Алексей Колентьев - Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности
– Гонишь?
– А смысл? Но уговаривать не стану – тема реальная, кто хочешь пойдет без оглядки. Так ты подписываешься, или я наймитам информацию дам, они-то точно своего не упустят?
– Э!.. Ладно, я ж пошутил, сам пойми – дело темное предлагаешь.
Весь разговор был не более чем игрой: я мог просто приказать, и дело было бы сделано, но все еще оставалась угроза присутствия эмиссаров Ткачей на базе уголовников. И лучше бы им не сразу доложить хозяевам об изменении обязательной программы встречи. Нужно во что бы то ни стало убедить Лома сделать финт ушами.
– Ну, слушай: как только все ринутся на приступ сектантских укреплений, вы тоже вроде как пойдете, но не туда. У тебя есть реальный шанс подломить базу «сичевых».
– Да ну, гонишь опять! Там народу… – Лицо урки посветлело, словно в черепе у него загорелась электролампочка. – Опа! А ведь верно: все пойдут щупать «Обелиск», есть у меня пара верных людей, держат связь регулярно. Если придется, даже ворота откроют. Ударим сразу и хапнем тамошние склады, а братвы всяко меньше потеряем, там поди человек двадцать останется, а мы сотню по-любому выставить можем. Ну ты голова, кореш! Реальный расклад, буду должен.
– Сочтемся. Только просьба к тебе: не говори даже ближним. Пока в поле не выйдете – помалкивай. Дождись, когда «сичевые» отойдут на приличное расстояние, и только тогда сворачивай к армейским складам. Не нападай, пока все основные участники плотно не увязнут в драке с сектантами. И вот еще что: есть сведения, что «Альфа» в свару не полезет или оставит у себя две трети личного состава на базе. К ним не суйся, зря людей положишь.
– Да не очень-то и хотелось. – Лом уже мысленно подсчитывал барыши и порывался уйти, мои доводы его не трогали, но раз я попросил, «Альфа» может не опасаться уголовников. – Бедно у них всегда, больше гемора их за вымя щупать. Вот «Вiльна Сiчь» – это тема. Их постоянно янкесы облизывают, братва говорит, сейф у их командира есть в подвале каком-то. Там тебе и арты, и лавэ, молчу уже про склады оружейные, на три жизни железа хватит!.. Ладно, кореш, за тему благодарю. Пора мне, дел немерено, бывай покуда!
Лом сорвался с места и, пожав мне руку на прощание, на рысях двинулся в сторону заброшенного КПП, видимо, там он оставил охрану. Я не стал его удерживать. Все получилось как нельзя лучше. Нападение уголовной шоблы на главную базу «Сiчi» будет сравнимо с ударом в спину. На данный момент так и не удалось выяснить, сколько же точно наемников и спецуры перебросили заказчики нынешней мясорубки своим подшефным. Поэтому сохраняется шанс, что войска «сичевых» разделены и на базе ждет резерв, скорее всего небольшой, но имеющий какие-то свои козыри. Удар уголовников станет для них сюрпризом и если не нанесет серьезного вреда, то по крайней мере задержит на какое-то время. А в случае, если я ошибся и резерва нет вовсе, то «сичевые» тем более вынуждены будут отойти для помощи гарнизону базы, что опять же нам на руку. Да и бандитское поголовье сократится очень серьезно… Теперь следовало взять южнее и встретиться с еще одним важным звеном цепи «случайностей», которые должны были дать нам с артельщиками шанс выполнить поставленную задачу и вышвырнуть Ткачей туда, откуда они явились в наш мир.
Но идти далеко не пришлось: не успел я выйти к долине меж трех мусорных холмов, как впереди, метрах в двухстах, возникла сгорбленная фигурка в вылинявшем грязном пыльнике. Горб оказался до отказа забитым рюкзаком той же цветовой гаммы, что и плащ. Тихон вприпрыжку двигался навстречу, даже издали было заметно, что в одной руке он держит кусок чего-то съестного, а другой отмахивает, словно маятником, ритм ходьбы. Я остановился и приветственно помахал безоружной рукой, чтобы привлечь внимание Подорожника. Тот ускорил шаг и спустя короткое время уже разводил костерок в тени мусорной горы, нависавшей над нами на добрых пятьдесят метров в высоту, а вширь эта громадина тянулась почти на пару километров. Своими размерами гора подчеркивала масштаб произошедшей в Чернобыле трагедии, когда люди дорого заплатили за свои ошибки, они словно взяли неподъемный кредит и вот уже на протяжении четверти века пытались скрыться от последствий содеянного.
Я присел напротив ставшего мне таким родным существа, одновременно чуждого и вместе с тем близкого, словно бы знал Тихона очень давно.
– Ну, рассказывай, чего звал, служивый, – без предисловий начал Тихон, когда мы расположились у подножья горы. Подорожник пристроил закопченный котелок на кирпич, уже впитавший достаточно жара от пламени костра, и посматривал то на огонь, то в мою сторону.
– Нужно, чтобы ты пронес Ключ на территорию «Братства Обелиска» и передал его мне, когда мы там встретимся. Кроме тебя Зону никто так хорошо не знает, и если ты откажешься, тогда начинай копить деньги на билет до Мальдив. Зона накроется медным тазом, придется тебе искать пристанище где-нибудь еще.
Я начал без обиняков: время показало, что бродяге можно доверять, да и выхода другого на данный момент не наблюдалось. Но должного эффекта моя речь не возымела, Подорожник словно знал о том, что я попрошу, и тем более о давным-давно обдуманном своем ответе. Однако сам процесс разговора был Тихону приятен, поэтому хитрец и куражился – не мог без этого, видимо.
– О, как! – Подорожник крякнул и сыпанул заварки в котел. – А кто же мне Ключ-то даст, шустрый ты какой?! Ведь эта открывалка не у тебя, а у Изменяющих теперь. Никто другой ее коснуться не может.
– То есть ты не сможешь прикоснуться к тубусу?
– Да нет, ерунда это все, конечно же. Могу я его и взять, и даже сварить попробую, ежели что. Просто не дадут мне твои сиреневокожие друзья Ключ, для них Подорожник – трусливый слизняк, не способный охотиться, подбирающий за всеми объедки. А ты просишь их святыню в мои грязные лапы отдать. Не, они не дадут.
– А если я сам тебе Ключ принесу, сможешь его мимо патрулей сектантских пронести до берега реки?
Подорожник посмотрел на меня оценивающе, а потом, снова вперившись взглядом в пламя костра, замолчал. Я тоже не стал ничего говорить; Подорожник до сих пор оставался для меня загадкой, а его мотивы не были ясны до конца. Но, как это часто бывает, подвох я чувствую практически мгновенно. С Тихоном все было не так: от пришельца исходила волна доброжелательности и природной простоты. Был он себе на уме, но и только, без двойного дна. Я чувствовал, что он хочет добра для Зоны: ни одна местная тварь его не трогала, любые аномалии, словно завидев эту сгорбленную, угловатую фигурку, расступались. А сам Тихон относился ко всем созданиям Зоны, как к мебели или домашним питомцам – внимательно, но без особого трепета: горевал, когда видел освежеванную тушу псевдогиганта; сердился, если выводок кабанов расстреливали любители сафари – приехавшие в Зону «на отдых» богатые буржуи.
