Андрей Круз - Бандит
Я пока так и стою. Мало того, что у меня ствол в кобуре, то есть в ремне, так еще и «узи» в багажнике. Не дело так возить, но… профессиональный риск, пропади она пропадом такая профессия. С понедельника плотно займусь размышлениями на тему «как завязать». Может, какую неизлечимую болезнь выдумать, типа она мешает полноценно бандитствовать? Какой может быть повод вот так взять, да и уйти в завяз? Это только если всю бригаду с пути истинного сбивать. То есть идти в какой-то легальный бизнес, доход с которого будет настолько привлекательным, что криминал начнет только мешать? Логично, но вот насколько вероятно? Я так понимаю и как прототип в форме внутреннего голоса подсказывает, в городе поднимаются в рамках определенных правил.
Но все равно думать надо. Мне даже этих дураков с района, wannabe[2] гангстеров убивать жалко, да и вероятность или сесть, или самому пулю схватить никуда не девается. Опять же я уже схватил. Уже похороны должны были состояться. И как бы не состоялись, «чехи»-то знают, кто их людей привалил. Самое веселое еще впереди на самом деле, пока только все начинается.
Ага, Дима с кредиторами отошел в сторону, высокие базарящие стороны курят и говорят друг с другом. Шпана чуть успокоилась, хоть вид и унылый, Большой изображает уважение, он мужик неглупый, а вот Капрал с Трубой лыбы давят откровенно издевательские.
Так, вон машина едет, универсал «двадцатка», это точно Димы, судя по его реакции. Подогнали, из нее какой-то совсем малолетка вылез, отдал ключи и документы Большому. Большой же забрал у Димы деньги, пересчитал у всех на глазах, отдал одному из кредиторов, тощему парню с длинным носом и ранней лысиной. Счастливым тот не выглядел. Крест на пузе, у него сейчас все деньги и отберут, однозначно.
Все, пошло прощание, все потянулись к машинам. Большой сказал Диме пока с нами ехать, еще разговор есть. Теперь надо обсудить, как нагрузить тех, кто ему деньги не вернул. Если, конечно, это ему не вернули, а не сам он пропил или на дев распутных пустил. Но если не вернули, то надо вернуть, это уже доходная статья.
5
Дела, дела, дела. Деловой стал — спасу нет. Вызвонили уже должников Димы, потому что он клянется и божится, что с ним не рассчитались, поехали к ним. У тех крыша была, вполне реальная бригада с Вагонки, Большой даже старшего их знал. Встретились поэтому мирно, в офисе должников, которые еще и покормили, заказав обед с доставкой. Сами должники, которых тоже было двое, оба молодые, модные, нервничали, пили водку рюмку за рюмкой, пока вызванивали кого-то следующего, кто должен уже им. Посиделки между тем затянулись, все пригрелись в офисе, который закрылся по техническим причинам, травили анекдоты и болтали ни о чем, тачки там, девки и все как положено.
Потом уже стало скучно, и Большой все же добазарился с Филей, бригадиром «вагонковских», о том, что мы забираем товара на четыре тысячи у должников, считая то, чем догрузили, а те дальше в свою очередь грузят уже их должников, по цепочке. Товаром была водка. Должники сказали, что товар не их, а на реализации, но им логично объяснили, что они товаром закроют этот долг, а потом возьмут на реализацию что-то еще и закроют уже тот. Филе и остальным было уже скучно, поэтому вопрос решился быстро.
Тянуть тоже не стали. Большой дозвонился Дадьяну, родственнику Погоса, который владел несколькими магазинами по Коптево, и тот пригнал грузовик за водкой. Когда убедились, что товар точно уйдет, все загрузились в машины и уехали.
По дороге в Коптево позвонил Поляку, рассказал в двух словах, чем все закончилось. Дима ему уже звонил сам, но Поляк предпочел выслушать мою версию.
— Вов, вот реально спасибо, камень с души, — поблагодарил он. — Давай, бери свою и выйдем оттянемся, я угощаю. Ну и поговорим.
— Некого брать, послал ее, — сообщил я в ответ. — А поговорить можно, чего не поговорить?
— На вечер у тебя что?
— Поляк, у меня пока бинты на башке, и сотрясение никуда не делось. Лежать буду вечером и в выходные, ты извини. На той неделе давай, я не против.
Выйти куда-то с Поляковым для прототипа было нормой, так что отказываться не стоило. Да и какой смысл? Что я еще буду делать? Дома спать? Пусть лучше жизнь вокруг мне покажет.
— Блин, Вов, извини, — спохватился тот. — Отдельно причитается, что ты по моим делам гонял.
— Ну какие счеты? Нормально все. Димке этому в репу дай, чтобы дальше дела вел осторожней. Раздает, блин, товар без гарантий.
— Да разберусь с ним, однозначно.
Ладно, с племянником Поляка разобрались. Почти благородное дело. Почти. Так здесь дела ведутся. Когда-то и в моей Москве так велись, но потом всю эту вольницу зажали и указали ей берега, а самых непонятливых от непонятливости навсегда излечили. Почему тут не так?
Тут все просто: опять же колониальное устройство страны. Власти в федеральных городах невыгодно лишаться организованной преступности. Денег в их бюджеты из центра идет мало, просто воровать — на всех не хватит, и все же надо, чтобы хоть что-то доходило до потребителя. То есть остается рэкет, остается наркобизнес, остаются махинации с налогами и все такое. Заниматься этим непосредственно силами сотрудников все же не получится, есть и какой-то надзор, и внутренняя конкуренция. А все эти «коптевские», «вагонковские», «чистопрудненские», «силикатка», ну и все этнические — они как руки, которые вроде своей жизнью живут. И заносят, и делятся, и многого не просят в ответ, а каждый новый милицейский начальник переезжает в Энергетик максимум через год, в хороший дом.
Центральную же власть, как я уже говорил, криминогенность ситуации интересует ровно настолько, насколько она не влияет на поток товаров и налогов. Пока власть и криминал видят некие границы, при пересечении которых где-то наверху, в каком-то кабинете, включится сигнал тревоги — они их не пересекают. Поэтому и не так страшно если милиция прихватит меня с пистолетом в подлокотнике и «узи» в багажнике, потому что выпустят. Десять тысяч, как я уже говорил. Если, конечно, на этих стволах ничего не висит, иначе все сильно усложняется.
Милиция следит лишь за тем, чтобы о-пэ-гэ тоже границы не пересекали. Нашел себе Ваха выгодный бизнес в том, чтобы людей за выкуп похищать — его прижали. Дошло. Его бойцы до сих пор строят железные дороги страны в передвижных лагерях и строить будут еще долго. Сутенеры как-то повадились девиц насильно набирать. Просто увозили в подвал, били и насиловали, пока не ломали, потом выставляли на улицу. Их тоже поправили, довольно жестоко — одного до смерти забили в ОББ, сообщив, что скончался от инфаркта, двое пошли в тюрьму с плохими статьями и в плохие тюрьмы. Теперь там работают только «волонтерши».
