ренат отвечал на его вопросы односложно, и сержант в конце концов отстал, заявив:
– До сих пор не могу поверить, что я не сплю.
В два часа дня по часам Рената (какое время суток проходило за бортом транслятора, понять было трудно, мешали облака, и освещение «грибного города» практически не менялось) капитан снова собрал всех в посту управления.
– Расчёты готовы. Ни у кого не появилось светлых мыслей?
– Хочу блинов со шкварками, – пробормотал Синенко.
Бойцы развеселились, послышались шутки:
– Хохол и в Африке останется хохлом…
– Ему бы горилки стакашек…
– И грибочков солёненьких.
– Жареной картошечки… с помидорчиками.
– Да какой он хохол? Потомственный укроп.
– Москали несчастные, – попробовал огрызнуться Синенко. – Вам только дай повод языки почесать.
– Прекратить галдёж! – поморщился Махлин, подбородок которого приобрёл баклажановый оттенок.
Смешки стихли.
– Спускаемся в транспортный отсек.
Дылда с трудом оторвал увлёкшегося пленника от пульта, повёл к выходу. За ним двинулись остальные.
Спустились на нижний этаж пирамиды, втиснулись в кокон стартовой камеры.
– С осами не попрощались, – просипел Репин.
– Я так и не понял, зачем воррихо установили здесь транслятор, – признался Ренат. – Они что, собрались сбрасывать в прошлое грибы? А жить где будут?
– Это вопрос, – согласился Махлин. – Может, мы у них как кость поперёк горла, и они начали искать другие варианты переселения?
– Потом обсудим, – отрезал Морев. – Вперёд! В смысле – назад!
ИсКр что-то пролаял, и камера упала в глухую вселенскую темноту…
Уши объяло огнём. Ренат инстинктивно потянулся к ним руками, чтобы потушить, и обнаружил, что стоит в тесной толпе прижатых друг к другу бойцов.
– Как же мне этот процесс нравится, – сквозь зубы процедила Марьяна, что на самом деле не соответствовало истине. Она уже не раз признавалась, что переносит хронопутешествия с большим трудом.
– Выходим, – скомандовал Морев.
В камеру хлынул сумеречный синеватый свет, люк ушёл в стояк двери. Один за другим десантники выбрались в коридор, опоясывающий камеру, готовые отреагировать на любое недружественное действие обитателей транслятора. Но им никто не встретился на пути. Никого не оказалось и в посту управления машиной хронопереноса, освещённом голубыми прожилками в стенах и потолке.
– Пусть включается, – сказал Морев. – Надо определиться, куда мы попали.
ИсКра усадили за пульт, и молодой воррихо-оператор, ничуть не переживавший за свою жизнь, жадно потянулся к двухуровневой панели компьютера.
– Осмотреться, – велел Морев.
Бойцы разбежались по зданию.
Ренат ради любопытства прошёлся по ближайшим к посту управления помещениям транслятора, но он был абсолютно стандартен во всех отношениях, и единственное, что отличало его от остальных комплексов, так это сантиметровый слой пыли на полу и на всех предметах обихода, а также неприятный запас плесени.
Когда он вернулся в пост, в центре пультов уже светился видеостолб и присутствующие в помещении Морев, космолётчик Волгин, Марьяна и Дылда рассматривали изображение гигантских деревьев, похожих на многоходульные мангры, которые обступали пирамиду транслятора со всех сторон.
– Что это? – полюбопытствовал Ренат.
– Сельва, – оглянулся бледноватый и смурной Волгин. – Судя по всему, мы снова промахнулись.
Ренат усмехнулся. Спасённый житель двадцать седьмого века, по всей видимости, почувствовал себя своим среди хронодесантников и готов был разделить их участь.
– ИсКр?
– Он ни при чём, из кольца хронопаузы почти невозможно выбраться.
– Значит, мы… не вернёмся?
По лицу Волгина прошла тень, собралась в морщинки на лбу.
– Для вас это так важно?
Марьяна оглянулась. На лице её было написано лёгкое удивление.
Ренат покраснел, вдруг осознавая, что его могли неправильно понять.
– Просто я подумал… если мы не выберемся, никто воррихо не остановит.
Марьяна улыбнулась, отворачиваясь.
– ИсКр сказал, что, по их подсчётам, на Земле осталось около полутора миллионов не сброшенных в прошлое людей. Да я и сам потомок несброшенных. Поэтому человечество выживет, даже если мы не сможем помешать переселению.
– Но ведь ваше время – лишь вариант возможной реальности…
– Пока что он самый оптимистичный, – снова оглянулась Марьяна. – Я бы хотела жить в их времена. Ни тебе коррумпированных чиновников, ни насилия и агрессии, ни бандитизма и терроризма! Мечта!
– Мечта, – согласился Ренат.
– Скучно так жить, – проворчал Дылда. – Да, товарищ капитан?
Морев посмотрел на него, и сержант сделал официальное лицо, кивнул на ИсКра.
– Пусть поторопится, нам есть куда спешить.
Марьяна заговорила с оператором, ИсКр ответил длинной речью, продолжая терзать пальцами клавиатуру.
– Он говорит, что с большой долей вероятности мы выбрались в глубокое прошлое, примерно на триста миллионов лет назад.
– В таком случае это карбон, – появился в зале Махлин. – Пятый период палеозоя, каменноугольный.
– Какого чёрта?! – возмутился Дылда, вскакивая; он сидел в кресле рядом с пленником. – Он издевается над нами?!
– Отстаньте от него, – сердито заступилась за оператора Марьяна. – Он простой как валенок, что на уме – то и на языке. Неужели непонятно, что мы своим появлением внесли хаос в теорию хроносдвига? Вот система и пошла вразнос.
– Правильно говорите, девушка, – с уважением сказал Махлин. – Мы и в самом деле сейчас изображаем нечто вроде вируса в сети воррихо-целеполагания. Если бы можно было просто погулять по временам, я бы сделал это с великим удовольствием. Столько загадок скрывает наша история!
– Это каких же? – поинтересовался Репин.
– Была ли битва Гипербореи и Атлантиды двенадцать тысяч лет назад и в чём её причина? Почему взорвался Тунгусский метеорит? Что это было? Снежная комета, туча мошек или космический корабль? А так называемые египетские пирамиды? Почему на них высечены письмена на древнеславянском, видимые только с самолёта? Да ещё какие: «Храм Рода», «Храм Яра», «Храм Мары»!
– Шутишь, – засомневался сержант.
– Ни капли, это недавно стало известно.
– Мне до лампочки, что было в прошлом. Что мы собираемся делать в настоящем?
– Если учесть, что мы попали в палеозой, – улыбнулся Ренат. – Товарищ капитан, разрешите сделать небольшую прогулку по местным буеракам? Любопытно всё же, куда нас занесло.
– Махлин, трое на периметр, – приказал Морев. – Остальным даю полчаса на прогулку. Императив «ёж». По одному не ходить!
– Есть, – козырнул лейтенант.
– А я? – с надеждой посмотрел на капитана Дылда. Ему тоже хотелось вырваться на свободу хотя бы на несколько минут.
– Твоя задача прежняя – «язык».
– Да куда он денется?
– Не понял?
– Слушаюсь, товарищ капитан!
Космолётчик из двадцать седьмого века нерешительно засуетился, Морев заметил его пассы и добавил:
– Волгин, вы тоже останетесь. Ваш костюм не располагает к вылазке наружу в нынешних условиях.
Рай-Бо Волгин смутился:
– Понимаю…
– Товарищ капитан, разрешите мне с ними? – попросила Марьяна. – Здесь я пока не нужна.
Морев пожевал губами, но возражать не стал.
– Хорошо.
Девушка просияла, торопливо начала застёгивать шлем.
– Готова.
Махлин махнул рукой, и отряд устремился к выходу из пирамиды. Автоматика транслятора выпустила их наружу беспрепятственно.
За стенами здания люди окунулись в жаркий и душный воздух палеозоя, полный испарений, насыщенный необычными пряными запахами. Это была настоящая парилка, о чём не преминул заявить Синенко, и все с ним согласились. Никаких дорог, асфальтовых или бетонных площадок, тротуаров и настилов вокруг пирамиды не было, поэтому, с трудом найдя сухие бугорочки, разведчики отошли на десяток метров от здания и остановились перед стеной растительных гигантов с ромбовидно иссечённой корой, возносящих к почти невидимому небу, метров на сто, кружева ветвей и щетину листьев.
У подножия деревьев, стволы которых вряд ли можно было обнять трём-четырём мужчинам, в зелёных пузырях накипи и какой-то ядовитой с виду поросли виднелись змеиные клубки корней. От ствола каждого гиганта отходил один крупный досковидный корень, который потом расщеплялся надвое, а последующие, в свою очередь, делились на меньшие, образуя рельефный узор «змеиных тел», ходить по которому было неудобно. Между стволами деревьев виднелись огромные пни с корнями и шапки незнакомого кустарника, скрывающие упавшие полусгнившие стволы.
