Василий Головачев - Истребитель закона
– Слушаю вас, – негромко проговорил помощник, входя в кабинет маршала СС. Если бы их кто-нибудь видел со стороны, то отметил бы многозначительную схожесть облика и особенно манеры поведения обоих. И Рыков, и Мелешко предпочитали быть незаметными и казаться слабыми.
– Подойди, – велел Рыков.
Мелешко неслышно приблизился.
– «Чистилище» в ближайшие несколько дней планирует провести три бандлика. Два из них – по банде Владжимирского-Дыни в Мытищах и Рошаля, потрошащего автобусы в Серпухове, можно пропустить, пусть потешатся господа «чистильщики», а вот третий – по нейтрализации сети наших оружейных мастерских надо предупредить. Бери людей и передислоцируй основные точки в Бутове, Химках, Зеленограде, Орехово-Борисове и в Щелкове. Даю на смену адресов сутки.
– Слушаюсь, – наклонил голову Мелешко; он никогда ничего не записывал, имея первоклассную память.
– Теперь глянь сюда.
На экране компьютера появился список фамилий, среди которых Мелешко увидел и свою.
– Понимаешь, что это такое?
– «Чистилище» наконец подготовило свой «К-реестр»?
– Догадлив. Да, это «Крим-реестр», подготовленный «чистильщиками» к публикации и сбросу в оперативные сети спецслужб. Каким образом в нем оказалась твоя фамилия? Ведь ты нигде не фигурируешь среди высокопоставленных чиновников.
– Кроме секретной табели о рангах морской разведки, – педантично уточнил Мелешко. – Мы знаем о них, они знают о нас. К тому же вы не можете отрицать, что ККК не зависит от СС и опирается на свою разведбазу.
Рыков повернул голову к помощнику, губы его медленно раздвинулись в специфическую бледную улыбку, способную испугать любого другого человека. Мелешко же перенес эту улыбку, не дрогнув лицом.
– К сожалению, тут вы правы, Константин Семенович. Однако в связи с этим мне вспоминается один из законов писателя Анатолия Злобина. Литературу почитываете? Нет? Напрасно, можно выудить немало полезного материала. Так вот Злобин вывел закон: в данной державе независимым считается каждый, кто не знает, от кого он зависит.
Мелешко усмехнулся.
– Оригинально.
– Вы так полагаете? «Чистилище» должно зависеть от нас!
Помощник погасил усмешку и молча поклонился.
– Теперь кое-что для размышлений, – продолжал Рыков. – Небезызвестные тебе Самандар и Котов в последнее время подозрительно часто появляются у церкви в Троице-Лыкове. Обследуйте территорию церкви всеми доступными средствами и выясните, что они ищут.
Помощник снова поклонился, подождал несколько секунд. Герман Довлатович выключил компьютер, вызвал телохранителя, играющего роль домоуправителя, и приказал принести завтрак.
– И последнее, Константин Семенович. Нам надо провести через Думу закон об ограничении деятельности правительства. Подсчитайте, что это будет нам стоить. Придется купить согласие не менее двух третей Думы.
Мелешко поклонился в последний раз и вышел.
Герман Довлатович помыл руки и сел за стол. Он уже заканчивал завтракать, когда позвонил Юрий Венедиктович Юрьев, советник президента по национальной безопасности и кардинал Союза Девяти:
– Герман Довлатович, надо пересечься, побеседовать.
– По телефону нельзя?
– Увы, информация сугубо конфиденциальная и требует особых мер предосторожности.
– Моя линия защищена.
– Но не от Вишвадхарини[15].
Рыков помолчал.
– Когда и где?
– Через час, где и всегда.
– Хорошо.
Герман Довлатович включил компьютер, посидел за пультом, бесцельно гоняя курсор по полю экрана, задавил зарождающийся в душе страх и приказал подать машину. Через час он в сопровождении манипула на двух машинах остановился в Голиковском переулке недалеко от особняка Третьякова, «огляделся» в ментальном поле и проследовал во внутренний двор комплекса Третьяковской галереи, где за оградкой у церкви святого Николая Чудотворца ждал Рыкова Юрьев. Церковь была давно отреставрирована, шли службы, но в этот утренний час людей здесь было мало.
Они остановились в двух шагах друг от друга, проверяя впечатление и ауру встречи, создали непроницаемый «колокол отталкивания», оберегающий их от любого прослушивания.
– Ну? – сказал Рыков.
– Дугу гну, – хмыкнул Юрий Венедиктович. – Пуганый я больно стал после некоторых событий, старею, наверное, так что не обессудь. Ты знаешь, что охота на кардиналов началась и в других регионах?
– Знаю, – сухо сказал Рыков.
– Соображения?
– Никаких.
– Ты же общаешься с Монархом, неужели не проконсультировался?
– Он… занят, – с неохотой буркнул Герман Довлатович.
Юрьев с недоверием вздернул бровь.
– Он тебе не ответил?! Любопытно. И очень символично. Я слышал, что у него возникли какие-то проблемы, но чтобы до такой степени… Впрочем, это его дело. Что сам думаешь о происходящем? Может быть, наше родное «чистилище» объединилось с западными и начало кампанию по переделу власти?
– Не думаю. Но «чистилище» проверю. Оно и так то и дело наступает мне на мозоли, пора ограничить его размах.
– Учти, парни тебе противостоят не слабые. Котов очень здорово поднялся по лестнице[16], да и Самандар весьма силен. К тому же я слышал, что у них появился ученик, якобы готовый стать на Путь Воина Справедливости.
– У тебя очень хороший слух, – с иронией сказал Рыков, подразумевая любимое словцо Юрия Венедиктовича «слышал».
Юрьев усмехнулся.
– Этот парень вчера познакомился с моей непутевой дочерью.
Теперь уже хмыкнул Рыков, разглядывая сытое, но по-мужски красивое лицо кардинала.
– Он действительно чего-то стоит?
– Парень идет быстро и по всем моим данным интеллектуал. А по моему глубокому убеждению только такой способен стать Воином и мастером боя. Он может мне пригодиться.
– Ну-ну. Что ты хотел мне сказать по существу?
Юрьев затвердел лицом, глаза его полыхнули огнем.
– Герман, началась прецессия Закона обратной связи…
Рыков небрежно отмахнулся.
– Меня никогда не увлекала теория высших расходимостей внешних[17] законов.
– Герман, ты не понимаешь. Закон «качается» не по нашей воле и даже не по воле иерархов и Аморфов. В нашу реальность «дышит» кто-то чужой. Возможно, начавшаяся охота на людей Круга есть следствие этого дыхания. Выйди еще раз на своего приятеля, Монарха, зарони в его душу искру сомнения… если, конечно, у него есть душа. Бабуу не в состоянии контролировать ситуацию. Все, что он может сделать, это объявить общий авральный Сход и ввести «сжимающую ладонь».
Рыков машинально кивнул.
«Сжимающая ладонь» представляла собой глобальный мониторинг ментальной Среды и системы поддержания в этой среде постоянных каналов связи между кардиналами.
