Владимир Ралдугин - Викториум
В минуту смертельной опасности старый вояка отбросил всякие политесы. И разговаривал с действительным тайным советником так, словно они стояли на поле боя.
— Понятно, — встал из-за стола Александр Сергеевич. Вынул из ящика револьвер. Сунул его в карман пиджака. Рукоятка смит-вессона забавно торчала наружу. В левый карман отправились две пачки патронов. Тот раздулся. Теперь посол выглядел совсем уж нелепо. Зато был готов к бою. — Вот что, Мажурин, ведите сюда того казака. Как его звали, напомните-ка?.. — Он прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя-фамилию казака, о котором говорил.
— Пантелей Мелехов, — подсказал Мажурин. — Урядник первого взвода…
— Да, да, да, — перебил его посол. — Именно этого урядника Мелехова ведите. И поскорее. Если все так, как вы говорите, то времени в обрез.
Мажурин вернулся в кабинет посла через пять минут. В этот раз его сопровождал молодой казак с загорелым лицом, крючковатым носом и черными, как вороново крыло волосами.
— Ну, чисто турок, — поразился Александр Сергеевич. — Вы-то мне и нужны, Пантелей Мелехов. Данила Кириллович, оставьте нас на пять минут.
Удивленный полковник во второй раз за этот день вышел из посольского кабинета.
— Значит так, Мелехов, — обратился посол к молодому казаку, — слушай меня и не перебивай. Что бы тебе не хотелось сказать. Уговор, урядник? — И посол протянул казаку руку. Тот помялся несколько секунд, но пожал руку Александру Сергеевичу, вытерев предварительно ладонь о полу гимнастерки. Но уже через секунду пожалел об этом. — Ты переоденешься в местную одежду. В ней тебя никто от природного турка не отличит. Вот этот кожух возьмешь с собой. Он надевается прямо на тело. Под одеждой его видно не будет. Как только левантийцы ворвутся в здание, вы отсидитесь в какой-нибудь комнате. А когда тут все закончится, присоединитесь к грабежам. Да, именно так! — решительно заявил ему Александр Сергеевич. — Ты должен выжить, урядник! И отсидеться в городе пока тебя не найдут. А тебя найдут наши люди. Прибудет новое посольство. Они станут расследовать нашу гибель. И должны найти тебя. Передашь тем, кто тебя найдет, этот кожух с бумагами.
Александр Сергеевич порылся в столе. Извлек из него кошелек. Протянул его Мелехову.
— Здесь денег хватит на несколько месяцев. Кидаться ими ты не будешь, казаки люди прижимистые. Может быть, и полгода придется ждать. Но никто не должен увидеть этого кожуха. Ты понял меня, Мелехов?
— Понял, ваше высокопревосходительство, — буркнул казак.
Пакет жег ему правую руку. Кошель — левую.
— В ад спустись, казак, — напутствовал его Александр Сергеевич. — Убивай, предавай, клянись и преступай клятвы свои! Но сбереги пакет. А после уже хоть в монастырь уходи.
Ничего не ответил ему урядник Пантелей Мелехов. Переложив кожаный пакет в левую руку, он четко взял под козырек — и вышел из посольского кабинета.
У дверей его ждал полковник Мажурин. Но и ему ничего не стал говорить урядник. Остановил шагающего бессмысленно по коридору посольства слугу из местных. Он отказался уйти вместе с другими, когда начались первые беспорядки. Слуга подхватил Мелехова под руку и увел в комнату. Там помог переодеться, предварительно закрепив на теле казака кожаный пакет.
— Здесь сидеть будем, — буркнул слуге Мелехов. Они расселись на топчанах. Теперь им оставалось дождаться неизбежной развязки.
— Жарче разжигай! — кричал старший письмоводитель на своих подчиненных. — Жарче!
В отсутствие слуг чиновникам посольства приходилось самим управляться с уничтожением бумаг. Для этого растопили все имеющиеся в здании камины. Дров не жалели. Чего уж теперь экономить. Пламя ревело за каминными решетками. В него пачками швыряли секретные и не особенно документы. Он пожирало их пачку за пачкой. Вскоре уже и дрова не понадобились. Хватало жара горящей бумаги. Чиновники посольства работали, раздевшись до пояса. На приличия не смотрели. Коллежский регистратор и статский советник стояли рядом, обливаясь потом. Принимали по цепочке пачки с документами. И отправляли их в ревущее голодным зверем пламя каминов.
Казаки у окон вдыхали знакомый многим сладковатый запах боевой дури левантийцев. От нее уже у многих кружилась голова. Иных тошнило. Но никто даже не улыбался, когда пускай и самые молодые сгибались пополам, расставаясь с завтраком или вчерашним ужином. Только велели, когда те приходили в себя, поскорее убрать за собой. Ведра с водой стояли позади стрелков — на случай если в окна станут кидать что-нибудь горящее. Ну и мокрых тряпок было достаточно.
Майор Лоуренс скрывал лицо под платком. Даже не для того, чтобы никто не мог узнать его. Тут чужих не было. Все знали, кто сидит на белом коне. Знали и шерифа Али, оседлавшего жеребца вороной масти. Просто запах дури, туманом витающий над толпой фанатиков, дурманил голову. А майору она нужна была свежей.
— Скоро начнутся драки среди людей, — сказал ему шериф Али. — Дурман вскипятил их кровь. Пора направить их на врага.
— Так гоните их на убой! — махнул рукой Лоуренс.
В тот день его раздражало буквально все. И жара, установившаяся, несмотря на апрель. И сладковатый запах боевой дури левантийских фанатиков. И беснующаяся буквально у его ног толпа. И то, что придется пустить кровь русским.
В отличие от лорда Бредфорда Лоуренс ничего не имел против русских. И сам факт, что ему приходится направлять толпу оголтелых левантийских фанатиков на белых людей, Лоуренсу очень не нравился. Но разведка — его ремесло — дело предельно грязное. А штурмовать русское посольство силами харишей шерифа Али и ховейтатов Ауды абу Тайи было невозможно. Слишком уж белая нить связывала их с майором Лоуренсом, а значит, с Британией. Лоуренс совсем не хотел стать, пускай и формальным, поводом к войне между Русской империей и Европейской коалицией. Если, конечно, остальные страны коалиции не отвернутся от Британии.
Политика, будь она неладна! Но другой стези для внебрачного сына лорда Чатэма быть не могло. Вечно играть третьи роли, не поднимаясь выше лейтенанта, Лоуренс просто не смог бы.
Всадники Ауды погнали фанатиков на здание посольства. Только криками. Теснили лошадьми. Но ни один даже не прикоснулся к плети. Хотя в иное время не пожалел бы ударов для черни стамбульского дна. Одурманенные сладковатым дымом голодранцы сейчас могли кинуться на вооруженного всадника. И ни боль, ни ранение их уже не остановят. С толпой таких вот одурманенных надо быть предельно осторожным. Но всадники Ауды знали, что надо делать.
И вот толпа бросается на здание посольства. Рекой текут люди, потрясая над головой ржавыми саблями, кухонными ножами, выломанными из чьих-то заборов досками, уличными камнями, а то и просто сжатыми кулаками.
— Ну, браты, — вздохнул старший урядник, приставляя к плечо приклад люськи, — с богом.
Пулемет застучал. Затрясся. Длинными очередями урядник поливал беснующуюся внизу толпу, когда та ринулась на здание посольства. Пули косили бегущих фанатиков. Но они не обращали никакого внимания на падающих товарищей. Бежали часто прямо по ним, превращая трупы и раненых в кровавые блины.
А вот люди Ауды и майор Лоуренс обратили внимание на стреляющий на левом фланге пулемет.
— Разберитесь с этим пулеметом! — рявкнул Лоуренс, стараясь перекричать рев толпы фанатиков.
Двое всадников развернули коней. Направили их в переулки.
— Вот они, басурмане, — первым увидел их казак из охранения пулемета. — Видал, приказной, обойти нас хотят.
— Вместе снимем, — кивнул приказной. — Мой левый. Твой — правый.
Казак кивнул. В эту игру им не раз приходилось играть еще в молодости. Во время войны с турками.
Два винтовочных выстрела слились в один. Их не было слышно за длинными очередями Льюиса. Всадники Ауды одновременно рухнули с коней на землю. У обоих в груди зияли дыры. По пестрой одежде ховейтатов растекались багровые пятна.
— Не справились ховейтаты, — заявил шериф Али, когда прошло десять минут, а пулемет продолжал стрелять.
Открыли огонь казаки, охраняющие посольство.
— Первые два выстрела залпом, — командовал полковник Мажурин. — Дальше — беглый огонь!
— Цели выбирай! — выкрикивали урядники. — Патроны береги! Бей только наверняка!
— Залпом! — повторил полковник Мажурин. — Огонь!
И несколько десятков винтовок одновременно выплюнули в бегущих фанатиков свинцовую смерть.
— Залп!
Фанатики валятся на землю, но напирающие сзади бегут прямо по ним.
— Беглый огонь!
Теперь винтовки стучат, как будто гвозди забивают. Пули косят фанатиков, но не могут остановить. И пулемет на фланге не помогает.
— Скоро до рукопашной дойдет, — произнес один из казаков, перезаряжая винтовку.
