Валентин Холмогоров - Проклятие Галактики
Это был Лесанж. Его пауэрсьют побелел от осевшей пыли, рядом валялся брошенный в спешке райфл-ган. Левая рука с бурой коркой запекшейся вокруг ногтей крови судорожно сжимала аптечку, левая, неестественно согнутая в запястье, застыла в воздухе, будто пытаясь кого-то обнять. Присыпанные песком веки испуганно распахнуты в потемневшее небо, прямо на остекленевшем зрачке сидит, деловито потирая лапки, большая черная муха. Макс взмахнул ладонью, муха, обиженно жужжа, улетела прочь.
Позади раздался приглушенный кашель. Обернувшись, Макс разглядел выступившую из клубов дыма угловатую фигуру, постепенно принявшую очертания Адама Ковача. Он брел, припадая на левую ногу и опираясь о ствол излучателя, точно о костыль.
– Ты цел? – спросил Макс.
Не прекращая кашлять, Ковач кивнул.
– Где Студенец?
Адам махнул рукой куда-то за спину и, согнувшись пополам, снова зашелся приступом сухого кашля. Казалось, его сейчас вывернет наизнанку.
Студенец обнаружился в ближайшей придорожной канаве. Он сидел, опершись спиной о растрескавшуюся трубу ливневого стока, и глупо улыбался, сжимая побелевшими пальцами левую руку возле локтя. Чуть ниже рукав сьюта превратился в безобразные лохмотья, густо пропитанные чем-то липким и красным. Рядом с его ботинком валялась распотрошенная, заляпанная кровью аптечка и несколько пустых гильз инъектора – судя по всему, Студенец всадил себе как минимум двойную дозу обезболивающего.
– Идти сможешь? – обратился к нему Макс.
Студенец поднял мутный взгляд, посмотрел куда-то сквозь него и безвольно опустил голову. Макс схватил его за здоровую руку и попытался вытянуть из канавы наверх. Тот тихонько заскулил. Туша оказалась неожиданно тяжелой, Максу с огромным трудом удалось сдвинуть ее с места всего на несколько сантиметров.
– Да что ж ты будешь делать… – пробормотал он, в отчаянии прекратив любые попытки поставить товарища на ноги.
– Брось ты его, – послышался за спиной сипящий голос Ковача, – захочет жить – сам поднимется…
Как ни странно, эти слова возымели свое действие: Студенец со стоном повернулся на бок, затем встал на колени и, пошатываясь, с трудом принял вертикальное положение. Ковач подхватил его с другой стороны, не давая снова упасть.
Пробираться сквозь разрушенный город, волоча на себе раненого, оказалось непросто. Немного помогал экзоскелет, но Студенец был неуклюж и угловат в своем бронекостюме, к тому же норовил завалиться без сознания через каждую дюжину шагов. Ковач непрерывно ворчал о том, что конструкторы могли бы предусмотреть в пауэрсьюте пару-тройку ручек для удобства переноски такого вот упитанного груза. Задувший с востока ветер понемногу усилился. С одной стороны, он разогнал стелившийся над землей едкий дым, с другой – начал раздувать многочисленные пожары и подхватывать летящие с пепелищ искры, забрасывая их в громоздившиеся повсюду кучи всевозможного хлама. Изредка на пути попадались трупы местных жителей, так и не успевших выбраться из руин: один раз Макс разглядел среди нагромождения камней чье-то дымящееся туловище, потом едва не споткнулся о лежащее лицом вниз тело женщины, волосы которой беспорядочно трепало порывами ветра.
Вскоре они увидели первых выживших. Перемазанный сажей пожилой человек сидел на развалинах обратившегося в пепел дома, уставившись невидящим взглядом в пространство, босоногий мальчишка, опершись о наполовину рухнувшую стену одноэтажной хибарки, плакал и кого-то звал, уже сорвав голос до хрипа. Они прошли мимо. Они ничем не могли помочь.
Потом их окликнули. Если бы не запыленный пауэрсьют, висящий на плече райфл-ган и покрытый защитным чехлом шлем, этого парня можно было бы запросто принять за разбойника или уличного бродягу, настолько не соответствовал его ободранный внешний вид образу бравого вояки. Боец оказался из третьего взвода, патрулировавшего соседний квартал.
– У нас двое погибших и один тяжелый, – сообщил он, – понадобится ваша помощь.
Сдержанно выругавшись, Макс и Ковач аккуратно положили Студенца на землю и отправились следом за провожатым, однако, стоило им обогнуть ближайшее здание, стало ясно, что они опоздали: лежащая на груде битого кирпича фигура уже не подавала признаков жизни. Адам, опустившись на корточки, на всякий случай проверил пульс, поднял глаза и отрицательно покачал головой. Парень из третьего взвода устало снял шлем и принялся размазывать по лицу грязь вперемешку с потом.
– Пойдем, – ткнул его локтем Макс, – нужно выбираться отсюда.
Ветер все усиливался, его резкие порывы грубо толкали в спину, поднимая с земли мелкий мусор и стараясь бросить пригоршню пыли в глаза. Они шли туда, где по их расчетам должна была находиться база, выбрав направление скорее по интуиции, нежели руководствуясь какими-то логическими соображениями. Их новый спутник, назвавшийся Даниелем, хранил молчание, помогая тащить притихшего Студенца. Понемногу стало темнеть, но Макс не мог определить точно, виноваты ли в этом сгущающиеся сумерки или тысячи тонн пепла и золы, поднятых в небо метеоритным дождем.
Внезапно налетевший вихрь едва не сбил их с ног. Подхваченный воздушной струей сор завертелся на месте волчком, поднялся высоко в небо и полетел куда-то по широкой дуге. Облака, некогда отливавшие розовыми и багровыми тонами, сделались почти черными и висели так низко, что казалось, до них можно дотянуться рукой. Шквал не утихал, с каждой минутой лишь набирая силу.
– Сюда! – крикнул Ковач и, не дожидаясь товарищей, нырнул под нависшую над фундаментом разрушенного здания тяжелую бетонную плиту. Остальные последовали его примеру.
Продолжая завывать в развалинах, ветер втягивал в гигантский хоровод все больше и больше обломков штукатурки, мусора и камней. Вскоре под облаками медленно и величественно возник сужающийся книзу, бешено вращающийся дымный конус и, извиваясь, пополз над землей. Замелькали парящие в воздухе, точно пушинки, листы металла, выломанные с корнем стволы деревьев, оконные рамы и даже искореженный кузов фланкера. По бетонной плите забарабанил каменный дождь.
– Такого никогда раньше не случалось, – прокричал на ухо Максу Адам.
– Торнадо?
– Ну да. На Сайноре их не бывает.
– А это тогда что?
Вместо ответа Ковач растерянно уставился вдаль: там, возле самого горизонта, неторопливо формировалась вторая воронка, а за ней – еще одна. Внезапно пискнул и ожил интерком, от неожиданности Макс вздрогнул, гулко ударившись шлемом о бетонный свод.
– Браво-два, ответьте базе.
– Здесь браво-два, – стараясь пересилить рев стихии, крикнул он в микрофон.
– Возвращайтесь в центр, объявлена общая эвакуация. Как поняли?
– Принято, база, – откликнулся Макс. – Можете выслать санитаров? Здесь раненый.
– А Санта-Клауса с оленями не выслать, мать вашу? – прохрипел в ответ динамик. – У нас тут полторы сотни раненых и в три раза больше «двухсотых», ясно? Добирайтесь сами, как сумеете. Трек и карту сбросили в планшет. Конец связи.
– Потери большие, – сказал дрилл-капрал Груда, пристально разглядывая вытянувшийся перед ним запыленный и изрядно поредевший строй, – как среди личного состава, так и среди гражданских. Вместе с Энвом исчезли гравитационные силы, действовавшие на приливные течения, так что в море поднялись тридцатиметровые цунами, и прибрежные районы в считаные минуты смыло. Теперь все побережье затоплено. Да и на континенте творится черт знает что… Впрочем, вы сами все видели. В атмосфере миллионы тонн пепла и парниковых газов, по всей планете гуляют ураганы, в общем, Сайноре, похоже, каюк. Если не прямо сейчас, то скоро уж точно. Командование приняло решение об эвакуации. Это если официально. А если неофициально, то надо драпать отсюда, покуда еще можно взлететь и пока эти мерзавцы не перекрыли к чертям собачьим все подходы к гейтам. Вопросы есть? Нет? Тогда слушайте сюда. Командование первым и вторым взводом примет вахмистр Титу, третьим и четвертым – вахмистр Абель. Сначала погрузим раненых, потом начнем вывозить вас. Разойдись!
Вахмистр Титу отыскался на окраине базы. Он оказался двухметровым чернокожим здоровяком, выглядевшим в пауэрсьюте подобием гигантской скалы посреди пустыни. Вахмистр прихлебывал из плоской металлической фляжки и задумчиво смотрел вдаль, туда, где возле обрушившейся ограды пыхтел и взрыкивал мотором небольшой гусеничный трактор.
– Сэм вахмистр, второй взвод четвертого учебного батальона под ваше командование прибыл… – начал было Макс, но тот остановил его, устало махнув рукой:
– Сколько вас?
– Двенадцать человек, сэм вахмистр.
– Негусто. Глянь.
Опустив на землю косой нож отвала, трактор медленно полз вперед, а перед ним катилась, вращаясь и перемешиваясь, целая гора обнаженных человеческих тел. Макс разглядел чью-то руку, безвольно свесившуюся из жуткой мешанины посеревших, перепачканных грязью туловищ. Останки лежали как попало: на спине, на груди, лицом к лицу, – и вся эта груда неторопливо ворочалась, увлекаемая движением трактора.
