Елена Голощапова - Между ударом и надеждой, часть первая
Слова были произнесены уже более спокойным тоном.
Лорд внимательно посмотрел на него.
- Легче хоть стало?
Почему-то казалось, что отцу это важно.
Люк вяло кивнул. Такое странное чувство опустошенности...
- Выпей, - Вейдер взял стакан воды со стола и собрался подойти к нему.
- Я сам.
Отец поставил стакан на место. А Люк признал, что несколько начал сомневаться в своей способности встать и подойти к столу. А демонстрировать при Вейдере неудачные попытки, в ходе которых он мог просто грохнуться, не хотелось. Да что с ним вообще такое?
Пришлось воспользоваться Силой. Стакан перелетел со стола прямо в руки, правда, Люк умудрился опрокинуть на себя большую часть содержимого. Да, с головной болью у него явно плохо получался телекинез. Он внимательно посмотрел на остатки жидкости.
- Это обычная вода.
Люк выпил оставшееся одним глотком и, аккуратно нагнувшись, поставил стакан на тумбу.
- Ты явно вымотался, - заметил Вейдер.
Что, конечно, было правдой. Люк чувствовал усталость и разбитость. Но показывать этого не хотелось. Он лишь постарался удобнее сесть и ровнее держать спину.
Вейдер взял кувшин, налил воду в другой стакан и подошел к нему.
Присутствие отца немного нервировало, особенно учитывая, в каком он был состоянии, и подпускать близко к себе ситха явно не хотел.
- Как-то поздновато начинать меня бояться через полтора месяца.
- Я не боюсь.
- Но фыркаешь.
Вейдер поставил новый стакан на тумбу и предпочел отойти.
- И в кого ты такой? - поинтересовался ситх.
- Тебе лучше знать, - произнес Люк после первого глотка.
- Да уж, есть подозрения, - хмыкнул лорд. - А характер показывать обязательно, а то я так не догадаюсь?
Легкая, немножко саркастическая усмешка на лице. Без маски все-таки легче понять отца. Видно эмоции, слышна интонация, впрочем, он уже полтора месяца пытается понять этого человека.
- И, кстати, убери защиту, она против меня бесполезна. Ты только Силу зря тратишь.
Люк глянул на отца.
Тот кивнул и произнес:
- Немного лучше, не так ли?
Люк допил воду. Стало немного легче.
- И все же это ничего не меняет. Ты не сказал мне, хотя все знал.
- Может, я ждал именно такой реакции? - Новая усмешка. - Я не предполагал, что ты сможешь так четко все увидеть. Талантливо, Люк, ничего не скажешь.
То ли отец гордился им, то ли злился - непонятно. Однако ему сейчас было не до эмоций отца.
- Про Кеноби ты понял с самого начала. Почему не сказал? Тебе ведь это было выгодно. Это бы полностью снимало вину с Империи, - тут же начал Люк.
- А ты бы мне поверил! - с сарказмом произнес ситх. - Ты бы посчитал это попыткой очернить, и я предпочел промолчать, сказав, что не все в этом деле просто. Штурмовики так себя не ведут, и, как ты уже видел, ферму сожгли тоже не они.
- Как так вообще можно? Ты же был джедаем, ты знаешь...
Ему до сих пор было сложно осознать, что так можно.
- У джедаев очень гибкие моральные нормы в отношении ситхов. Ради их уничтожения они были готовы всю Республику спалить в огне и залить кровью. Ты сильный одаренный, и Кеноби был готов на все, чтобы ты не попал ко мне.
- А Асока?
- Асока не стала джедаем, хотя ей пришлось очень многое принять: что ситхи не абсолютное зло, и что никакая Тьма ее наставника не поглощала, и я всегда оставался собой. Это далось ей с большим трудом.
Вот только это еще не все. Был еще один человек, пострадавший из-за него.
- Мама...
- Ты не должен был узнать.
- Почему? Ты все скрыл! От меня всю жизнь что-то скрывают!
Ему уже до смерти надоели эти игры.
- Но, тем не менее, ты всю жизнь мирился, что Ларсы от тебя многое скрывали, хотя всегда это чувствовал, - заметил Вейдер.
Слова отца были правдой, но он мог простить это опекунам.
- Они меня воспитывали.
Отец лишь кивнул, отвернулся и отошел к окну.
- Ты уверен, что хочешь услышать всю правду? Ты понимаешь, о чем просишь?
Люк уставился на черную фигуру и тихо произнес:
- Я виноват и в ее смерти.
Он видел, как черные перчатки в это мгновения сжали подоконник.
- В чем ты виноват? В том, что Кеноби оказался достаточно праведным джедаем для убийства беспомощной женщины? В том, что попал на войну, где оказались хороши все средства, в том числе и использование детей? - тяжелый вздох. - Что я проиграл бой с Кеноби, поскольку все еще считал его другом, хоть и бывшим? Запомни, Люк, привязанность к врагу - слабость.
Отец ждал его реакции на свои слова, но Люк все еще не мог отойти от случившегося.
- Забрать ребенка от матери, убить ее, отдать младенца другим людям, чтобы через восемнадцать лет вернуться и вновь забрать, убив этих людей, - произнес Люк, собирая картинку. На душе было мерзко. - Это война, и так, оказывается, можно. Что может быть еще хуже?
- Есть вещи гораздо хуже. Ты еще мальчишка, у тебя нет опыта, ты еще многого не понимаешь.
- Просвети, отец, я попробую понять. Что может быть хуже?
- Родители умирают, да, это страшно, но это закон жизни. Страшнее, когда умирают дети, и особенно те, которых ты ждал, которых хотел... - Каждое слово было подкреплено бурей эмоций, контролируемой и сдержанной, которую не собираются выпускать на волю. - И с этим очень сложно смириться и трудно пережить. Не дай тебе Сила испытать подобное.
Отец продолжал стоять к нему спиной, смотря в окно. Почему-то хотелось заглянуть ему в глаза, но Люк знал, что сейчас Вейдер не позволит этого. Какая-то грань, которую ему не позволено переходить.
- Стоило удивляться, что теперь джедаи хотят убить меня. Впрочем, ты этого не сказал.
Вейдер повернулся к нему.
- Ты бы не справился самостоятельно. Это не твоя война. К тому же, я не хотел тебя пугать. Не сейчас.
- А я должен бояться, отец? После всего-то случившегося. - Люк задрал подбородок и встретился с глазами отца, поразительно похожими на его собственные. - И снова та же причина - я твой сын. - Хотелось даже усмехнуться, просто наперекор собственной злости и боли.
Сейчас бы отвернуться, закрыться от взгляда отца, такого пронзительного, как будто он видит его насквозь.
- Это не единственная причина. Ты можешь стать очень сильным, чего они и боятся.
И смешно, и муторно, и одновременно противно быть врагом для кого-то только из-за того, что ты просто родился, и по этой же причине обречь людей на смерть. А сейчас просто понять, что готов сделать все, чтобы стать таким, каким не хотели видеть его джедаи, просто из чувства противоречия, просто в качестве своеобразной мести.
- Ты станешь, сын, обещаю. А идти вопреки - выбор сильных.
Кажется, отец его понимает или просто читает мысли, но сейчас последнее его не волновало и не раздражало. А понимания ему хотелось. И слышалась какая-то нотка гордости в голосе отца.
- Почему? - стоит тоже попытаться понять этого человека.
- Например, вопреки всему, что делал Кеноби, я стараюсь, чтобы у нас с тобой сложились нормальные отношения. И ты все-таки назвал бы меня отцом.
Люк удивленно моргнул. Почему-то это слово далось ему очень легко. Он и не заметил, как произнес его. Может, потому что настолько привык думать о Вейдере, как об отце.
- Для тебя это важно?
Вейдер посмотрел на него так, что Люк на секунду замолк, поняв, какую чушь произнес.
- Но ты никогда не просил...
- Есть вещи, о которых не просят. Это либо есть, либо нет.
- Но... ты же не беспокоился за меня после нападения джедаев, ты пришел позже и ты был спокоен... и чуть ли не сразу ушел...
Отец бросил на него очередной выразительный взгляд.
- Я чувствовал, что с тобой все в порядке. И мне нужно было узнать информацию о джедаях.
Люк вспомнил молодого джедая, сраженного молнией.
- Один ведь выжил, не так ли?
- Больше нет, - уронил Вейдер. - Ты думаешь, я мог бы оставить в живых того, кто попытался отнять у меня сына?
Что-то сдвинулось в этом мире. Чужая смерть его не задевала. В конце концов, это война, но ему нужно было знать, что отцу не все равно.
- Есть что еще сказать, Люк? - спросил Вейдер, складывая руки на груди.
- Просто... если у нас семья, я тоже имею право знать, что происходит. Потому что ты не единственный, кто может принимать решения. Потому что ты теперь не один.
Отец посмотрел на него оценивающим взглядом. Люк на секунду вспомнил, с кем он говорит: со вторым человеком в Империи, с верховным главнокомандующим, с ситхом, в конце концов. Но все это смялось под одним простым фактом: Вейдер был его отцом.
