Дмитрий Григорьев - Кровь, или 72 часа
— Какие у вас проблемы?! — Заира проворно смела ампулы с ладони опешившей женщины и влетела в квартиру.
Ее глаза горели ненавистью и пригвоздили к стене вошедших вслед за ней. В комнате вдруг стало душно, лоб врача покрылся испариной.
— Где твои судороги?! — прошипела Заира в сторону женщины.
— Они прекратились прямо перед вашим возвращением.
— Врешь! Не прекратились!
Заира склонилась над больным так низко, что ее черные волосы коснулись лица еще не пришедшего в себя мужчины. Послышалось тихое шипение. Прямо на глазах пряди разгневанной девушки превратились в несметное количество маленьких черных змей, которые извивались и пытались укусить больного. Хозяйка квартиры вскрикнула и осела вдоль стены. Рядом глухо упала папка с бланками историй болезни. Врач еще держался, но было видно, что хватит его ненадолго.
— Ты должна это видеть! — вновь зашипела фельдшерица и сунула ватку с нашатырем под нос упавшей в обморок женщине.
Та поморщилась, отдернула голову и открыла глаза. Она с ужасом смотрела, как та же ватка оказалась под носом ее мужа. В следующее мгновение мужчина снова бился в судорогах.
— Чтобы помалкивали в тряпочку! — медленно произнесла взлохмаченная Заира, переводя безумный взгляд с жены эпилептика на врача и обратно. — Иначе изведу!
Ника с нетерпением ждала возвращения оплошавшей бригады. Повторный вызов означал одно: обманщицу поймали за руку.
«Ну, теперь-то она оставит нас в покое! Ей надо будет думать о том, как удержаться на рабочем месте, а не о мелких пакостях!»
Каково же было ее удивление, когда бригада вернулась безо всякого скандала и Заира легко списала очередные две ампулы сильнодействующего препарата. Никто, кроме Ники, не обратил внимания на то, что врач был не в своей тарелке и все оставшееся дежурство тянул одну сигарету за другой. Каждый раз, когда он проходил мимо, Ника чувствовала огромную ауру негатива. Она пыталась вытянуть ее из врача, но ее попытки разбивались о невидимую стену. Создавалось впечатление, что он находится внутри какого-то кокона, сплетенного из не ведомой ей энергии.
Облако похожей энергии прилипло и к ней самой. Оно разрасталось и уплотнялось. Не прошло и пары дежурств, как это облако превратилось в плотный кокон. Он уже не рассеивался, как раньше. Кокон мешал дышать, и Нике казалось, что он хочет задушить ее. В порыве отчаяния она выплеснула часть своей энергии. Кокон не исчез, но немного раздвинулся и стал меньше докучать.
«Ага! Попался!» — ликовала Ника.
Ночью она вышла на пустынный двор подстанции и, разведя руки в стороны, начала медленно освобождаться от своей черной энергии. Стенки кокона стали отступать. В какой-то момент связующие нити неведомой темной силы разорвались, и надутый до предела кокон лопнул!
Наутро Ника с удивлением заметила, что персонал подстанции перестал ее сторониться, и жизнь в «сумочной» вошла в прежнее русло. Зато жизнь Дениса из этого русла вышла.
Подрабатывая ночами, он все чаще опаздывал в институт. То его под утро отправляли на сложный вызов, то они застревали на правом берегу Невы из-за разведенных мостов, а то перед самой пересменкой где-то за городом ломалась их машина. На подстанции уже привыкли к злоключениям студента-недотепы, поэтому его очередной конфуз ничего кроме дружного смеха не вызывал.
Как-то ночью по дороге на вызов он мирно подремывал в салоне. Вот машина остановилась, хлопнула дверца сидевшего спереди врача. Денис взял чемоданчик и вышел. Секундой позже он с удивлением моргал вслед удаляющейся скорой.
Забавная картина одинокого стоящего на ночном перекрестке человека в белом халате с чемоданом в руке еще долго веселила подстанцию. Бригаде же, которая обнаружила пропажу фельдшера со всеми медикаментами только на вызове, было не до смеха. Хорошо, что больная оказалась застарелой неврастеничкой и экстренная помощь не потребовалась. А виной всему оказались жареные семечки, которыми Заира щедро поделилась со всей ночной сменой. На светофоре врач просто открыл дверцу, чтобы стряхнуть на улицу шелуху с халата.
— Зато будет что вспомнить на пенсии! — отшучивался Денис и смеялся вместе со всеми.
Но однажды возникла совсем нешуточная ситуация, которая без помощи Ники могла бы обернуться бедой. В один из воскресных дней, когда Денис работал без врача, у него в машине сломалась рация. С одной стороны, конечно, были лишние проблемы с поиском телефона, чтобы получать вызовы, зато, с другой, меньше дергал диспетчер. Но оказалось, что отсутствие связи может быть опасно для жизни!
На подстанции в тот день царила обычная рабочая атмосфера, в которую плавно вписалось появление здоровенного детины с жалобами на боли в сердце. Так уж легла карта, что на кухне заканчивала обед бригада Заиры. Им-то и достался этот больной. Смотрового кабинета на подстанции не было, и приходящих больных осматривали в широкой передней с обшарпанным диваном. Усадив мужчину в центр дивана, Заира с доктором устроились по бокам. Пока детина с трудом описывал характер болей в груди, фельдшерица стряхивала со своего халата мух, настигнутых перегаром больного. Закончив с мухами, она взяла запястье пациента, пытаясь нащупать пульс.
В этот момент глаза детины начали наливаться кровью. Речь стала отрывистой и раздраженной. Он весь напрягся, заиграл желваками. Врач резко встал с дивана.
— Валим! — он схватил Заиру за руку и, не обращая внимания на необычный колючий холодок, исходивший от ее пальцев, втянул внутрь подстанции.
Торопливо захлопнул дверь и крикнул:
— Вызывайте психиатров!
Диспетчер никак не могла попасть пальцем в диск телефона. Ника услышала отборную ругань в прихожей и сильные удары в дверь. Сердце забилось от волнения: «Сейчас должен вернуться Диня! Без рации его никак не предупредить!»
На глазах у удивленных сослуживцев она подошла к двери и, дохнув себе в ладонь, взялась за трясущуюся от нервных рывков ручку.
— Ты что делаешь?! — в ужасе крикнула старшая медсестра.
— Он же больной! — обернулась Ника. — А лечить больных — наша работа!
— Это работа психиатров! Они за это надбавку получают!
Сделав вид, что удовлетворена ответом, Ника отпустила ручку и вернулась к себе в «сумочную». В тот же момент пляска святого Вита за дверью прекратилась. В наступившей тишине послышался шум подъезжающей машины. Хлопнула дверца, и в коридоре послышались неторопливые шаги. Дверь вновь затряслась, но вместо нечленораздельной ругани прозвучал удивленный голос Дениса:
— Вы чего закрылись?
— Ты там никого не видел? — спросили его пленники поневоле, приоткрывая дверь.
— Нет. А мы что, ждем линейно-контрольную службу? — пошутил он.
— Ху же!
— Санитарно-эпидемиологическую станцию?
— Здесь псих где-то бегает!
А псих действительно бегал, но не здесь. Пугая прохожих, он несся к ближайшему водоему, яростно размахивая рукой. В его белогорячечном сознании рука была объята пламенем, и пальцы чернели прямо на глазах.
— Черт меня дернул взяться за раскаленную ручку в этом вертепе докторишек! — орал он, бешено вращая глазами.
Добежав до пруда, он с ходу прыгнул в холодную воду, где и просидел до прибытия психиатрической бригады. Приехавшие мо́лодцы были мастерами своего дела. Они быстро выловили водяного и затащили его в скорую.
Толпившиеся зеваки с интересом наблюдали за театром теней на матовых стеклах автомобиля. Выразительная пантомима сопровождалась звуками тупых ударов с оттенком падающего в слякоть кирпича. Периодически жанр пантомимы нарушался, и из машины доносилось убедительное «Это тебе не шутки шутить!», подкрепленное очередным сочным компрессом…
Заново окунаясь в те неприятные события, Ника ругала себя: «Как слепа я была тогда! Ведь на заднем плане всех наших передряг постоянно маячила Заира!»
Глава 5. Выживание
Ника глядела на чужое небо в иллюминаторе и завидовала громкому храпу Рэйчел. Сама она не могла уснуть. Неприятные воспоминания продолжали лезть в голову. Как только она стала клевать носом, перед ней появился худосочный тип.
Хозяйка «сумочной» подменяла ушедшую на обед диспетчершу. Сидя у телефонов, она читала книгу, когда услышала негромкое покашливание. За разделительным стеклом стоял болезненного вида молодой человек.
— Скажите, Марченко сегодня работает? — он пристально смотрел на нее неприятными выцветшими глазами.
— Моя сменщица дежурит завтра. — Ника оторвалась от книги.
Когда их взгляды встретились, Ника вдруг почувствовала отвращение, граничащее с ненавистью. Ее глаза, похоже, отразили ее чувства, потому что парень невольно отшатнулся. Он пятился назад, губы его беззвучно шевелились.
Стена за его спиной внезапно потемнела, на ней начали набухать огромные почки. Почки росли, и скоро в их смутных очертаниях стали угадываться головы диких животных. Увидев блеск искусственных глаз и навечно открытые пасти чучел, Ника задрожала всем телом. Стеклянная перегородка диспетчерской растворилась, и она очутилась на грязном деревянном полу, пропахшем звериными шкурами и порохом. Перед ней стоял средневековый вельможа и что-то говорил о своем младшем брате.
