Анна Чащина - Бог со звезды
Богдан пожал плечами. Ему тоже казалось, что незначительные огрехи вполне могли бы остаться незамеченными, если бы не роковое стечение обстоятельств. По жизни он не был суеверен и относился к совпадениям без мистического придыхания, просто как к удачному или неудачному для него повороту сюжета. Преступники прокололись, инспекторам необходимо этим воспользоваться.
Митька внимательно следил за выражением лица Богдана, словно пытался прочесть его мысли. Впрочем, они достаточно долго знали друг друга, чтобы таких сложностей не потребовалось.
— Я должен провести сравнительный анализ и связаться с Землей для подтверждения данных. А ты, Дан, иди к Джерски и тоже постарайся использовать время с пользой. Нам нужны результаты.
Богдан кивнул и поднялся. В голове его крутились кусочки, постепенно превращаясь в единое целое, картину событий. Ему хотелось верить, что они очень близко подобрались к истокам интриги и самому преступлению, но чего-то по-прежнему не хватало. Какой-то маленькой детали, необходимой для понимания.
Отныне он станет еще осторожнее. У Богдана складывалась нехорошее впечатление, что Митька сильно преуменьшал, говоря о круговой поруке, связывающей сотрудников станции. Похоже, речь шла о крови.
Глава 16 КеланМы шли по набережной, приближаясь к порту. Тяжелые, просевшие борта кораблей натужно поскрипывали, глухо ударялись о причалы и затем снова спешили назад за волной.
Суета, шум, крики и ругань — привычное для этого времени суток противостояние между грузчиками, купцами, моряками и покупателями, приехавшими забирать свой товар. Сезон начался удачно, и пристань была заполнена представителями всевозможных рас. Больше всего на ней суетилось людей и катаринцев. Кое-где в толпе попадались и волосатые сенты.
Странные это были существа. Низкого роста, смуглые, у большинства круглые, близко посаженные глаза навыкате и покрытая густыми длинными волосами, почти что шерстью, кожа. Когда-то, как рассказывал Стоуш, они были практически безволосы, но когда в кровь потомков мешлингов проникли гены шантийцев, стали стремительно меняться и вскоре переродились в отдельную расу. Мешлинги свято хранили чистоту вида, поэтому таких родичей изгоняли и родней себе не считали. Жили маленькими кланами, постепенно вырождаясь. Близкородственные браки, как учил отец, еще ни одной популяции пользы не принесли.
Сенты же скрещивались с людьми и шантийцами, приобретали все больше черт последних и все меньше — своих предков. Потом на их руках и ногах стали расти густые жесткие волосы. А несколько поколений спустя, уже как отличительный признак расы, волосяной покров появился у мужчин почти на всем теле: спине, животе, ягодицах. У женщин сентов волосы росли реже и были тоньше, как мягкий пушок. Не помню таких у нас в селе, но вот когда мы со Стоушем выезжали в большие города на работу, много кого довелось повстречать.
В родных мне Холмогорах жили преимущественно кельды. Они были прямыми потомками ящеров и с низшими, как они их презрительно называли, расами любезничать категорически отказывались. Удивительно, как много предрассудков и высокомерия оставалось в старших видах по отношению к молодым, смешанных кровей и куда более мягким в своих взглядах. К низшим кельды относили и катаринцев.
Кельды не уважали никого. Хотя сами ничем особенным не выделялись, занимались земледелием да разводили скот на продажу. Зато они сохранили рудиментные мешочки под когтями. Поэтому при желании могли накапливать и выпускать яд. Так что единственной карьерой для землепашцев и скотоводов с чистой кровью являлась «смерть», во всех ее проявлениях. Среди воров и наемников за последние годы развелось немало гордо-пренебрежительных к прочим расам кельдов. Их чутье, острое зрение и ядовитые когти высоко ценились заказчиками и главами кланов второй и третьей ступеней. Но вот из-за непомерной агрессивности и недальновидности, а порой несдержанности, сами они выше третьей ступени поднимались редко.
Нас постоянно толкали. Дорогу пересекали грузчики, волочившие или катившие на тележках мешки и ящики. Одни из них пыхтя, тащили на плечах тяжелые тюки с мукой, другие осторожно переносили хрупкие корзины с бьющимся товаром, клетки с птицей, упакованную в плотную кожу или свернутую рулонами дорогую ткань.
Поначалу Крис просто мрачно уворачивался от прохожих, посматривал колючим взглядом по сторонам и довольно грубо толкал нерасторопных. Его фигура явно внушала опасение, его пытались не задевать, но в такой толкучке это не получалось. Наконец, Крис схватил меня за руку и потащил за собой. Мы практически влетели по сходням на корабль, тяжело дыша, в поту и раздражении. Я не сопротивлялась и не роптала на грубость, потому что ощущала смутную тревогу, которую, уверена, чувствовал сейчас и Крис. С самого начала этот человек показался мне самоуверенным, сильным, даже наглым. Таким вроде не свойственно испытывать страх. Но сейчас он явно чего-то опасался, нервничал, что так красочно отражалось на его поведении. Крис подтолкнул меня в спину, заставляя пройти вперед. Затем повернулся к приземистому катаринцу, стоящему у сходней на палубе, и обратился к нему на незнакомом мне наречии.
Внезапно, я почувствовала чей-то взгляд, скользящий вроде как мимо, но на самом деле ненавязчиво изучающий. Неприятное предчувствие, щекочущее спину ледяными мурашками, заставило меня немедленно насторожиться. Я надвинула капюшон на нос и мягко отступила к борту, спрятавшись за выступающими деревянными деталями. Кто-то нашел меня и этот «кто-то» не был другом. Таким взглядом чаще всего рассматривают потенциальную добычу. Крис, похоже, тоже думал о чем-то нехорошем, его жесты и те обрывки фраз, что я услышала, наводили на мысли о преследовании. Он закончил разговор, подошел ко мне и снова довольно грубо ухватил за локоть. Я стала упираться, уж не знаю зачем. Скорее всего, из чистого упрямства. Крис нахмурился, но публичных разборок затевать не стал, просто поволок за собой. Мы спустились по крутой, узкой лестнице на закрытую нижнюю палубу.
И только когда оказались в каюте, Крис прервал тяжелое молчание.
— Скоро мы отчаливаем. Мне нужно закончить дела, а для этого необходимо уйти. Ты начинаешь утомлять меня демонстрацией характера. Послушай, будь паинькой, не пытайся создавать лишние проблемы нам обоим. Поняла?
— Не оставляй меня одну.
— Не понял.
— Сам говорил, за мной охотятся. Слежку я чувствую кожей. Кто-то преследовал нас, пас до самого корабля. Если наемник видел, как мы садимся на корабль, то знает: другого шанса у него не будет.
— Талантливые убийцы, в любом случае, найдут способ добраться до жертвы. — Крис улыбнулся мне холодной и жестокой улыбкой. — Но на этом корабле их нет. Просто сиди тихо и скоро будешь в безопасности. Келан, ведь если бы я не сказал о наемниках, ты и не забеспокоилась бы, правда?
Я мрачно покачала головой.
— Меня давно преследуют, только я не знала кто. Все это время была на шаг впереди. Теперь преимущество утеряно. Как они узнали, что я здесь, понятия не имею. Возможно, волшебники открыли им это в волшебном зерцале?
Крис хмыкнул с таким пренебрежением, что могла бы поклясться, он смеется над моим невежеством. Словно и не верит, что я могу говорить серьезно.
— Расслабься. Это не зерцало. Я сам волшебник, помнишь? Я бы знал. Случайность.
«Да не бывает в таких делах случайностей!» — хотелось закричать мне. Ведь я городом промахнулась. Откуда об этом знать наемникам?
— Не запирай меня здесь. Не оставляй как овцу на заклание.
— Хватит истерик. Надоела! Сиди и жди.
Я прислонилась к стене. Услышала, как снаружи поворачивается ключ, закрывая дверь в каюту. Пол под ногами мягко покачивался. Непривычное и не особо приятное ощущение. Я присела на кровать моей маленькой камеры. Всегда доверявшая интуиции, я не стану отмахиваться от нее и сейчас. Чувствую же, грозит опасность. Бежит ледяными мурашками по позвоночнику, давит в затылок недобрым взглядом. Нет уж, не нужны мне непоправимые случайности.
Я сняла котомку с плеча и начала готовиться к встрече возможного гостя.
Прошло несколько часов. Я сидела и ждала. Терпеливо, тихо, почти не меняя позы. Рассуждать и думать буду позже. Пусть поработают инстинкты. На них всегда можно положиться, это единственное, что ни разу не подводило. Если показалось — перестрахуюсь, если же предчувствие не обманет — лучше ударить первой.
Шаги оказались едва слышными. Я продолжала медленно и тихо дышать. Затем осторожно поднесла ко рту трубку и приготовилась.
У меня выгодная позиция. Как только дверь откроется, я увижу четкий силуэт, а вот вошедший в темноте не сразу различит меня. Я нарочно не зажигала лампу и долго сидела в темноте. Какое бы прекрасное зрение у врага не было, резкий перепад освещения сделает свое дело и даст мне преимущество в пару секунд.
