Нелегал.Том I (СИ) - Корнев Павел Николаевич
Седоусый пластун потёр поясницу и покачал головой.
— Видал я несколько случаев, когда уж лучше сразу в гроб. — Он глянул на сослуживцев и возмутился: — А вы чего уши развесили⁈ Глеб, ты двери фургона вынес, пломбы сорвал, так руки в ноги и бегом сохранность материальных ценностей обеспечивать! Ваня, тоже подключайся. Сейчас такая кутерьма завертится, что десяток мешков умыкнут, никто и не заметит даже!
И вот касательно кутерьмы Унтер оказался совершенно прав — закрутилась, и ещё какая! Сначала примчалась на легковом вездеходе манёвренная группа, следом — сразу две кареты скорой помощи. Дальше подтянулись бойцы комендатуры, ну и без следователей и высокого руководства тоже не обошлось. Шутка ли — такое ЧП!
В больницу увезли только водителя инкассаторского фургона и второго номера пулемётного расчёта, остальным взялись оказывать первую помощь прямо на месте. На месте и опросили — это если первый раз.
Слух у меня к этому времени восстановился достаточно, чтобы не приходилось общаться на языке жестов, когда дали команду перебазироваться в следственный дивизион, я перехватил у служебной машины Евгения Вихря и спросил:
— И что говорят?
Тот пожал плечами и скривился, но от раздражения или боли, разобрать не удалось.
— Похоже, нас грабившая инкассаторов банда в оборот взять попыталась.
Я припомнил свою работу в комендатуре и кивнул, но всё же не преминул уточнить:
— И что не так?
Вихрь хмуро глянул на меня и хмыкнул.
— Всё так, — признал он. — Только зачем было под конец пытаться фургон поджечь? В него ведь метили, не в нас!
На миг задумавшись, я оказался вынужден признать правоту собеседника, быстро огляделся по сторонам и уточнил:
— Считаешь, хотели документы спалить?
— Определённо хотели, — кивнул контрразведчик и усмехнулся, — только не те, о которых ты подумал. Мы в банке бухгалтерские книги изъяли, по ним кое-какие денежные потоки отследить можно. Думаю, в этом всё дело. Но это между нами. Не болтай.
— Само собой! — заявил я и задумался, каким именно образом налётчики пронюхали о прибытии груза в Новинск.
Совершенно не важно, было целью нападения уничтожение некоего компромата или же грабители намеревались сорвать большой куш, без наводчика в любом случае не обошлось.
Впрочем — не моя забота. Не стоит даже голову себе этим забивать — один чёрт, всей картины не вижу.
В штабе ОНКОР нас промурыжили часов до двух дня, оттуда отправили в горбольницу на медобследование для принятия решения о дальнейшей госпитализации или же немедленном возвращении в строй. Со мной именно так и случилось: полежал немного в одной палате с остальными, съел картофельное пюре с паровой котлетой, выпил компота да и отправился на дежурство. Впрочем, по его завершении пришлось вернуться обратно. На ночь меня всё же домой не отпустили, поскольку кого-то из эскулапов смутил размер украсившей лоб шишки.
— Да завтра от неё и следа не останется! — возмутился я.
— Вот завтра и выпишем! — резонно прозвучало в ответ.
В итоге из всех нас покинуть больницу дозволили одному только Евгению Вихрю. При взрыве фугаса его прикрыла защитная структура, а от прожарки плазменным выбросом спасло моё своевременное вмешательство. До выписки я успел обсудить с контрразведчиком технику, которая позволила ему взрывать пули, но ничего полезного из этой беседы для себя не почерпнул, поскольку реализация столь сложных схем выходила за рамки моих нынешних возможностей.
Впрочем, так уж сильно этому обстоятельству я не расстроился. Сказать по правде, не расстроился вовсе. Жив и почти здоров, с энергетикой полный порядок — этого разве мало? А со структурами ещё разберусь, всему своё время.
Звонарь заглянул в нашу палату уже перед самым отбоем. Алик пластом валялся на койке, Глеб с Иваном затеяли игру в карты, а я растолковывал Унтеру, спина которого превратилась в один сплошной синяк, технику ускорения регенерации, когда распахнулась дверь, и к нам вошёл Макар Демидович.
— Сидите-сидите! Не вставайте! — разрешил он, с интересом всех оглядел и вдруг спросил Глеба: — А вот, объясни мне, молодой человек, каким образом ты смог вынести бронированную дверь фургона, если способности к оперированию сверхэнергией до сих пор остаются исключительно латентными?
Глеб Клич смущённо потёр шрам на щеке и признался:
— Испугался сильно. Темно, душно, будто опять в нихонской душегубке очутился, ну и получилось как-то само собой…
— Интересно, — отметил Звонарь и указал мне на дверь. — Пётр, на пару слов…
Мы вышли в коридор, и там Макар Демидович заявил:
— Я ещё поговорю об этом с Сутолокой, но и сам подумай о придании учебному процессу дополнительной остроты. Условия приближенные к боевым, послужат хорошим стимулом для развития сверхспособностей. — Звонарь глянул на меня и сказал: — Честно говоря, из отчёта так и не понял, каким именно воздействием ты достал пирокинетика, что его так разметало.
— Деструктивным и дистанционным, — пояснил я. — А разметало его из-за того, что резонанс вразнос пошёл. Но это уже больше Вихря заслуга.
Макар Демидович выспросил у меня подробности и несколько разочарованно даже протянул:
— Ах вот оно что! Выходит, просто повезло, что с пирокинетиком столкнулись. У них извечные проблемы с самоконтролем, что есть — то есть. Кого другого, вполне возможно, и не проняло бы. Но вообще техника интересная, попробуй до ума её довести. Концентрированный выплеск сверхсилы в противофазе вкупе с деструктивными вибрациями может оказаться на ближней дистанции достаточно эффективным. Подумай об этом.
— Подумаю, — пообещал я, на том и разошлись.
Встать пришлось ни свет ни заря. Кого бы другого в такую рань не выписали, но я уже успел обзавестись кое-какими связями среди персонала, вот и договорился. После вчерашнего прыжковый комбинезон пришлось сдать в прачечную, а ещё он требовал штопки и наложения некоторого количества заплат, так что больницу я покинул в белом халате. Вот прямо так и двинулся к служебным воротам института, откуда уходили автобусы в учебный центр ОНКОР. Пристроиться в один из них не составило никакого труда.
Дальше — проще. Переоделся, запихал в портфель свёрнутый халат и не стал возвращаться в институт, вместо этого укатил на дежурной машине в комендатуру. Как оказалось, Городец о своём обещании не забыл и уже позвонил в секретный отдел, но даже с учётом его обращения доступ к личным делам курсантов согласовать мне отказались наотрез, лишь пообещали предоставить сводку по некоему предварительному согласованному с комиссаром шаблону. Дарёному коню в зубы не смотрят, и артачиться я не стал, прямо в комендатуре и составил перечень требуемых показателей, расширив при этом количество запрашиваемых данных едва ли не в два раза от реально необходимого.
Комиссар Хлоб поглядел на предоставленную мной заготовку и хмыкнул:
— Ну теперь хоть будет чем этим бездельникам в канцелярии заняться, а то они там только чаи распивают да штаны просиживают!
Пошутил, надо полагать, поскольку дальше мне пришлось отстаивать буквально каждый столбец и не просто заявлять о его крайней необходимости, а приводить убедительные аргументы.
— Ну вот рост и вес тебе на кой чёрт понадобились? — с недовольным видом проворчал комиссар.
— Для вычисления индекса массы тела! — без запинки ответил я. — И для дополнительной оценки изменения физической формы за время обучения на курсах!
И так далее, и тому подобное.
— Вижу, действительно знаешь, что именно хочешь получить, — подытожил комиссар Хлоб нашу получасовую беседу, а потом сложил листок раз и другой, так что оказался скрыт столбец с личными данными курсантов. — Нам и самим будет небезынтересно отследить зависимость скорости и стабильности развития сверхспособностей от интенсивности физической нагрузки, но фамилии тебе для этого без надобности. Возникнут вопросы по персоналиям — обращайся.
