Михаил Тырин - Желтая линия
– Вижу, – процедил тот, затем тихо выругался и достал из-за ремня свою рацию. Никто не слышал, о чем Рафин-Е договаривался – он отошел в сторону. Вскоре вернулся и сухо объявил: – Все сжечь – и продолжать движение.
Бойцы защелкали предохранителями огнеметов и разошлись в широкую цепь, в которой нашлось место и мне. Я наконец увидел то, что называли капустой. Мне эти растения больше напомнили кактусы – высокие, в человеческий рост, продолговатые мясистые стебли и заостренные листья с бордовой каемкой.
Капуста росла среди леса широким пышным островом и смотрелась вполне живописно. Я пока не знал, зачем ее жечь. Я волновался, потому что еще ни разу не пользовался огнеметом.
Оказалось, ничего сложного. Наша огнедышащая команда начала наступление. Лавина пламени выплеснулась на заросли капусты, мгновенно сожрав немалую ее часть. От алчных вздохов огнеметов дрожал воздух. Стоял ощутимый жар, дождем летели горящие капли. Пламя на земле выдыхалось, едва проглотив очередной куст, мы шли, не останавливаясь, а под ногами плясали злобные красные язычки.
У меня как-то быстро вышел весь баллончик, я вставил новый и хотел продолжать, но Нуй меня остановил:
– Побереги. Без тебя справимся.
– Нуй, – меня потянуло на разговоры, – а зачем это?
– Это капустный сад ивенков. Когда капуста созревает, обязательно кто-то из них находится рядом, чтобы отгонять диких коров. Или просто поесть. Где капуста – там всегда ивенки. Они без нее жить не могут, они ее едят с утра до ночи.
Я на это только присвистнул. Оказывается, мы идем по самой что ни на есть вражеской территории.
После нас на зеленом теле леса осталась дымящаяся черная полоса. Деревья сгорать отказывались, они только корчились под огнем, скрипели и щелкали. Казалось, что они кричат, как живые. Я мимоходом обернулся, чтобы взглянуть напоследок на картину опустошения и сохранить ее в памяти. И в тот же миг моя нога за что-то зацепилась.
Я едва не грохнулся, хорошо, что Шилу успел схватить меня за плечо.
– Ну-ка, ну-ка... – к нам подошел командир.
В первую секунду мне показалось, что это кусок обгоревшего дерева, просто коряга. Но это был человек. Огонь сделал из него обугленную колоду. Труп еще дымился и слегка потрескивал.
– Надо же, – покачал головой Шилу. – Даже не пикнул, пока горел.
– Он просто не успел, – фыркнул командир, переворачивая тело ногой. – Он даже не понял, что поджарился. Ну все! – Рафин-Е сердито посмотрел на нас. – Продолжайте движение.
– Ты чего? – спросил Нуй, взглянув на мое лицо.
– Ничего, просто так...
– Испугался, что ли? Не бойся! – Он похлопал меня по плечу, глаза его весело блеснули. – Никто тебя не тронет, здесь вообще наша земля.
– Наша? – с сомнением проговорил я. – А что ж они на нашей земле огороды свои разводят?
– Ивенки всегда сажают капусту, где мы побывали. Они думают, что капуста после нас землю очищает. Здесь раньше вышка стояла, скоро увидишь.
– А почему теперь не стоит? Враги снесли?
– Нет, в нее реаплан врезался.
Действительно, через пару минут я увидел вышку. Ржавая изломанная труба валялась на склоне холма, вся оплетенная растениями. У надломленного основания торчала такая же ржавая заросшая будка с черными провалами окон. Шилу на всякий случай прожарил ее из огнемета.
– Если заблудишься, отобьешься от своих в болоте, – продолжал поучать меня Нуй, – тоже можешь есть капусту. На вкус – как трава, но прокормиться пару дней можно. И сочная – не придется пить из болота.
Я был согласен обойтись без капусты и никогда в жизни ее не пробовать, лишь бы не отбиваться от своих в болотах. И не шарить по огородам ивенков, где в любой момент можно наткнуться на хозяев.
Световой ориентир уже нависал над нами, однако я так и не увидел, откуда бьет луч. Нас окликнули с поста-секрета, Рафин-Е пошел договариваться. Потом вернулся и сказал, что именно здесь мы и встанем в оцепление. Вернее, ляжем или сядем.
Мне досталась ямка, в которой я вполне удобно расположился, подложив под себя ранец. Огромной удачей было то, что нас не заставили сегодня плавать в болоте и нюхать испарения. Одним словом, не служба, а курорт. Лежи себе, слушай птичек.
Впрочем, птичек слышно не было. Вместо них то и дело проносились реапланы. Наконец доставили монтажников, закипела работа. Мне было слышно, как за деревьями перекликаются люди, гудят или визжат инструменты, звенят железяки. Рабочая обстановка бодрила куда больше, чем сонные вздохи болота. Нет, сегодня определенно удачный день.
Единственное, что портило настроение, – это образ сгоревшего ивенка, то и дело всплывающий в памяти. «Вот так сидишь в капусте, хрумкаешь листики, – думал я, – и ничего не надо. И вдруг – на тебе! Сыпятся на голову какие-то легионеры, штурмовики, цивилизаторы с разными нетленными идеями. И осталась от тебя головешка с недожеванным листиком во рту. А тебе ведь только листики нужны были, а не идеи...»
А впрочем, за просто так никому листики не достаются. Хочешь не хочешь, а надо чьим-то идеям поддакивать. Хотя бы делать вид. А то останешься вообще без листиков.
В награду за мою мудрость объявили обед. Сначала вроде бы нас хотели поднять и куда-то организованно отвести, но планы поменялись. Картонную тарелку с разогретым комбикормом мне подали прямо на пост. Ушастый толстяк в серой тыловой форме покатил тележку с едой дальше, а двое бойцов, которые его сопровождали, задержались.
– Как дела-то? – спросил один.
– А что? – удивился я.
– Ничего. Ушами не хлопай, – отозвался второй. – На той стороне одного уже утащили.
– Кто утащил? – Я удивился еще больше. – Куда?
– В болото, куда еще? Был – теперь нет.
– В болото... – Я растерянно заморгал. И предположил, желая самого себя успокоить: – А может, он в туалет отошел?
Бойцы переглянулись, рассмеялись и пошли догонять толстяка с тележкой. Новость почти не повлияла на мой аппетит, но в корне изменила ход мыслей. «Утащили, – думал я. – И что дальше? Что с ним там делают?» От предположений мороз шел по коже.
Не успел я прикончить порцию, как рядом плюхнулся Нуй.
– Держи. – Он протянул горсть мелких желтых плодов, чем-то напоминающих вишню. – Я больше не хочу.
– Спасибо, – механически кивнул я. – Откуда это?
– Там... – Он махнул рукой. – Я целое дерево нашел.
Я уже хотел разгрызть одну ягодку, но тут же в памяти нарисовалась команда санитаров, собирающих все наши плевки после каждого выхода на природу.
– Это точно можно есть?
Нуй взял одну ягоду из моей ладони, подкинул и, ловко поймав губами, разжевал.
– Их все едят, – сказал он. – После обеда хорошо их пожевать, они и кислые, и сладкие, и пить не хочется.
Сзади послышались неторопливые шаги. Наш кавалер-мастер не спеша прогуливался вдоль постов, прикладываясь к маленькой коричневой бутылочке. Проходя, он лишь скользнул по нам равнодушным взглядом.
– Ничего, что ты ушел с поста?
– Нет. – Нуй помотал головой. – Мне можно отдохнуть немножко. Как тут у тебя, тихо?
– Вроде нормально.
– Слышал, на той стороне один пропал?
– Да, мне сказали. Как это могло случиться?
– Их там очень близко к болоту поставили. Ивенк проползет по дну, прыгнет на тебя – ничего сделать не успеешь. У них ножи – во! – Он растопырил руки в стороны. – Один раз ткнет – пополам развалишься.
– У них только ножи?
– Есть еще ружья пороховые. Только они плохие, от них грохота и дыма больше. А еще огнеметы – наши.
– Трофейные?
– Всякие. Бывает, с убитых снимают. Или отнимают у ульдров. Один раз чуть не угнали реаплан, только ничего не вышло. Подняли над деревьями, а там энерголуч. На землю одни черные обломки посыпались.
– Нуй, а что такое энерголуч?
– По нему передается энергия в разные места. Вот здесь тоже пройдет энерголуч. – Нуй потыкал пальцем вверх. – Для этого и вышку ставят.
– Куда передавать?
– Не знаю еще. Может, на какой-нибудь аванпост. Старая вышка, которая здесь стояла, передавала на копи, но теперь там свой генератор. А луч – он красивый, только его не всегда видно. В дождь или туман он такой... красный с белыми звездочками.
– Ориентир! – сообразил я.
– Да, это был он. А знаешь, когда птица на него налетает, вспыхивает, как солнце!
– Нуй, ты говорил про какие-то копи...
– Да, наверно, скоро сам увидишь. Нас часто туда приписывают, бывает, много дней не вылезаем. Наверняка скоро опять загонят.
– Что там копают – золото?
– Там белый уголь. – Нуй пошевелил пальцами, словно пробовал этот уголь на ощупь. – Такая штука... скользкая и ломается в руках.
– И зачем нужна эта скользкая штука?
– А, не знаю. Говорят, большая ценность. Наше-то дело маленькое – стой да стереги.
«Ну вот и разобрались с нетленными ценностями Цивилизации, – со вздохом подумал я. – Следовало догадаться, что за любыми моральными ценностями обязательно стоит ценность материальная. Надо будет обсудить со Щербатиным...»
