Андрей Амельянович - Запасной путь
Едва придя в себя, Костя с ужасом обнаружил, что человек, с которым он только что работал бок о бок, лежит неподвижно рядом с вагоном, а на его спине расплывается огромное красное пятно. На фоне темного леса сверкали огненно-красные вспышки, а совсем недалеко, буквально в каком-то десятке метров, прямо в воздухе непонятно откуда рождались снопы искр и облачка дыма.
Потом с крыши бронепоезда загрохотал пулемет, разом перекрыв звуки боя. И сидеть внизу, между колесных пар, стало совсем невыносимо. Косте вдруг показалось, что поезд сейчас тронется, и он, не помня себя от страха, выбрался из-под вагона и быстро полез по лесенке, чтобы оказаться побыстрее под защитой надежной брони.
Краем глаза он видел людей, что мечутся где-то в районе тепловоза, но разглядывать их даже не пытался – инстинкт самосохранения гнал его вверх по лестнице, которая вдруг закончилась закрытой дверью. Он повернул голову направо и вдруг понял, что отчетливо видит часть вражеского тепловоза. Считанные мгновения он, словно парализованный, смотрел на размытый силуэт чужого поезда, как вдруг мощная вспышка подсветила контур уродливого паровоза, а громкий звук буквально ударил по ушам.
Костя с ужасом вжался в холодную бронированную стенку, но продолжал смотреть в сторону бандитского поезда и поэтому видел, как что-то непонятное и почти невидимое метнулось сбоку, словно пытаясь перебежать железную дорогу между двумя тепловозами. А спустя мгновение, в стороне от дороги, прямо в воздухе распустилась черная клякса и раздался ужасный треск. И тут же все пространство вокруг расцвело дымными бурунами ярко-белых вспышек, как будто внезапно вскипела вода в котле.
Где-то наверху, видимо на крыше, что-то грохнуло, рядом в стену с рикошетным визгом ударила пуля. Костя в ужасе беспомощно замолотил слабой рукой по клепаной броне. И когда казалось, что жизнь уже осталась где-то позади, холодный металл поддался и крепкие руки втащили оператора в темный тамбур.
В штабном вагоне царила кутерьма. Десяток солдат и Вадик щелкали затворами автоматов и набивали подсумки магазинами. Михи нигде видно не было.
– Быстрее-быстрее! – торопил их Кудыкин. – Если они сейчас взрывчатку дотащат – небо с овчинку покажется!
– Товарищ полковник! – ожил динамик селекторной связи на столе у Кудыкина голосом Михи. – Машинист оглушен, но вроде жив.
– Бери медика и откачивайте Иваныча, но без приказа движение не начинать, – быстро ответил Кудыкин. – Так, Сафроненко, бери своих и вперед!
Костя едва успел шарахнуться в сторону, когда сперва Сафроненко, а за ним и все остальные бросились к выходу из вагона. Замелькали вороненые стволы, искаженные лица, остро пахнуло потом, и вагон разом опустел. Костя осмотрелся, помахал рукой испуганной Марине, потом схватил лежащий на столе автомат и побежал вслед за остальными, словно только что не мечтал отдать все на свете, чтобы оказаться за металлическими стенами.
14
В тот момент, когда раздались первые выстрелы, Марина сразу же убралась в самый дальний угол, чтобы никому не мешать. Она видела, как из спального отсека вышел Миха и ушел в сторону вагона охраны. Почти сразу пришел Ломакин и предложил ей укрыться в своем, наиболее защищенном, вагоне, но она вежливо отказалась. Наталью, впрочем, галантный ученый уговорил и увел в лабораторию.
Когда солдаты, второй телохранитель Романа Андреевича, Кудыкин и Костя выбрались наружу, она вдруг поняла, что осталась совсем одна. Ну почти одна. Ведь в спальном отсеке продолжал прятаться мужчина.
Марина ощутила, как ее охватывает самая настоящая ненависть к важному чиновнику. Она решительно поднялась с места, едва ли не бегом промчалась через штабной вагон и буквально ворвалась в спальный отсек.
– Почему вы сидите здесь, вместо того чтобы взять автомат и отправиться на крышу? – с ненавистью в голосе сказала Марина. – Вы же мужчина! Оба ваших телохранителя вышли наружу, вся ваша свита стоит у бойниц. Чем вы лучше?
Роман Андреевич, весь какой-то серый и жалкий, невидящим взглядом уставился на журналистку, беззвучно шевельнул губами, но, так ничего и не сказав, отвел взгляд в сторону.
– Эй, ты, замзам! – рявкнула Марина. – Ты меня не расслышал что ли? Или жопой к лавке приклеился? Возьми ствол и хотя бы по вагонам пройдись – уж на это у тебя должно храбрости хватить?
Где-то снаружи все чаще звучали выстрелы, похожие то на громкие хлопки, то на треск раздираемой ткани.
– Вы не понимаете, – едва слышно прошелестел Роман Андреевич, жалобно глядя на разгневанную Марину красными слезящимися глазами. – Это же все на меня охота… Я… Я…
– Послушай меня, якальник, – наклонилась к Роману Андреевичу Марина так близко, что явственно ощутила запах дорогого одеколона. – Мы тут все в курсе, что весь мир охотится исключительно на тебя. И очень тебе соболезнуем. Но в данный момент тебе ничего не грозит.
– Да что ты понимаешь во всем этом? – с неожиданной яростью завизжал на весь вагон Роман Андреевич, и вдруг, схватив с полки твердую подушку, стукнул ею журналистку.
От неожиданности Марина громко пискнула и подалась назад. А Роман Андреевич в каком-то неистовстве принялся лупить кулаками по стене и время от времени вскрикивать:
– Нельзя было сюда ехать! Нельзя! Дура! Тварь! Сволочи!
Марина почти не боялась собак и мышей, достаточно хладнокровно вела себя вблизи от очагов техногенных аварий, но сумасшедших опасалась всегда. Поэтому, стараясь больше не привлекать к себе внимание, она попятилась и выскользнула в тамбур. Где почти сразу наткнулась на Миху.
Телохранитель тяжело дышал, от него пахло порохом, потом и свежей землей, вместо пиджака на нем красовалась новенькая, хоть и вся измазанная грязью камуфляжная куртка, но в целом он выглядел бодро и явно шел навестить «клиента».
– Не ходи к нему, – твердо сказала Марина, для большей убедительности упираясь ладонью Михе в грудь. Судя по твердой негнущейся поверхности, телохранитель перед боем надел бронежилет скрытого ношения.
– Что с ним? – с плохо скрываемым волнением спросил Миха, оглядываясь назад, и в этот момент Марина отчетливо поняла, что охранник рвется обратно в бой, а сюда пришел просто для очистки совести.
– Нервничать изволит его величество, – язвительно сказала Марина. – Вторую пачку памперсов распаковал. А в остальном – все отлично у него.
– Ну и хорошо, – с облегчением улыбнулся Миха, развернулся и быстро пошел обратно.
– Марина! – громко позвал кто-то из штабного вагона. – Вы где, Марина?
Дверь приоткрылась, и в дверном проеме показалась голова Ломакина.
– Ваше нежелание укрыться в научном отсеке мне вполне понятно, – с лукавой улыбкой сказал ученый. – Вы молоды и полны отваги, и не желаете слушать приказы этого грубого полковника. Но может быть вас заинтересует небольшая экскурсия в мои владения? Уверяю, даже для такой прекрасной дамы, как вы, скучно не будет. Готов рассказать столько всего про изучение аномальной активности, что вам потом на год материала хватит для вашей… гм… газеты.
