Виталий Забирко - Операция Карантин
«Вот даже как…» — подумал Никита. Новость его не удивила — нечто подобное он ожидал. Удивило другое — то, что Шуйбо обратился к нему по имени-отчеству. Какую же услугу оказал министру Дерезницкий в обмен на любезность предоставить место руководителя опергруппы своему человеку, если Шуйбо не только знает его имя-отчество, но и сам вплотную занимается его делами?
— Почему? — спросил Полынов.
Шуйбо тяжело вздохнул.
— К сожалению, этот вопрос всегда был и есть за пределами компетентности нашего министерства, — глухо сказал он, отстраненно глядя в окно. — Наше дело разбирать завалы, извлекать трупы, оказывать медицинскую помощь пострадавшему населению. То есть заниматься последствиями техногенных катастроф, а не выяснять их причины…
Министр немного помолчал, затем перевел взгляд на Полынова.
— Хотя тебя, насколько понимаю, в первую очередь интересуют именно причины происшествия в Каменной степи?
— Да, — согласился Никита. — Но пока я работаю в вашем ведомстве, буду заниматься и последствиями.
— Надеюсь, Никита Артемович, очень надеюсь… — опять вздохнул Шуйбо. — Иначе бы я тебя к себе не взял.
И Никита почему-то поверил. Интуитивно почувствовал, что его назначение на должность руководителя спецбригады не имеет ничего общего с возникшими было в голове подозрениями об интриганских шашнях Дерезницкого и Шуйбо. Оба эти человека были заинтересованы в сильной государственной власти в стране не на словах, а на деле, и их альянс не имел под собой никакой экономической подоплеки. Да и сложившийся по телевизионным выступлениям образ министра по чрезвычайным ситуациям не давал повода усомниться в его честности. Никогда Шуйбо не юлил перед телекамерой, всегда на вопросы корреспондентов отвечал прямо и откровенно. Уж если и его подозревать в коррумпированности, то кому тогда вообще можно верить?
В Министерстве обороны Шуйбо знали в лицо, и никто из караульной службы и не подумал проверять его документы. Потому и с Полыновым решалось все много проще, чем если бы он появился здесь один.
— Он со мной, — коротко бросал Шуйбо на очередном посту в коридоре, и караульный вытягивался перед министром в струнку, беря под козырек.
Наконец, миновав три или четыре поста, Шуйбо с Полыновым вошли в обширную пустую приемную, где за огромным столом с коммутатором откровенно скучал лощеный, прилизанный адъютант. При виде Шуйбо адъютант вскочил из-за стола и щелкнул каблуками. В отличие от караульных был он без фуражки, поэтому не козырял. Многое в последнее время, особенно в форме одежды, российская армия переняла у американской, но салютовать, прикладывая ладонь к «пустой» голове, русские офицеры еще не научились.
— Здравствуй, Игорь, — поздоровался Шуйбо с адъютантом.
— Здравия желаю, господин министр! — выпалил адъютант и расплылся в улыбке. Приятно ему было, что Шуйбо помнит его имя.
— У себя? — кивнул Шуйбо в сторону двери министра.
— Так точно, Александр Васильевич. Доложить?
— Он один?
— Так точно.
— Тогда не надо. Сам доложусь, — отмахнулся Шуйбо и распахнул дверь в тамбур кабинета министра обороны. — Идем, — бросил он через плечо Полынову.
Кабинет был огромен. Человек пятьдесят могли во время совещаний разместиться за длинным широким столом, за дальним торцом которого сидел генерал Серегин, исполнявший обязанности министра всего второй месяц. Держа в одной руке ручку, а другой — дымящуюся сигарету, генерал внимательно изучал какой-то документ, лежавший перед ним на столе. Подняв голову на звук открывшейся двери, Серегин встал с кресла и поспешил навстречу. Маленький, кругленький, в очечках, в мешковато сидящей на нем форме, он был больше похож на интенданта, чем на министра обороны. Так уж повелось в России со времен «развитого» социализма, что на ключевой пост первого по значимости силового министерства зачастую назначали людей недалеких, зато чрезмерно исполнительных. Так сказать, во избежание проявления властных амбиций.
— Александр Васильевич, — колобком катился навстречу Шуйбо генерал, протягивая вперед правую руку и не выпуская из левой сигарету, — здравствуй. Я так понимаю, ты ко мне все по тому же вопросу?
— Здравствуй, Николай Ильич, — пожал ему руку Шуйбо. — Иногда ты меня своей дедукцией просто поражаешь.
— Все шутишь, — поморщился Серегин и глубоко затянулся сигаретным дымом. Голос у генерала был прокуренный, сиплый. — Ну сколько можно тебе объяснять? — раздраженно заявил он. — Нечего тебе и твоим людям в Каменной степи делать! Полчаса назад мы этот вопрос вроде бы по телефону решили. Так в чем дело?!
— Это тебе, Николай Ильич, так кажется, что по телефону мы все решили, — спокойно возразил Шуйбо. — На самом деле решил ты все сам и, не дав мне слова сказать, трубку бросил. — Он обернулся к Полынову. — Садись, Никита Артемович, поближе к столу, и будем мы с тобой по новой слушать аргументы военного ведомства против нашего присутствия в Каменной степи.
Не дожидаясь приглашения хозяина кабинета, Шуйбо сел на стул, и Никите ничего не оставалось, как послушно сесть рядом. Министр обороны шумно выдохнул, недоуменно помотал головой и, снова обойдя громадный стол, уселся в кресло.
— У тебя, Александр Васильевич, наверное, своих дел нет, если в наши нос начинаешь совать, — недовольно пробурчал Серегин, гася окурок в пепельнице и закуривая новую сигарету. Курил генерал взахлеб, причем исключительно сигареты без фильтра. Вероятно, по привычке с солдатских времен, и может быть, только в этом и проявлялась его индивидуальность, поскольку на своем посту он ничем себя как личность не показал. Зато все указы по реформированию вооруженных сил, вплоть до абсурдных, разрушающих остатки армии, проводил в жизнь неукоснительно, за что и получил в армейской среде прозвище «Чего-изволите-с».
— Может, тебе где-нибудь в Сибири пару складов со старыми боеприпасами подорвать, чтобы ты без дела не маялся, а? — с сарказмом продолжал басить генерал. — Твоя задача в чем заключается? Людей спасать, если где-то что-то экстраординарное случится. Помнишь, месяц назад вертолет дальневосточного округа с шестнадцатью офицерами в тайге пропал? Кто тогда к тебе первым за помощью обратился и «зеленую улицу» твоим поисковым группам и спасателям обеспечил? Я! А теперь что? Кого это ты в Каменной степи спасать собрался? Нет там никого, голая пустыня! Деньги только государственные по ветру пустишь. Если они у тебя лишние, так лучше мне отдай — у меня офицеры по полгода без зарплаты сидят.
— Как деньгами моего ведомства распорядиться, позволь мне решать, — хмуро заметил Шуйбо. — Ты лучше объясни, почему вокруг учений в Каменной степи столько таинственности, словно там на самом деле ядерную боеголовку взорвали? И если уж о деньгах говорить, то откуда они у тебя появились на незапланированные учения?
Серегин делано рассмеялся.
— А с чего ты взял, что учения незапланированные? Из того, что мы никого в известность о них не поставили? Иногда на таких с первого взгляда пустячных учениях мы проводим проверку режима особой секретности по всем уровням. Судя по реакции американцев и твоему недоумению, ФСБ со своей задачей неплохо справилась и не допустила утечки информации. Так что жива еще российская армия, рано ее хороните!
Генерал ехидно прищурил глаза. Нет, это только с первого взгляда он казался рохлей-интендантом. Прекрасно разбирался Серегин в аппаратных интригах.
Несколько мгновений Шуйбо молчал, задумчиво поглаживая ладонью полировку столешницы, будто стирая с нее невидимые пылинки.
— Допустим, Николай Ильич, я тебе поверил, — наконец проговорил он и прямо посмотрел в глаза министру обороны. — Тогда объясни заодно, куда подевались две тысячи человек гражданского населения из поселка Пионер-5? Испарились при ядерном взрыве, согласно вводной на учения?
— Да откуда у тебя такие данные?! — в сердцах вспылил генерал. — Твое министерство для меня сплошная головная боль — больше у меня дел нет, как тебя во все подробности посвящать. Полгода уже прошло, как поселок пуст! — Серегин загасил окурок, закурил следующую сигарету, посмотрел на часы. — Ладно. Полчаса до начала совещания у меня есть, ознакомлю тебя с документами. — Он поднял трубку телефона, набрал на коммутаторе номер. — Дмитрий Афанасьевич? Будь добр, захвати документы по отселению людей из Пионера-5 и зайди ко мне. Что? У тебя сейчас Федорчук? Очень хорошо! Пусть и он зайдет!
Серегин положил трубку и сквозь очки посмотрел на назойливых посетителей. Нехороший у него был взгляд, неприязненный. В нем без труда угадывалось, что Никиту он без лишних разговоров и комментариев с удовольствием бы выставил вон из кабинета, но с присутствием Шуйбо приходилось считаться.
