"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна
Посёлок уже спал. Тлели оставленные на ночь костры под решётками, уставленными котелками и кофейниками, храпели и что-то бормотали во сне умотавшиеся за день люди. Это ведь только в книжках да на картинках ковбой – весёлый бездельник, драчун, забияка, покоритель женщин… Нет, всё это так, но это когда под расчёт всё получено, и можно дать себе волю, а на перегоне…
Фредди вошёл под навес, ощупью пробрался к своей лежанке. Парни уже спали и, когда он лёг, даже не шелохнулись.
Тетрадь двадцать третья
Эркин проснулся от шума дождя.
Вылезать из-под одеяла не хотелось, как никогда, но мысль о мокнущих рубашках и портянках заставила его встать. Было ещё совсем темно. Пошатываясь со сна – вчера они с Андреем за полночь проваландались у загонов, он влез в сапоги и побрёл снимать с натянутого между навесами лассо вещи. И даже текущая по спине холодная вода не разбудила его. Собрав вещи, он отцепил лассо, вернулся под навес и стал налаживать сушку уже под крышей. Его возня разбудила Фредди. Вдвоём они всё устроили так, чтобы с мокрых вещей не капало на мешки, и сели к костру.
Эркин разворошил костёр, покосился на спящего Андрея, встал и накрыл его своим одеялом. И постоял немного над ним.
– Ты бы тоже ещё лёг, – Фредди прикурил от веточки и сунул её в костёр.
– Разосплюсь, не встану, – ответил Эркин и, оглядевшись, стал осторожно разминаться, напрягая и распуская мышцы.
Фредди хотелось спросить, о чём вчера допоздна гомонили у загонов цветные пастухи. Вернее, о чём – понятно, но вот до чего договорились? Орали так, что до посёлка долетали обрывки ругани. Но он уже знал, что секреты остальных Эркин оберегает ревнивее своих. О чём своём он Фредди скажет, о чужом – никогда. И понятно: о чужом секрете сказать – это всё равно как настучать, в Аризоне так же было: своим – так всё, а чужому – на-ка выкуси. Это для Эркина он свой, и Эндрю там свой, и всё. Остальным белым туда ходу нет.
Размявшись, Эркин встал у края навеса и, выставляя под дождь ладони, набрал воду в пригоршни, умылся дождевой водой.
– Ловко, – усмехнулся Фредди.
– Это я ещё в имении приспособился, – ответно улыбнулся Эркин, присаживаясь к костру. – На скотной умыться негде, на обед придёшь, так, пока умываешься, твою миску живо очистят. Вот я и то из поилки воды зачерпну, то вот так под дождь выставлюсь, пока надзиратель не видит.
– Запрещали разве? – удивился Фредди.
– По-всякому, – Эркин отбросил со лба мокрую прядь. – Им интересно было нелюдями нас выставить. Что мы там грязнули, неряхи, – он еле заметно усмехнулся, – маньяки сексуальные. Да и вообще. Если заметят, что ты чего-то сам хочешь, это тебе и запретят. Знаешь, чего один раз сделали?
– Заведёшься, – остановил его Фредди и неожиданно для себя легко спросил: – Чего гомонили вчера?
– Да спорили. Ну, об этом, которого вы за дискредитацию, – Эркин старательно, но безошибочно выговорил непривычное слово, – вне закона поставили.
– А о чём тут спорить?
– Ну, – Эркин усмехнулся, – чего его раньше сами эти четверо не порешили, кто его упустил, что он к русским успел сбежать. Не отпустят они его?
– Мало ему не будет, – усмехнулся Фредди. – Да и решение наше всё равно в силе. Отпустят его, так всё равно от нас не уйдёт. Здесь не смерть главное, а ожидание…
– Смерть не наказание, – неожиданно совсем не сонным голосом сказал Андрей, – а избавление от наказания.
Фредди вздрогнул.
– Ты откуда это взял?
– Слышал как-то, – Андрей сел на лежанке и зевнул. – Чего вы вскочили? Рано ж ещё.
– Дождь разбудил, – рассмеялся Эркин.
Андрей зевнул ещё раз и встал.
– А раз встали, есть давайте.
– Иди умойся сначала, глаза не разлепил, а лопать лезешь.
– А пошёл ты, – беззлобно отругнулся Андрей, выставляя под дождь ладони.
– Мешок не размочим, когда потащим?
– Нет, – Фредди сплюнул окурок в огонь и заглянул в котелок. – Бумага плотная. Вроде готово уже.
– А то нет, – Андрей решительно взялся раскладывать варево. – Горячее сырым не бывает. Эркин, чаю заварим?
– Чай на вечер. Кофе есть.
Они завтракали, перебрасываясь обычными шуточками по поводу обжорства Андрея. Пока ели, рассвело. Парни потащили мешок к загону, а Фредди занялся посудой. И невольно улыбался, вспоминая, как это было…
… Они ушли от посёлка и от загонов, разожгли костёр. Джордж привёл шерифа. Джерри оторопел, увидев костёр и их вокруг.
– Вы что это затеяли?
– Спокойно, шериф.
– Всё по закону.
– По нашему закону, – сказал он. – Это суд чести. И тебя мы позвали, чтобы ты потом русским правильно объяснил.
Джерри был сильно после вчерашнего, но тут сразу пришёл в себя.
– Конечно-конечно, но…
– Без «но», шериф, – оборвал он. – Так, ещё что…
– Протокол, – сказал кто-то. – И тоже русским дадим. Они наших законов не знают. Чтоб потом ни у кого неприятностей не было.
– Дело, – одобрил он. – А кто вести будет?
Они стали смущённо переглядываться. Хоть и грамотные все, ведь не рабы, не цветные, а белые, в школе-то все учились, но дел с писаниной не имели, не ковбойские это дела. А тут надо писать быстро, да ещё подправлять на ходу, ругани-то на бумаге не место.
– Давайте я, – предложил один из молодых ковбоев.
Приглядевшись, он узнал Берта Рестона, который тогда отдал Эркину книгу.
– Кто его знает? Доверяете?
Круг зашумел:
– Доверяем…
– Доверяем…
– Толковый парень…
– Молод только…
– Так не в судьи…
– Пусть он…
– Доверяем…
Кто-то достал и дал Рестону свой блокнот.
– Держи. А мы все подпишемся.
Все закивали.
– Ну, тогда всё, – кивнул он. – Дан, Роб, Дик, приведите этого… – Он проглотил ругательство, и все одобрили его молчаливыми кивками. Успеем ещё наругаться.
Ждали молча, спокойно покуривая. Старшие ковбои у огня, кто помоложе – за ними. И, когда послышались шаги и возмущённый голос Седрика, никто не шевельнулся, головы не повернул…
…Фредди составил у решётки отмытые миски и пошёл за водой к «белому» колодцу…
…А как хорохорился поначалу. Не лезьте, мол, в чужие дела. Да кто они такие, чтоб указывать. Джерри сидел, как и положено шерифу на суде чести, молча. Говорили старшие ковбои. Он слушал молча, но на этом: «Кто вы такие?!» – не выдержал.
– Мы ковбои, а ты сука надзирательская.
Остальные одобрительно загудели:
– Правильно, Фред.
– Ковбой чужого не зажилит.
– Не подставит никого.
– Надзиратель ты, а не ковбой.
Седрик вскинул голову.
– С цветными иначе нельзя! Вы распустили их, расу, – и с вызовом посмотрел на всех, – потерять согласны, лишь бы шкуру свою спасти. Ротбус был, вы все пикнуть не смели, а теперь расхрабрились.
– А какие у тебя дела с Крысой? – спросил Дан. – О чём это вы так беседовали мило?
– Прямо голубками ворковали, – усмехнулся Роб…
…Как же Седрик сразу завилял. И Фредди не рискнул выстрелить в него «охранюгой», но и слова Эркина оказались к месту. И решение было одно. Седрик – не ковбой, марает звание ковбоя, и слово «дискредитация», предложенное Рестоном, всем понравилось, и без Фредди всё покатилось куда надо.
Фредди удовлетворённо хмыкнул, пристраивая на решётку котелок с водой…
…Они сказали Седрику всё, что хотели. О нём, о рабстве. Что цветные о скотине думают, а он о своём кармане, что он дважды вор, обокрал и лендлорда, и пастухов, что парней под вычет загоняет. Правда, вопрос о Крысе как-то отпал, но Крыса мёртв, а каким бы подручным Седрик у него ни был, теперь это не опасно, так что можно и не брать в голову. И приняли решение. Вне закона. Любой ковбой, любой пастух, вообще любой может сделать с Седриком что захочет и когда захочет, и защищать его никто не будет. Джерри, выслушав приговор, изменился в лице, но промолчал. Когда ковбои собирают суд чести, им поперёк пути вставать нельзя. И защитивший того, кто вне закона, сам станет отверженным. А этот дурак не понял. Даже когда с него сорвали пояс с кобурой, вынули и разломали кольт. Хороший новенький кольт, но так уж положено. Пояс с пустой кобурой швырнули ему под ноги и перестали замечать. Пусть походит живым трупом, подождёт. Все по старшинству подписались под протоколом и вручили его шерифу. И составили другой. Уже не протокол, а акт. Что старшим ковбоем они на это стадо ставят Берта Рестона. Ну и что, что молод, что вообще первый раз гонит, и на коне сидит как… ну, ладно, чего обижать парня. Старается, как может. Но другого ковбоя, которого можно снять со стада и который после всего сможет наладить отношения с цветными, нет. А документы и кормовые должны быть у белого. Не нами это заведено, не нам и ломать. А что до чисто ковбойской работы, то тут и помогут, и подскажут. Всё равно дальше кучно пойдём. Акт тоже подписали и вручили шерифу, уже для лендлорда. Пусть оплачивает работу Рестона. А если ещё раз им надзирателя или ещё какую сволочь подсунут… русские, вон, с десяток охранюг вывезли, промеж нас ползали. Они сволочи, а нас трясли. Когда и куда исчез Седрик, никто не заметил. Прямо от костра старшие ковбои с Рестоном и шерифом пошли в двадцать первый номер, там, перерыв вьюки, нашли блокнот старшего ковбоя и конверт с документами и кормовыми. Денег было много. Дан, заглянув в конверт, сразу сказал, что должно хватить. Ничего больше не тронули и опять все вместе пошли в восемнадцатый. Пастухи, все четверо, сидели у костра. Здесь же мешки с кормом, их сёдла, всё хозяйство. По тому, что пастухи не удивились и как оперативно сбежались цветные от всех навесов, было понятно, что за судом чести много глаз следило. Уже Дан зачитал им приговор, акт и представил им Берта, вручив при них ему пакет и блокнот. И разошлись. Дальше пусть сами разбираются…
