Владислав Выставной - Злой
— Но какой в этом смысл? Что будет, когда все выплывет? Ведь вас обвинят в картельном сговоре, в нарушении международных конвенций и прав человека…
Ник запнулся, словно наткнувшись на смех мистера Сэдрика. Отсмеявшись, тот покачал головой:
— Неужели ты не понял? Не будет никаких обвинений. Потому что победителя не судят. Некому будет судить. Проект «Кронос» — это не только бессмертие для избранных. Да и само бессмертие — всего лишь инструмент нового миропорядка. Наш проект — это формирование новой глобальной элиты и того мира, который сложится вокруг нее с одной-единственной целью — служить элите, защищать ее интересы. Элита — боги нового мира, центр, вокруг которого и будет вращаться все и вся. Вокруг элиты неизбежно сложится каста приближенных — полубогов, если хочешь, вроде греческого Геракла или Ясона. И сейчас у тебя есть шанс попасть в первые ряды таких героев. Ты будешь верой и правдой служить элите — и заслужишь свою долю власти, долгую и здоровую жизнь. Ты возвысишься над плебсом, над человеческой мерзостью, в которую скоро обратится рухнувший мир. Процесс уже запущен, он необратим, и у тебя только два варианта: «да» или «нет»…
Ник молчал. Он дышал тяжело и часто. И не от усталости, не от страха.
От страшной, неукротимой злобы.
— Хорошо… — с трудом сдерживаясь, проговорил он. — Скажите только — почему же тогда доктор Палмер покончил с собой? Вы не захотели его взять в свой новый, прекрасный, светлый мир?
Мистер Сэдрик с сожалением вздохнул:
— Никто не желал ему смерти. Его просто закрыли, на время — чтобы он подумал, собрался с мыслями и перестал противопоставлять себя совету директоров. Кто же знал, что он окажется таким впечатлительным? Доктор Палмер был очень хорошим ученым. И более того — отличным организатором. Именно его усилиями были сведены воедино совершенно разные области знания, и только благодаря ему заработал проект «Кронос». Теперь уже все идет как бы само собой, но нужно отдать ему должное… Однако при всем при этом он был полнейшим идеалистом. Конечно, это его личное дело. Но в один прекрасный момент он заявил, что хочет остановить проект! Ему, видите ли, претят опыты над людьми! И это после того, как в проект были вложены триллионы…
Мистер Сэдрик нахмурился и оттопырил нижнюю губу, словно ему было очень обидно за эти самые триллионы.
— Я видел, что вы делаете с людьми, — тихо сказал Ник. — И думаю, что Палмер был прав…
— Это всего лишь биороботы, — скривился мистер Сэдрик. — Биологические механизмы, хоть и выглядят как люди. Ты же ученый, а не впечатлительная девица! И прекрасно понимаешь, что все эти запреты, идиотские нормы морали, параноидальные конвенции — все это и тормозит прогресс! Именно поэтому и нужно быстро и эффективно перестроить старый, покрывшийся пылью мир!
— И в этом новом мире вы собираетесь жить под землей?
— Разумеется нет! Просто наши аналитики предполагают неизбежное обрушение экономики, хаос, войны и бедствия в течение лет эдак пятидесяти после начала Великого Перелома — пока мы не вырастим новые поколения, готовые жить по нашим схемам. Все это время желательно иметь надежное, хорошо защищенное убежище. Сюда никто не пробьется: не зря ведь нашими стараниями атомное оружие было запрещено. Что тебя удивляет? Да, да — политики, сами не зная того, исполнили нашу волю, как это случалось уже много раз… Итак, нам останется только ждать. Каких-то пятьдесят лет — для нас с вами это не срок, верно? И выйдя на поверхность нового мира, мы будем как боги, и благодарное человечество начнет возводить в нашу честь храмы и возносить нам молитвы. Но это конечно же шутка…
Ник смотрел на беса расширившимися глазами и понимал: да ни черта тот не шутит! Он действительно так думает — спит и видит, чтобы на него молились и возводили в его честь храмы!
Страшно представить, что делают миллиарды с рассудком нормального человека…
— Итак, мы поговорили по душам, пора и честь знать, — решительно заключил мистер Сэдрик. — Мы тебя здорово изучили, парень, и все выводы говорят в твою пользу. Такой энергичный сотрудник нам не помешает. Даже затрудняюсь, какое именно направление тебе предложить: и биохимик ты неплохой, и в ВБ многим бы дал фору… Кстати, самое главное, что мы предлагаем, — это даже не высокий оклад. Ты получишь здоровье, долгую полноценную жизнь. Не бессмертие, конечно, но все же… А чуть позже, когда на Земле начнется Великий Перелом, ты поймешь, что принял правильную сторону. Ты ощутишь такую власть и свободу, какая невозможна в прежнем, давно уже прогнившем обществе. Решайся!
Ник исподлобья смотрел на бессмертного. Этот человек произвел на него впечатление не меньшее, чем котлованы, заселенные мутантами.
Мистер Сэдрик и сам был мутантом. Гнусным моральным мутантом.
Ник сделал свой выбор. И возможно, этот выбор шел вразрез с планами бесов. Потому что он вдруг вспомнил тот труп с отъеденной многоножками головой, спятивших лаборантов, мертвого доктора Палмера, кошмарное подземелье клоаки… и Шона, оставшегося умирать в одиночестве.
Как же теперь не воспользоваться таким шансом — чтобы прикоснуться к святая святых масштабного международного заговора, войти в круг приближенных и хорошо информированных? Что может быть лучше для выяснения всей полноты картины и, возможно, для нанесения удара изнутри? Что может быть важнее, чем развалить это опасное для всей планеты осиное гнездо? Ради этого можно рискнуть всем.
Главное — сохранять спокойствие и не выдать своего истинного отношения к происходящему.
— Хорошо, — спокойно сказал он. — Я принимаю вашу сторону.
— Прекрасно, — неожиданно холодно кивнул бес. Возможно, он ожидал другой реакции. Или просто успел выговориться в свое удовольствие и теперь не ощущал надобности в благодарном слушателе. — Иди, я распоряжусь о твоем назначении.
Все выглядело слишком просто и оттого походило на хорошо замаскированную ловушку. Но не осталось ничего, кроме как плыть по течению — и ждать момента…
Ник молча повернулся и вышел.
Он не удивился, когда его снова взяли под конвой. Вскоре к охране присоединился какой-то новый молодой человек, в той же форме ВБ, но с особыми знаками отличия. При виде его конвоиры напряглись, подтянулись, и Ник сделал вывод, что молодой человек старше их по званию.
Парень приветливо улыбнулся Нику и сказал:
— Меня зовут Алан. Отец поручил мне проследить за твоей судьбой.
— Мистер Сэдрик — твой отец? — без особого интереса отозвался Ник.
— Да. Тебя это удивляет?
— Странно, что он поручил тебе заниматься такими мелочами. Тебе бы миллиардами ворочать…
— Не все бессмертные желают ворочать миллиардами, — нахмурившись, бросил Алан.
Похоже, Ник задел какую-то тонкую струнку во взаимоотношениях подземных «небожителей» — отца и сына.
— Куда меня ведут? — поинтересовался он.
— В сектор безопасности, — с готовностью ответил Алан. — Это необходимая часть процедуры. Система должна быть уверена в твоей лояльности.
5
Этого он и боялся.
В небольшой комнате с надежной звукоизоляцией и большим зеркальным окном его усадили в удобное, но жуткое на вид кресло — гибрид стоматологического ложа и электрического стула. Лаборант в синей униформе щелкнул пультом: от потолка с жужжанием опустились гирлянды оптоволоконных кабелей, упругих и гибких, как черви. Вмешательства человеческих рук не требовалось — юркие кабели сами потянулись к голове Ника, нырнули в волосы и принялись ползать, отыскивая нужные прибору точки. Это было отвратительно и приятно одновременно. Наконец кабели с датчиками овладели его головой целиком.
— Можно начинать! — донеслось с потолка.
Ник посмотрел в сторону зеркального окна. Отсюда ничего не было видно, но он и так знал, что там происходит: опытные спецы, медики и психологи склонились над сенсорными экранами, готовые препарировать его разум.
Вот и захлопнулась ловушка, поставленная хитрым бесом: недостаточно было выразить согласие с «новым миропорядком», отделавшись формальными фразами. Бесу нужна истинная преданность, внутреннее согласие с его извращенными идеалами. И конечно же мистер Сэдрик не настолько наивен, чтобы поверить Нику на слово. И сейчас эта мощная техника выявит в нем скрытого врага. А бесам останется лишь с удовлетворением посмеяться над ним.
Что с ним сделают потом? Сразу убьют или запытают до смерти? Есть о чем поразмыслить, пока хитрая техника расставит все точки над «i».
Неожиданно открылась единственная дверь и в комнату вошел новый знакомый — Алан. Он уселся в кресло напротив и снова улыбнулся Нику. Он производил куда лучшее впечатление, чем его папаша. Черт возьми — он просто нравился Нику! Казался каким-то более живым, искренним… Может, это пресловутая игра в «плохого и хорошего полицейского»? Но какой в этом смысл — «полиграф» и без того расколет его в два счета: современные приборы обмануть невозможно, а он даже не профессиональный оперативник.
