Алекс Орлов - Штурм базы
Наконец пришло понимание.
«Меня тошнит, – догадался Джим. – Меня тошнит, и мне очень плохо… Никогда, никогда больше не буду пить эту гадость! Вообще ничего не буду пить – даже пиво! О-о!»
Ноги сами соскочили с кровати и понесли его к торчавшей из стены раковине. Судорога скрутила тело, и Джима вырвало.
«Вот почему мне казалось, что я носок…» – пронеслась в голове совершенно бесполезная мысль.
Чуть отдышавшись, Джим включил воду, чтобы смыть следы своих безобразий. Затем пополоскал рот и умылся. Казалось, ему полегчало – по крайней мере глаза видели лучше, сознание прояснялось, однако голова – о-о! Как будто по ней стучали молоточками множество злобных существ.
– Какая… гадость… – произнес Джим вслух, проверяя свой голос. – Собака… Слон… Селедка…
Он говорил и не узнавал себя. Это был чужой хриплый голос.
На полусогнутых ногах Джим вернулся к кровати, сел и уже собирался прилечь, как вдруг заметил, что он совершенно голый.
Это озадачило. Джим попытался вспомнить, где оставил одежду, и, оглядевшись, не узнал обстановку. Эта квадратная комната с серыми стенами ни о чем ему не говорила. В ней не было ни одного окна, а свет падал с потолка от единственного светильника.
«Может, я в тюрьме?» – ужаснулся Джим. Потом вспомнил про Тони. Друга нигде не было, но у противоположной стены стояла еще одна кровать.
Джим поднялся и, превозмогая головокружение, подошел, чтобы проверить – здесь ли Тони. Постель была смята и пуста. Джим провел по простыне рукой – материя оказалась грубой и какой-то застиранной.
«Наверное, это все же тюрьма. А Тони увели на допрос», – подумал Джим и посмотрел на дверь. Она была деревянной, однако окошко для подачи пищи в ней присутствовало – Джим видел такое в фильмах.
Полагая, что дверь заперта, Джим подошел к ней и потянул за ручку – дверь подалась. Это оказалось новостью. Джим выглянул в коридор, там были те же серые неокрашенные стены и тусклая лампочка под потолком.
Ступив на шершавый пол, Симмонс двинулся по коридору. Впереди, на стенах, отражались какие-то блики и были слышны непонятные щелчки. Временами доносились голоса, но слов было не разобрать.
Дойдя до конца коридора, Джим выглянул из-за угла и заметил неприкрытые створки широких дверей, за которыми происходило нечто, порождающее свет и щелчки.
От этих вспышек снова стала кружиться голова. Джим постоял немного, пережидая приступ слабости, а затем пошел дальше, чтобы выяснить эту тайну.
Осторожно приоткрыв дверную створку, он заглянул в помещение, но поначалу ничего не смог понять. Уж очень необычное там было освещение – несколько софитов на высоких стойках собирали пучки света в одном месте. Джим сделал шаг и почувствовал под ногой мягкое покрытие. Оказалось, что все вокруг – и пол, и стены, и потолок были обиты мягким темным материалом. Это создавало ощущение нереальности, и Джим даже тряхнул головой. Возникшая боль показала, что это реальность.
38
Понемногу глаза Джима начали привыкать, и он обнаружил, что это странное помещение разбито на зоны: в одном месте стояла кухонная мебель, в другом – убранство гостиной с фальшивым камином. Была даже душевая с намалеванным на стене кафелем.
Весь свет собирался в дальнем углу, на широком любовном ложе. Там, на высоких подушках, лежал Тони. Как и Джим, он был совершенно голым, и на нем, словно всадница, подпрыгивала деваха с ярко накрашенным ртом и огромными шаровидными грудями. Груди колыхались из стороны в сторону, а человек возле фотоавтомата выстреливал целыми очередями ослепительных вспышек.
– Теперь смотри влево! – командовал фотограф. – Теперь вправо! Оттопырь задницу, замри!..
Клац-клац-клац!
– Отлично! Продолжай!.. Теперь сделай ему улыбочку, Кони! Заставь его улыбаться!
Девица приподняла голову Тони за подбородок и закричала:
– Улыбайся! Улыбайся, придурок, тебе со мной хорошо!..
Тайлер растянул губы в жалкой улыбке, и фотограф стал отщелкивать кадры в бешеном темпе.
– Теперь немного видео!.. – Фотограф дернул шнурок, и заработала установленная на штативе видеокамера. – Подвигайся, Кони, потряси шарами! Все должно быть натурально!.. Молодец! Мо-ло-дец! Все, с этим закончили… Передохни пока, а я притащу второго.
«О! Это обо мне!» – догадался Джим и прислонился к стене. Он все никак не мог понять, где находится. Вроде и не тюрьма – в тюрьме не фотографируют с голыми девками. Тогда что же? Может, публичный дом?
Джим еще раз осмотрелся – это больше напоминало какую-то студию. Бывают ли фотостудии в публичных домах, он не знал. А попытки что-то вспомнить привели к тому, что голова стала болеть сильнее, однако вдруг вспомнилось главное – вертолет!
Тем временем девица слезла с кровати и, подойдя к гримерному зеркалу, устало стянула черный парик, оставшись с рыжими обесцвеченными прядками. Затем взяла со столика сигарету и, закурив, опустилась на круглый пуфик.
Фотограф поднял Тони на ноги и потащил к выходу. Тони болтался, как сосиска, и стонал. Возле ярко освещенного зеркала он неожиданно оттолкнул фотографа и сказал:
– Мне плохо!
– Только не сблевани на меня, – предупредила его Кони, на всякий случай отодвигаясь вместе с пуфиком.
– Да ладно, он не будет здесь блевать, – заявил фотограф. – У него в номере отличная раковина. Пойдем, парень, тебе нужно прилечь.
– Да мне уже сейчас плохо! – едва не плача, пожаловался Тони.
– Не дрейфь, солдат, прорвемся.
Имевший телосложение борца, фотограф легко подхватил Тайлера и потащил к выходу.
– Все! Не могу больше! – воскликнул Тони и его начало выворачивать прямо на стену и пол.
Кони взвизгнула и уронила сигарету на ковер. А фотограф выругался и врезал Тони по шее, отчего тот, перебирая ногами, пролетел метров пять и растянулся прямо перед Джимом.
Видимо, после того, как его стошнило, у Тони прочистились мозги. Опершись о стену, он поднялся и, обращаясь к Джиму, сказал:
– Ты видел – он меня ударил!
– Да, – подтвердил Джим, глядя на обидчика. – Ты ударил разведчика.
– Чего? – на лице фотографа появилась недобрая усмешка. – Да я вас, ублюдки, заставлю весь пол языками вылизать!
– Не надо было нас поить, сволочь! – крикнул Тони и, схватив стоявшую неподалеку вазу, метнул ее в фотографа. Однако тот легко отбил вазу рукой, и она запрыгала по полу, оказавшись фальшивой.
– Убей их больно, Ральф! Я из-за них ноготь сломала!.. – пожаловалась Кони.
– Я бы убил… С удовольствием бы убил, – сказал Ральф, надвигаясь на голых пленников. – Я бы убил, но Гаусс запретил. Сказал, они на него работать будут.
– Оружие надо… – негромко сказал Тони, когда они пятились от наливавшегося гневом фотографа. И хотя он обещал не убивать, в это как-то слабо верилось.
Джим схватил стойку от софита и, раскрутив барашек, высвободил две стальные трубки почти метровой длины.
– О как кстати! – воскликнул Тайлер. – Сейчас мы тебя, здоровяк, кончать будем!
– Кончать в другом месте будешь! – проорала со своего пуфика Кони. Она работала сдельно, поэтому всякая задержка была ей невыгодна.
– Ну, ублюдки, убивать я вас не буду, однако покалечу, – пообещал Ральф и, опустив голову, бросился вперед, точно бык.
Джим успел отскочить в сторону, а Тони попался. Ральф обхватил его и с ходу попытался раздавить. Однако подскочивший сзади Джим врезал фотографу железкой по ягодицам. Бить по голове он опасался, чтобы не задеть Тони.
Ральф заревел и попытался оторвать Тони от пола, однако тот упирался длинными ногами и молотил Ральфа кулаками. Тем временем Джим раз за разом наносил удары по вражескому заду, чем вызывал протяжные стоны фотографа. Стараясь поскорее разобраться с Тони, Ральф швырял его из стороны в сторону, снося мебель и ломая тонконогие столики, однако Тайлер не сдавался и не давал себя опрокинуть, растопыриваясь словно паук.
Джим все активнее наседал сзади, остервенело лупя фотографа по ягодицам и бедрам. Боль становилась все невыносимее, и Ральф не выдержал. Он отшвырнул Тони и бросился на Джима.
– Стоять! – крикнул длиннорукий Тони и вцепился Ральфу в холку.
– Пригнись! – скомандовал Джим и рубанул Ральфа по голове. Труба согнулась, но Ральф рванулся к Джиму, волоча за собой Тони. Джим ударил еще несколько раз, но безрезультатно. Тогда он схватил самую тяжелую часть стойки и обрушил ее на голову фотографа.
Это помогло. Ральф громко икнул и свалился.
39
Кони, все это время спокойно наблюдавшая за битвой, была неприятно удивлена ее исходом и, как только Ральф грохнулся на пол, дико заорала:
– Помогите! Убивают!
Затем, спохватившись, достала из сумочки дамский пистолет и не целясь шарахнула по врагам. Пуля пролетела высоко и застряла в обивке потолка, а Кони, напуганная выстрелом, снова завизжала.
Не сговариваясь, приятели разделились. Джим рванул к двери, чтобы отвлечь внимание, а Тони по-пластунски прополз позади диванов. Когда Кони пришла в себя и снова подняла пистолет, Джим юркнул в дверь, а Тони выскочил из укрытия и левым боковым послал красотку в нокдаун.
