Уильям Кейт - Атака Боло
Элкен с ужасом увидел, как Небесный Демон врезался в Синди, оторвал ее от поверхности и завернул набок… как раз когда Палет выпалил из главной башни с юга. Связь ОСРД внесла сумятицу: одновременно он видел, как враг сталкивается с Синди, чувствовал столкновение, чувствовал, как он сам опрокидывается, видел Синди глазами Палета, прицелившегося во врага и выстрелившего на долю секунды позже, чем следовало…
– Не стреляй! Не стреляй! – закричал он по командной сети, забывая в сумятице событий, что сам мог остановить огонь, не отдавая приказаний, которые требовали времени на выполнение.
Пушка Палета вогнала 200-сантиметровый заряд в верхнюю палубу Синди, когда она переворачивалась. Элкен чувствовал, как она умирала. ОСРД умерла вместе с ней.
Оба моих заряда попали в Чарли Четыре. Один – в башню, второй, через 0,07 секунды, в верхнюю палубу как раз за башней. Боевые экраны и внутренние щиты отказали одновременно, и я взрыл его вспомогательными калибрами левого борта, добивая башню и вызывая множественные внутренние взрывы.
Следующий выстрел главного калибра, первой башни, направлен в Чарли Один с расстояния 516 метров. Цель – уже изрядно искореженная верхняя палуба машины.
Кажется, я застал его врасплох…
Вражеский Боло прокатился по опрокинутой Синди, поразив на ходу двойным выстрелом башню и верхнюю палубу Палета. Элкен был ошеломлен серией попаданий скорострельных пушек, ощущениями смертей – сначала Вебера, затем почти сразу – Синди и Палета. Когда исчезла ОСРД, он на мгновение почувствовал себя очень маленьким и ранимым, как будто вдруг превратился из гиганта в обыкновенного человека.
Он послал доклад о ситуации богам. И едва ощутил удар 200-сантиметрового заряда в обтекатели и реактивное покрытие уже поврежденного корпуса в передней его части. Удар выбил боевые экраны и внутренний щит, испарил несколько тонн брони корпуса.
Следующий выстрел Небесного Демона пронзил его насквозь, и во второй раз за это утро Элкен умер, охваченный пламенем и кошмарным, выворачивающим наизнанку ужасом.
На моем участке поля боя пока затишье. Никаких признаков жизни, кроме патрулирования моими дистанционными аппаратами развалин, потрескивания пламени и движения его желтых языков, полотнищ черного дыма.
Пытаюсь выйти на связь с моим командиром, но слышу лишь эфирные шумы и помехи, в которых преобладают электромагнитные импульсы от выстрелов «Хеллборов» и активные помехи глушителей Этрикса. От средств зондирования пространства, связанных с собственным излучением., решаю пока воздержаться. Лучше лишний раз себя не обнаруживать.
Сейчас целесообразно было бы пообщаться с моим командиром.. Я могу обоснованно гордиться своими достижениями. В течение нескольких минут я пережил три килотопных ядерных взрыва, выбрался из мощного слоя ила и в ближнем бою, порою в чрезмерно ближнем, уничтожил восемь вражеских Боло Марк XXXII Марк XXXII – добротная боевая машина, прочная, продуманно спроектированная, настоящий боевой хищник. То, что враг экспериментирует с тактикой и делает выводы из ошибок, внушает беспокойство. Я должен буду постоянно адаптироваться и соответствующим образом отвечать на вражеские нововведения, если хочу и далее участвовать в боевых действиях.
Внимательно сканируя ближний космос, обнару-э/сиваю ядерные взрывы, запуски и попадания кинетических снарядов, корпускулярные лучи.
В космосе идет напряженный бой. Кто выйдет из него победителем?..
Страйкер думал о своих людях на борту командной капсулы. Карле Рамирес он доверял полностью: как и он, она была с Аристотеля. У майора Кинга оыл хоть какой-то боевой опыт, в его персональных файлах сообщалось о его участии в восстании Гаррета пятнадцать лет назад, когда он был еще зеленым лейтенантом.
Но остальные…
Ни один из его подчиненных – семи лейтенантов и одного капитана, – командовавших Боло, не нюхал пороха. Ни один из батальонных командиров не участвовал в сражениях – хотя майор Волл командовала ротой в уличных боях в Вулверете десять лет назад и потому была абсолютно уверена в себе. Капитан Мейерс служил снабженцем. Лейтенанты Келси, Дана, Смет, Кроули были батальонными или полковыми адъютантами и могли похвастаться общим стажем военной службы в дюжину лет. Какая от них помощь?
Перспектива мрачная. Чтобы осуществить идею Карлы о руководстве боем из Боло, нужно до одного из них добраться, пройдя по зараженной обильными ядерными бомбардировками Трикси местности. На борту, конечно, есть какое-то количество скафандров, но хватит ли их на семнадцать членов экипажа? Кроме того, нужно думать и о команде капсулы. Сколько их? Он полагал, что шестеро: командир-пилот, второй пилот, инженер-системщик и трое членов экипажа.
Двадцать три человека на разоренной и зараженной поверхности, и он отвечает за их безопасность. Он должен решить, кто пойдет с ним в новый командный центр – Боло не может принять всех – и кто останется в хрупкой командной капсуле. Выбор нелегкий. Капсула – легко поражаемая и очень заметная цель. Страйкер понимал, что в брюхе Боло, даже идущего в бой, шансы выжить выше.
– Хоть что-нибудь бы сделать! – Майор Филби чуть не плакал. – Это бездеятельное сидение убивает!
– Тяжела военная служба, – изрекла майор Волл. – Поспешай и подожди! Даже собственной казни надо дожидаться.
– Мы наверняка погибнем, – с мрачной определенностью констатировал лейтенант Келси.
Страйкер посмотрел на своего полкового адъютанта. Даниел Келси в армии три года, выпускник академии Грейтела в Примусе. Что делало его таким… Каким? Двадцатитрехлетним? Он выглядел мучительно молодо.
Может быть, именно поэтому, подумал Страйкер, война стала делом Боло. До этого дрались и умирали такие вот неоперившиеся птенцы, как этот Келси.
– Не исключено, – допустил Страйкер вслух. – Но эта возможность предусмотрена в вашем контракте, с которым, полагаю, вас ознакомили.
– Я пошел в армию, чтобы получить образование, – так же невесело продолжал Келси.
– Подтянись, сынок. – У Страйкера появилась идея. – Я хотел тебе кое-что поручить, но не смогу, если ты будешь распускать нюни.
– Поручить, сэр?
Полковник обвел глазами адъютантов:
– Вам вчетвером следует провести экспресс-инвентаризацию всего, чем мы сможем располагать на планете. Оружие, скафандры, счетчики радиации, устройства связи… Пройдитесь по кладовым капсулы и все учтите. Сумеете?
– Да, сэр, конечно, – ответила Лара Смет, адъютант 2-го батальона.
– Возьмите одного из матросов капсулы, пусть он вам все покажет. Действуйте. У вас две минуты.
– Есть, сэр.
– И осторожнее двигайтесь. Микрогравитациия любит пошутить.
– Трудовая терапия, полковник? – заметила Майор Волл, когда четверо лейтенантов неуклюже отплыли в сторону мостика.
– Лучше так, чем они будут киснуть в собственном соку, пока не сорвутся, – пожал плечами Стран-кер. – Кроме того, нам действительно нужно знать, что есть под рукой.
– Может быть, для нас тоже найдется занятие? – Это спросил уже Бесвин. – Что толку просто сидеть и ждать, пока мы поджаримся.
Страйкер нахмурился. Он отправил прочь младших, чтобы их нетерпение и страх не заразили остальных, но оказывается, иные командиры батальонов еще хуже переносят стресс ожидания.
– Кстати, на Аристотеле я очень неплохо управлялась с профилактикой импульсников К-74 и тяжелых АГ-проекторов, – проинформировала его Ра-мирес. – Может быть, от меня будет толк в ремонте маневрового двигателя?
– Давай, – кивнул Страйкер, и Карла оттолкнулась и направилась к мостику, примерно так же промазав мимо люка, как минутой раньше ее босс. – Скажи им, что я тебя записал в добровольцы. Кто-нибудь еще знаком с ремонтом приводов? – Страйкер проводил взглядом Карлу, пробравшуюся по переборке к ходу на мостик.
Никто не откликнулся. Несколько мгновений стояла тишина. Страйкер наблюдал за медленным кружением астрономических пейзажей. Скорость вращения была такой, что Страйкер, кажется, ощущал что-то вроде искусственной гравитации. Сидели они сейчас, однако, в центре вращения, где невесомость была практически полной. Он подумал, что его промах при первом полете к люку объяснялся именно поворотом капсулы. Может быть, он не так уж и неуклюж в невесомости…
– Сколько еще осталось? – снова заныл Филби.
– Майор, мне для вас тоже выдумывать трудовую терапию? – Страйкер провел рукой по лбу, с удивлением обнаружив капли пота. Он стряхнул пот со лба и увидел, как мельчайшие капельки поплыли по помещению. – Что делать, иногда самая сложная работа – просто сидеть и ждать.
Он проснулся, захотел потянуться… и тут ощутил страх, окатывающий его волнами, как ледяной прибой на Пляже Богов. Последнее, что он мог вспомнить… нет… Что же было последним? Память подводила его, воспоминания ускользали, как обломки сна.
Он открыл глаза и удивился, ничего не увидев. Вытянув вперед дрожащую потную руку, он понял, что ничего не ощущает, что дрожь, пот, холод – продукты его воображения, попытки его разума зацепиться за что-то в безудержном полете сквозь пустую необъятную тьму.
