Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)
— Миклош Рубен, с вашего позволения.
— Так вот, Миклош, спросить вас хочу. Как поживает Рыцарь Севера, есть ли какие‑то изменения в его самочувствии?
— Никак нет. Самочувствие дрянь. Лежит, сам на себя не похож, — отрапортовал тайный.
— Да не тянитесь вы так, не на докладе. Кто занимался допросом Северянина?
— За него… так я и отвечал за допрос… — растаял Миклош Рубен, он больше не походил на живого робота, — сначала у нас все хорошо шло. Пока мы разобрались, что к чему, вроде все нормально. Потом он нам картинки показывать стал, живые такие, и все в них узнаваемо.
— Что вам показывал Северянин? — поинтересовался Серега.
— Да все больше непонятно, — признался Миклош.
— Это, простите полюбопытствовать, как так получилось. Только что сказали, что узнаваемо, а теперь непонятно?
— Это как раз просто. Он транслировал нам в разум вереницу картинок. Вот каждая картинка сама по себе понятна, а если попытаться связать их воедино, глупость несусветная получается, в которой не смысла ни совести нет.
— Попробуйте припомнить, что там было?
— Леса в снегу, люди с оружием, много людей с оружием. Потом космос, звезды, корабли летят, затем какие‑то огурцы, только как бы из железа. Потом и вовсе что‑то непонятное. Только он это, батюшка князь, только в начале показывал, потом видно понял, что мы ничего не понимаем, и решил сделать нам попонятнее. Вот тогда он и выдал ряд картинок, в которых мы разобрались. Он сам из Стужи, это слово как бы само у нас в голове зародилось, когда он показывал свою родину. Дома все больше двух–трехэтажные, из дерева, охраняются. Потом его призвали куда‑то в центр, он долго ехал на каком‑то летательном аппарате, вроде и самолет не самолет, и на вертолет не похож. Но летает быстро. Его встретили в большом каменном городе, какая‑то женщина в белых одеждах, она приказала ему найти что‑то. Тут не понятно. Мы сами не поняли. Вроде как камень какой‑то, только не камень, а будто живое существо. И находится этот предмет на Проклятых землях, вот тут как раз понятно, это они так наши земли называют. В поход он отправился не один. Было еще три человека, если их можно людьми называть, но вроде ничем особо не отличаются. Как я понял, один из них погиб при переходе. Их земли накрывает нечто вроде защитного купола. Со вторым мы так и не разобрались. Он и сам не знает, где второй.
— Итак, их отправили искать некий артефакт, непонятного происхождения. Это ясно. Что он хотел от нас? — спросил Лех Шустрик.
— Вроде как помощи. Он все время показывал нам изображение этого предмета, но нам он не знаком. Где его искать? Не понятно. Тогда он начал собираться, хотел уйти. Вот тут я его и задержал. Вернее, это было сделано по–моему приказу. Он до этого несколько дней жил у нас в избе, под присмотром, но мог свободно перемещаться. А тут мы его надежно заперли, чтобы не исчез.
Лех Шустрик покачал осудительно головой, но Миклош Рубин не хотел признавать за собой ошибки.
— А что вы мне прикажете делать? Вот ушел бы он незнамо куда? А вы потом спросили бы у меня, где мол пришелец с Севера? Почему не уследил? И что я вам на то скажу? Вот так‑то. Считаю, что все правильно сделал. Тем более мы его в карцер не сажали, ничего такого не делали. Он свободно передвигался по избе, только за двери не мог выйти без нашего присмотра. Он пытался уйти, тогда мы ему четко объяснили, что нельзя. Кто же мог подумать, что он после этого так распереживается, что заболеет, а теперь вот и вовсе не встает. Лежит все время, ни с кем не разговаривает. В одну точку смотрит. Словно решил нам назло взять, да помереть. Сам бледный, не ест. До этого он питался, у него маленькие такие баночки серебристого цвета с собой.
— Вот это как раз интересно? — задумчиво произнес Лех Шустрик. — Он что решил жизнь самоубийством покончить? Глупо это как‑то.
— Скорее всего, у него что‑то типа программы самоликвидации сработала. Его задержали, он не может исполнить свою задачу, и организм сам выходит из игры, — поделился соображением Серега.
— Очень может быть, очень может, — покачал головой Шустрик. — Ладно, с этим на месте разберемся. Врачам Северянина показывали?
— Первым делом сразу вызвали. Он теперь под постоянным их наблюдением находится.
— И что они говорят?
— А они ничего почти и не говорят. Сами кажись, не понимают, что с ним происходит. Вроде как затухает наш пришелец. Словно свечка, которая почти прогорела.
Больше Сергей ни о чем не спрашивал. Остаток пути они провели молча. Каждый о своем думал. Одинцов не мог избавиться от мысли, что с Северяниным все вышло как‑то неуклюже. У них под боком огромная закрытая территория, на которой неизвестно что происходит, и явился от них посланец, а они его загубили. Как не крути, а очень неаккуратно получается. Как бы им в результате новых врагов не нажить. Тут еще со старыми не все ясно, не хотелось бы оказаться между молотом и наковальней. К тому же эта Стужа весьма пугала Одинцова. С ихорами хотя бы все понятно, космические завоеватели. А кто такие Северяне? Что от них можно ждать? Как у них получается общаться при помощи мыслеобразов?
За окном совсем рассвело. Солнце поднималось над по–осеннему разноцветным лесом, который окружал городок, когда они подъехали к одному из крайних домов, внешне ничем не примечательному. Деревенская изба, обнесенная высоким металлическим забором, такими все Подвязье застроено.
Перед воротами машины остановились, дождались пока им откроют, после чего заехали внутрь. Выгрузка из транспорта повторилась. Сперва на разведку территории отправились волчьи гвардейцы, после чего полковник Дверич дал добро на выход. Мол, все в порядке, территория чистая.
— Помнишь, было время, когда мы без оглядки замки брали на одном дыхании. А теперь сиди в безопасности за броней и не высовывайся, — посетовал Серега, выбираясь из машины.
— В былые времена, я мог и четверть выкушать без ущерба для здоровья, а теперь все больше для видимости, — сокрушенно вздохнул Лех. — Что поделать? Время идет, мы тоже на месте не стоим.
Оказавшись на свежем воздухе Лех Шустрик распорядился, обращаясь к Миклошу Рубину.
— Накройте для нас завтрак. Полковник Дверич, проконтролируйте. А мы пока взглянем на гостя одним глазом.
Миклош тот час передал приказ одному из своих ребят, к которому тот час прикрепили трех гвардейцев для оказания посильной помощи.
Сам же Миклош повел князя и Леха Шустрика в дом, где содержался Северянин.
Они переступили порог избы и оказались в сумраке. Миклош засуетился и включил свет, по пути задел обо что‑то, тот час отозвавшееся звоном и грохотом, выругался бранно и зашипел от досады, вспомнив кто рядом с ним.
