Александр Митич - Игра в поддавки
– Видишь, – говорю, кивая в сторону Француза, – никакого эффекта.
Костик от Француза ладонью закрылся, страшные глаза мне показывает: мол, ты что делаешь? А что я такого делаю? Эксперимент ему срываю? Глаза, думаю, разуй, ученый муж. Не видишь разве, что твой объект – пень? Ты состаришься, если Зона позволит, а твой эксперимент еще не закончится, если и дальше так дело пойдет.
– А хочешь, – продолжаю, – он еще что-нибудь скажет? Костя кивает. Еще бы ему не хотеть.
– Тогда пошли. – Куда?
– На улицу. И Француз с нами. Вставай, брат-сталкер, прогуляемся немного.
Команды Француз выполняет, хотя и заторможенно, – значит, все же понимает что-то. И все равно он пень. И останется пнем. Ладно, сейчас я его немного расшевелю.
Далеко я их не повел, вышли только из здания. Караульный заступил мне дорогу, но Костик показал знаком: ничего, это можно, это со мной – тот и не вякнул. Порядочки, однако…
Первым делом я оборвал Французу половину пуговиц, причем некоторые вырвал с мясом. Наполовину оторвал капюшон. Так же поступил с накладным карманом. Нашел лужу и уронил гуда Француза, а потом покатал его немного по траве. Зачерпнул грязи и слегка вымазал ему морду, жалея, что щетина на его подбородке какая-то неубедительная, от силы двухдневная. Караульный сказал «гы», а я закурил новую сигарету и, когда от нее осталась половина, помял окурок, сунул Французу в угол рта и полюбовался с разных сторон результатом. Н-да… Халтура получилась. Гример из меня, как из балерины сталкер. Ладно, поглядим.
– Пошли.
– Куда? – Костя сбит с толку.
– Чай допивать.
Вернулись – и первым делом я подвел Француза к зеркалу. На, любуйся. Узнаешь себя прежнего, наполеоновского оккупанта недобитого, на вилы-тройчатки чудом не поднятого? Вспомни, вспомни, по какой причине ты получил свое прозвище. Вспоминаешь?
– Бар-дак! – раздельно произносит Француз, и – о чудо! – мне слышится безнадежность в его голосе. Ну наконец-то хоть какая-то эмоция! – Бар-дак, – повторяет Француз. – Хватит. Надоело. Уйду.
Другой бы на месте Кости кинулся меня обнимать, а этот возбужден результатом, как допингом, и рвется немедленно продолжить. С фиксацией на видео, конечно. Сегодня он не даст покоя ни мне, ни Французу. Ладно, потерпим. До ужина я точно вытерплю, хотя, чую, придется поскрипеть зубами. Утешаю себя: теперь можно меньше опасаться за целостность шкуры: я доказал свою полезность… Помогает слабо.
На следующий день мне плохо. Нет температуры, ничего не болит – просто очень-очень хреново. Был человек – стал кисель. Лежать тяжко, дышать тяжко, жить тяжко. Заботливый Костя водил меня к врачу, и тот через полчаса возни поставил диагноз: симулянт. Наврал, собака. Симулянт обязан утверждать, что болен, а я ничего такого не утверждал. Я не болен. Я просто хочу на волю, терпения моего нет.
Кое-как продержался до вечера без всякого толку: Француз не мычал и не телился, несмотря на все мои потуги, а уж я ему и щеку драным шарфом подвязывал, и в сапоги, просящие каши, заставляв обуться – чтобы все, значит, было а-натюрель, как на известной картине. Без толку. За ужином потребовал себе не стакан, а бутылку красного – дали. Взял я ее покрепче за горло – ив общагу. Напиться в зю-зю, конечно, не напьюсь, тут и пить-то нечего, но хоть забудусь немного. А не забудусь, так авось что-нибудь придумаю. Алкоголь, он иногда способствует.
Валюсь на топчан, совсем уж было собираюсь присосаться к бутылке, и тут мысль: надо бы подзарядить ПДА. Ну что за подлость: сначала лег, а потом уж мысль пришла. Это мне что же, опять вставать и двигаться? Не хочу. Вообще ничего не хочу, даже пить, но это хоть менее противно, чем все остальное. На волю хочу и чую: если сегодня ничего не придумаю, завтра сделаю какую-нибудь глупость. Потому что все, выдохся. Тут либо выпить, либо в Зону. Либо сперва одно, потом другое. Не убьюсь, так вылечусь.
Все-таки встал, подключил ПДА к зарядке, а заодно пролистал корреспонденцию. Лично мне – ничего, а в разделе «Всем» читаю: «Чемодан и Вычет у паучников». Еще вчера отправлено. Та-ак… Это какая же сука нас выдала? Впрочем, не важно. Важно другое: что за этим последует. А последовать может только одно: сбор клановых вожаков и авторитетов в «Ста рентгенах» и общий нажим на «долговцев». Штангеля с дерьмом смешают за то, что упустил нас, а он будет отругиваться, кивать на выброс и, чтобы отвести подозрения в пособничестве, предложит десяток ребят для участия в совместной операции. А «Долг»… ну что «Долг»? Покочевряжатся «долговцы», но поймут, что против силы объединившихся кланов они никто. Чего ж тут не понять. Участвовать в штурме Янтаря они не станут, да и другим отсоветуют, а вот станут ли защищать паучников? Я бы на их месте выбрал нейтралитет и посредничество.
Кто это там? А, Вычет… Пришел-таки.
– Слыхал новость? – говорю ему. – Выпрут нас из Зоны. Под белы рученьки.
– Почему? – Стоит, глазами хлопает.
– Иди сюда, смотри… – Сую ему ПДА. – Видал? Вся Зона знает, где мы. Насколько мне известно, в отношении к нам ничего не переменилось – для этих олухов мы по-прежнему угроза Зоне и их бизнесу. Кланы нажмут на «Долг». Не знаю, как поведут себя «долговцы», а я бы на их месте не стоял на рельсах перед паровозом. Преданность высоким идеям хороша, когда есть хоть один шанс. А здесь его нет. Думаешь, колючка и мины удержат сотню сталкеров, когда те пойдут на штурм?
– Если пойдут, то им же хуже, – отвечает Вычет. – Попадут под психотропное излучение, потеряют многих. На территории Янтаря два излучателя, оба взяты под контроль. Если об этом еще не знают в кланах свободных сталкеров, то наверняка знают в «Долге». Одно их слово- и никто к нам не сунется.
Ага, значит, я верно сообразил насчет пси-излучателей – они под контролем паучников. Наверное, как обычно: ученые сначала научились управлять ими, а теперь пытаются понять, как же устроено, чем они управляют. Но Вычет напрасно думает, что мы в безопасности.
– Дурень, – говорю я ему. – Стратег вшивый. Они не пойдут на ШтУрм. Они просто перережут пути подвоза. Помешать им «долговцы» не смогут, да и не захотят…
– «Долговцы» уже здесь, – простодушно моргая, объявляет Вычет.
Да ну? Надо посмотреть. Но чуть позже.
– Без разницы, – говорю я. – Как снабжать базу? Вертолетами? Воображаешь, что у сталкеров нет против них средств? Надо будет -Носорог им подкинет, через него, знаешь ли, из Зоны половина хабара уходит, ему мы с тобой уже неделю поперек горла… Кабель электрический – обрубят. Много ли здесь солярки для дизелей, а? Как ее доставлять, на чем? А еду? Да что еда – когда обесточатся все приборы, твоя наука в голос завоет, что надо нас с тобой выдать. Ну, если гуманизм взыграет – тогда вывести под конвоем за пределы Зоны и сдать полиции. Не так, что ли?
– Не знаю, – признается Вычет.
– Зато я знаю! Аида наружу – поглядим…
Снаружи – беготня. Вижу «долговцев» – они держатся уверенно, и я подозреваю, что власть над данной территорией де-факто перешла в их руки. Вижу нескольких откормленных вояк – те стоят и рты раззявили, в то время как «долговцы» распоряжаются, как у себя дома. Одного толстозадого пхнули – едва не покатился. Правильно, не торчи на дороге. А вон пулемет на крыше, уже обложенный мешками с песком, и еще один в чердачном окне… Оборона на всякий случай.
Вот-вот. Оборона против штурма, а его не будет. Кому охота подыхать? Будет осада и соглашение на приемлемых условиях, а мы с родственничком моим – - разменная монета. На то, что из-за Периметра двинут нам на выручку спецназ и миротворцев, может надеяться только наивный. Двигали уже войска в Зону после Второго взрыва – и чем оно кончилось? Надо думать, командование о том помнит и знает теперь, что для Зоны нужна особая подготовка – а где приобрести ее, как не в Зоне? Замкнутый круг. Попытку прийти паучникам на помощь военные, может, и предпримут, да только в ее успех я нисколечко не верю. Ну, вертолеты полетают над лесом, постреляют наугад… По всему, вроде как сложилась патовая ситуация – ан нет. Время работает на противника.
Возвращаюсь, валюсь на топчан. Где мое вино? На, отхлебни… Не хочешь? Ну, я сам…
– Все будет хорошо, – успокаивает меня Вычет. Он спокоен, как надолба. И так же глуп.
– Что ты, салага, можешь в этом понимать? Математик, тоже мне… Откуда ты это взял?
– Прикинул.
– Ну, тогда я спокоен! – говорю с издевкой и наконец-то присасываюсь к бутылке. Сегодня в меню красное сладкое. Кагор.
– Нет, правда… – Вычет как будто даже доволен. – Я тут побродил, с ребятами поговорил, вник кое во что… Знаешь, что здесь самое удивительное? Есть люди, изучающие аномалии. Есть люди, изучающие свойства артефактов. Есть те, кто изучает мутантов. Есть специалисты по пси-излучению, по выбросам, по дублям. Есть эколог. Один пытается разработать термодинамическую теорию Зоны. Нет только тех, кто изучает Зону вообще, так сказать, в комплексе. А это работа скорее для математика, чем для физика или биолога…
