Юрий Иванович - На древней земле
Если бы кто-то на неё крикнул или возразил, это только бы ухудшило обстановку. Но Гарольд её обезоружил совсем короткой фразой. Выставив кулачище вперёд, останавливая тем самым разошедшуюся хозяйку, он тихим, невинным голосом предложил:
– А можно я его двину?
Какой-то момент Нина стояла с открытым ртом, затем грохнулась обратно на сиденья и пробормотала:
– Не надо! Пусть живёт…
И фыркнула первой, сдерживая смех. Остальные тоже заулыбались, поглядывая на друг друга с пониманием. Вдруг капитан опять встала и направилась к выходу. Отдавая команду уже на ходу:
– Карк, за мной! Разбудим пораньше Эльзу и осмотрим имеющиеся у нас доспехи. А вы ждите нас здесь, мы за вами зайдём!
Когда дверь за ними закрылась, Советник и док тяжело вздохнули.
– С нервами у неё давно не в порядке? – спросил Николя.
– Порядочно…, – лекарь грустно закивал головой. – Ей ведь тоже изрядно от жизни досталось. Иногда в такого зверя превращается, что вспомнить страшно. А лечения принимать не хочет… Да и вряд ли оно ей поможет…
– А не сообразить ли нам обильный завтрак? – оживился Николя. – Если уж продаваться, то не на пустой желудок.
– Верно! – доктор тоже поднялся и они отправились к бару. – А что будет есть ваш Антон? (а вот Антоном решил представиться я. Вернее, представляли мои товарищи и «брат»).
– Да что угодно, он не переборчивый. Главное конфетами его не пичкать. А сам бы я, кажется, акулу съел целиком, так за ночь проголодался от споров и жутких просмотров. Этот Уке-Син просто невероятно силён, но если подумать, то всегда можно найти слабое место в любой обороне.
– Вы меня своими знаниями очень удивили! – признался доктор. – Никогда бы не подумал, что человек вашего возраста способен держать в голове немыслимое количество информации. Да ещё и оперировать ею. Завидую.
– Да я не так уж и молод… – засмущался Николя от похвалы. – Скоро тридцать пять стукнет.
– Ого! Да мы ровесники! – доктор от удивления даже перестал набирать заказ для кухни. – А выглядите на лет пять моложе!
– Наследственное, – соврал Николя. Из всей нашей компании он был самым старшим, но редко кто об этом даже догадывался. Прекрасно сохраняться ему помогало происхождение: первые пять лет жизни, он провёл на планете Чари, с тройной силой тяжести. Если бы он пробыл там больше, то стал бы низкорослым, как все чарийцы. И жил бы в два раза меньше. Хотя причина для переезда на Оилтон была трагическая: его родители погибли под обвалом, а маленького мальчика вывезла благотворительная организация. И двенадцать лет назад наши линии судеб пересеклись, не разрываясь больше и, по всей видимости, поддерживая друг друга. При всей кажущейся хрупкости Николя являлся самым выносливым из нас и в дальних марш бросках был просто бесподобен.
Про себя я даже удивился, как это ему умудрились выбить столько зубов? Проклятая нехватка времени не позволила ребятам рассказать мне более подробно о событиях, случившихся за последние полтора года. Может самому спросить? Как при общении с Гарольдом? Но после некоторого размышления, пришлось откинуть эту идею. Ведь по легенде мы с ним не родственники и не было особой причины держаться за руки. Да и доктор, хоть явно нам симпатизировал, оставался для нас пока врагом. Тем более, очень наблюдательным врагом. Если он чего заметит, сразу возникнут подозрения. И если начнёт ставить палки в колёса, у нас появится много новых трудностей.
Пока мы завтракали Николя, стал расспрашивать о системе питании на острове. Всего было вдоволь и невероятно вкусно. Ведь даже рабы просто роскошествовали за столами.
– В первый день я подумал, что это только в секции Нины такое творится. Но на рынке пообщался с другими рабами, и выяснилось: почти у всех одинаково. Ну, за небольшими отклонениями в качестве да в спиртном.
– Если честно, то я сам не до конца всё понимаю, – признался док, вылавливая вилкой из сметанного соуса кусочек кальмара. – Когда мы в море, почти все хозяева секторов кормят свой личный состав, чуть ли не отвратительно. Исключая Нину, да ещё нескольких капитанов. Но лишь мы сходим на берег, начинают соревноваться в щедрости и расточительности. По моим соображениям на продукты питания, их доставку и приготовление уходит просто неимоверная уйма средств. А те, кто имеет пищевой синтезатор, вынуждены тратиться на энергию. На острове же разрешены только плазмо-кремниевые реакторы.
– И наша хозяйка имеет это всё тоже?
– Нет. Нина не хочет рисковать. Тебе ведь известно о иногда случающейся нестабильности подобных реакторов. Их обязывают ставить в центральной части личного сектора, и при взрыве это может раскурочить половину индивидуальной собственности. Не говоря уже о человеческих жертвах.
– И были уже подобные случаи?
– Только один раз. Вроде и пострадавших было мало, но паника поднялась ужасная. Наш корабль вернулся на следующий день и мне пришлось сразу включаться в работу. Тысячи людей были просто-напросто в шоке. Приходилось их уколами выводить из нервного стресса. Такого испуга в своей практике я ещё не наблюдал. Причём поголовно у всех. Невзирая на лица и прежние заслуги.
– Это из-за того, что здесь слишком привыкли к спокойной жизни! – засмеялся Николя. – В таких случаях любое ухудшение сразу расценивается как драма.
– Может быть, может быть…, – задумчиво согласился док, маленькими глоточками отпивая кофе с молоком. – Но с тех пор на острове не установили ни одного нового плазмо-кремниевого реактора.
– Что запретили?
– Нет, никто не хочет. Видимо боятся. А над теми, что уже установлены, трясутся как над больными детьми. Даже вахты удвоили.
– Конечно, вдвоём спать веселее!
– В том то и дело, что дежурные относятся к наблюдениям очень серьёзно. После этого не замечено даже единого спящего на посту.
– А какие ещё альтернативные виды энергии разрешены на Хаосе?
– Полно небольших теплоэлектростанций, есть несколько прибойных, довольно много температурных, берущих ток от разницы температур. Как с глубины океана, так и с самой вершиной. На высшей точке острова почти постоянно лежит снег, особенно на северной стороне. Успели заметить?
– Когда? – даже обиделся Николя. – Перевозят в закрытых клетках, ночуем в помещениях без окон, общаемся только в бараках невольничьего рынка да хижинах таких же подневольных!
– Ах да…, – док немного смутился. – Но я уверен, что долго вы в подневольных не задержитесь. Здесь это не принято. А некоторые даже не обращают внимания на буннеры и считают их неким украшением.
– Как это?! – мне самому хотелось воскликнуть нечто подобное, но наш Советник меня опередил.
– А просто: хозяин уничтожает пульт управления кольцом и окончательно дезактивирует передающие устройства. Буннер превращается в обычный кусок металла, могущий служить только украшением.
– И его можно снять?
– Тут же! По первому желанию носящего.
От услышанного, мы с Николя погрузились на несколько минут в раздумья. Так вот почему они так счастливы! Значит большинство из них уже и не рабы вовсе! А Рената? Как спросить о ней? Как назло Николя сидел от меня далеко и никак не удавалось ему просигналить. Да и какой у него может появиться интерес к персоне, которую он видел лишь мельком? Это было очевидно. Тем более что он продолжал спрашивать тоже о полезном:
– Док, не будете вы так любезны, что бы рассказать мне, хотя бы в общих чертах, само устройство острова. Просто жутко интересно знать, как он построен и из чего состоит. На Земле, вероятно, нет больше такого огромного рукотворного строения?
– Может и нет, – пожал плечами наш сотрапезник. – О дальних странах мы знаем мало. А путешествуем и того меньше. Но из того, что мне известно – это действительно самое уникальное сооружение. Суди сам.
Наивысшая точка над уровнем океана 4078 метра. Низшая точка: на глубине 2015 метров. По ватерлинии остров имеет диаметр десять километров. У самого дна диаметр достигает четырнадцати километров. Образовался Хаос в результате массового сброса участков улиц и дорог из загальского асфальта. Эти участки свозили из Токио, да и не только оттуда. Должны были сбрасывать отрезки в океанскую впадину, но кто-то преднамеренно допустил ошибку в координатах. Кстати остров нависает одной своей четвёртой частью над этой самой впадиной и в восточных подводных отсеках можно наблюдать первозданную бездну. Естественно настолько, сколько позволяет освещение.
– А если обвалится край? – засомневался Николя в нашей безопасности.
– Не обвалится! – успокоил док. – Постоянно проводят исследования почти отвесной стены этой самой впадины и утверждают, что даже самое мощное землетрясение нам не страшно.
– А участки улиц при этом не расползутся под собственной тяжестью?
– А они скреплены намертво тем же загальским асфальтом. Первыми здесь поселились монахи ордена Моря. Они то и срастили надводные части. Но оползни продолжались. Но когда здесь стали обосновываться новые поселенцы, кто-то раздобыл технологию укладки загальского чуда в морской воде. Вот тогда то и началось интенсивное освоение и модернизация острова. Загерметизировали подводную часть, надстроили и выровняли надводную и стали развивать собственную инфраструктуру. Сейчас здесь шесть портов, девятнадцать производственных секторов и двести шестьдесят пять смешанных. Кстати, наш сектор имеет двухсотый номер. Все они находятся в руках владельцев. Может это и странно, но нельзя владеть сразу двумя секторами. На острове есть ещё центральный рынок, две арены, три парка и два монастыря. Последние объекты принадлежат всем здесь живущим и доступны любому пользователю. Хотя номинально они принадлежат монахам ордена Моря. Ведь и сектора вначале продавались ими, но за чисто символическую плату и с чисто абстрактными договорами. Сами монахи ни во что не вмешиваются, только следят за выполнением немногочисленных законов. Вся инициатива по управлению экономикой принадлежит владельцам секторов.
