"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что вы не лжёте, ваше высокопреосвященство, — любезно ответил Ворон. — К тому же мне нужно вернуть ему кое-какие… вещи.

— Вы сможете сделать это позднее, — возразил кардинал. — Разумеется, если вы останетесь нейтральны. Раньше я поверил бы вашему слову, — слегка улыбнулся он, — но теперь вы сами вынудили меня к осторожности. Ваш воскресший Окделл будет моим заложником.

— А если маркиз Орильян откажется выдвигать обвинения против королевы? — сощурясь, спросил Алва.

Кардинал возвёл очи горе́.

— Вы меня удивляете, сын мой, — ответил он со вздохом. — Ваш юноша, эта святая простота, полностью убедил короля в факте супружеской измены. Отомстить вам Фердинанд не может, но к жене он больше не вернётся. Её величество скончается в любом случае – или по приговору суда, или не вынеся угрызений совести – уверен, наш супрем прибегнет именно к такой формулировке. Для Талига было бы предпочтительнее, чтобы всё шло по закону. Но, если вы науськаете на короля своих кэналлийцев, скандал примет колоссальные масштабы. И тогда какой-нибудь из ваших же усердных вассалов непременно пристрелит герцога Святая Простота из-за угла или зарежет его ненароком – исключительно из любви к вам. Вам это нравится?

Алва откинул голову на подголовник кресла и прикрыл глаза, словно что-то прикидывая.

— Я никогда не думал, — задумчиво проронил он, — что вы настолько кровожадны.

— Кровожаден? — удивился Сильвестр. — Помилуй Создатель, Рокэ, да лично я и пальцем не трону вашего юношу.

— Я говорю о короле, — бросил Алва. — Вы лишили его и жены и наследника.

— Вряд ли бы вы пожелали себе такой жены, — возразил Сильвестр. — А что касается наследника… Увы, единственный наследник Фердинанда II сидит сейчас передо мной, и даю вам слово, Рокэ, я искренне жалею, что это так. Вы способны вывести из себя кого угодно. Чего вы добиваетесь, пытаясь утвердить на престоле распутницу и ублюдка Феншо-Тримейна?

— Я защищаю своего короля, — холодно отрезал Алва. — Я принёс ему присягу, а последствия её нарушения могут быть гораздо серьёзнее, чем вы можете себе представить.

— Короля? — поднял брови Сильвестр. — Не хитрите, Рокэ. Вы защищаете не короля, а свою попавшуюся любовницу, причём делаете это из чисто мужского самолюбия, а не из соображений верности.

— Пусть так, — усмехнулся Алва, приоткрыв глаза. — А почему это задевает вас?

— Потому что я верен Талигу, а вы – только своим постельным обещаниям, — ответил кардинал с горечью. — Вы малодушничаете, чудовищно малодушничаете! Я никогда бы этому не поверил, если б не видел собственными глазами. Вы не хотите брать на себя ответственность, которую я нёс в течение многих десятков лет, и готовы постыдно спихнуть её на слабого, безвольного короля или даже на младенца, которого сделал блуднице самовлюблённый распутник. На что вы рассчитываете? Что после моей смерти всё образуется само собой?

— Законный король Талига Фердинанд, а не я, — холодно отрезал Алва.

— И он им останется, — согласно кивнул Сильвестр. — Но что дальше? Вы думаете, что для вашего удобства всегда найдётся второй Сильвестр? Нет, сын мой. Зато найдутся ызарги, которые будут кишеть у трона и в конце концов устроят здесь междоусобицу и гражданскую войну. Фердинанду нужен поводырь, а Талигу – сильный монарх, который способен провести государство через грядущий Излом. И к моему глубочайшему сожалению, это вы, Рокэ! Я знаю, что вы способны править, но предпочитаете только пить, распутничать и бренчать на гитаре.

— Так ваше высокопреосвященство пришли, чтобы прочитать мне душеспасительную проповедь? — спросил Алва рассеянно.

— Леворукий вас побери, Рокэ!.. — вспылил кардинал. — Если бы в Талиге нашёлся хоть кто-нибудь, способный сравниться с вами, я попросту удавил бы вас сейчас подушкой!..

Алва расхохотался:

— Вы и впрямь неуёмно кровожадны, ваше высокопреосвященство!.. Ну что ж, считайте, что вы устыдили меня. Я готов поторговаться с вами. Если вы оставите в покое Фердинанда и Катарину – какой бы она ни была – а также вернёте мне моего оруженосца я любезно соглашусь отказаться от должности Первого маршала и стать самым усердным из всех кансильеров Талига. Вы довольны?

Сильвестр тяжело поднялся с кресла.

— Смейтесь, сын мой, — сказал он сурово, — смейтесь надо мною. Я вижу, что прискорбно ошибся в вас. Я полагал, что на этом свете вам дорого хоть одно живое существо, помимо вашего чудовищного коня. Но вам безразличны и я, и ваш оруженосец, и даже ваша любовница – безразлично всё, кроме ваших собственных желаний. Прощайте. Я постараюсь устроить новый брак короля и буду молиться, чтобы несчастный государь не оказался бесплоден – на что, увы, определённо указывает распутство Катарины Ариго!

___________________

*Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Мф. 24:44).

[1] Второму статуту Филиппа III (лат).

[2] Дословно и буквально (лат).

[3] Тридцать третьему статуту Франциска I (лат).

[4] В главе первой параграфе пятом (лат).

[5] Тем самым (лат).

[6] В случае сомнения — в пользу обвиняемого (лат).

[7] Обычных преступлений (лат).

[8] Исключительных преступлений (лат).

Глава 4. В который час не думаете. 2

2

Фердинанд II готовился к отъезду из столицы. Репутация рогоносца, подтверждённая теперь официально, гнала его из взбудораженной пикантным скандалом Олларии. Слухи, гуляющие при дворе, выплёскивались на городские улицы и возвращались оттуда гротескно преувеличенными. До самого королевского дворца долетали куплеты, приобретшие бешеную популярность в последние дни:

— Я неверной женою была королю.

Это первый и тягостный грех.

Десять лет я любила и нынче люблю

Эра маршала больше, чем всех!

Но сегодня, Создатель, покаюсь в грехах,

Пусть проступок мой будет прощён!

— Кайся, кайся! — сурово ответил монах,

А другой прошептал: — Мэратон![1]

Старинную балладу о том, как королева Бланш по ошибке исповедалась своим переодетым мужу и любовнику, извлекли из пыли веков сразу после Тайного Совета. Сначала её декламировали шёпотом за закрытыми дверями и ставнями, потом напевали вполголоса в харчевнях и трактирах, но скоро уже горланили во всю глотку на рынках и площадях. Городская стража разгоняла самодеятельных певцов, но это ничему не помогало. После объявления о судилище в Атрэ-Сорорес, назначенном на этот месяц, вся столица наполнилась сплетнями.

Болтали, будто бы король самолично застал Первого маршала едва ли не на королеве и в гневе пообещал содрать кожу с обоих. Утверждали, что любовников выдал молодой герцог Окделл, обуреваемый жаждой мести, который якобы чуть ли не за руку привёл короля на место преступления. Говорили, будто кронпринц на самом деле вовсе не сын Алвы, а законный наследник Фердинанда, на которого-де похож как две капли воды, но король, ослеплённый яростью, задумал лишить его трона в наказание за грехи матери.

По углам с удовольствием шушукались, что в прошлом году в Варасте Первый маршал велел расстрелять генерала Феншо-Тримейна не за самоуправство, а ревнуя к постельным утехам с королевой. О Джастине Придде сообщали нечто уж совсем невероятное: якобы покойный граф состоял любовником и при венценосной даме и при её кэналлийском кавалере одновременно.

— Это называется любовь втроём, — поясняли знающие люди непросвещённым обывателям.

Набожные олларианцы ужасались тому, куда катится этот мир. Эсператисты злорадствовали, утверждая, что король получил по заслугам за резню в Октавианскую ночь.

Хотя суд в Атрэ-Сорорес обещал быть закрытым, любопытствующие гуськом потянулись в окрестности аббатства, надеясь хотя бы одним глазком увидеть намечающееся действо. Простой люд разделился на два лагеря: кто-то жалел королеву – такая знатная и молодая, а придётся умереть за общий человеческий грех! – кто-то полагал, что августейшей прелюбодейке так и надо: «Видишь, шельма, что с блудодеями-то случается? То-то!». Но почти все сходились в одном мнении: молодой Окделл скверно поступил по отношению к своему эру: ведь он клялся Алве в верности! А какая же это верность, когда господин сидит в Багерлее, а оруженосец пользуется всеми милостями короля?