Андрей Круз - Вне закона
«Бурлак» снизил ход до самого малого, ловко подгоняя вереницу почти неуправляемых шаланд ближе к берегу. А я между тем собирал вещи в избе — за два дня пути расслабился и что-то не сообразил это сделать заранее. Хотя, времени все равно хватало, процесс швартовки был на удивление не быстрым.
— Долго стоять-то будете? — спросил я у Васьки после того, как шаланда была подтянута к причалу и с нее были сброшены сходни.
— Обычно пару дней стоим. А что?
— Да мне товар выгружать пока некуда.
— А-а, это… ну сегодня до вечера пусть полежит, а потом хоть на склад, но забери, надо место освобождать, такие дела. Последняя ходка за навигацию, будем под крышку грузиться.
— Я понял. Ты здесь будешь?
— Я все время здесь, — он встал и потянулся, попутно зевнув во всю пасть.
— Так я пока мешки свои оставлю, а как за добром своим вернусь, так и заберу. Хорошо?
— Не вопрос.
Сначала я все же отправился на «Бурлака» чтобы пообщаться с Коляном. Очень интересно было знать, где собирался обосноваться мой неудачливый предшественник. И встретил его на самых сходнях, он уже в город спешил.
— Где он работать собирался? Та пошли, я покажу, мне почти туда и надо. И ты пальтишко бы сменил, а то тебя тут за лоха держать все будут, — он подергал меня за лацкан шинели. — То, шо ты ее обрезал и пуговки сменил — оно мало шо значит, за это всем по хрену.
— Да это я уже понял, — осталось мне только вздохнуть. — Не успел в Ред Роке куртку пошить.
— Ну так сам виноват, — развел он руками.
— Ага, я сам и шью.
Первое впечатление от Батлер-Крик было простым и ясным: городок строится. Строились просто везде, стучали молотки, жужжали пилы, на больших возах везли бревна и доски. Грязи было еще больше чем в Ред Роке и бороться с ней здесь тоже никто не собирался. Разве что местами, где уже совсем потоп, кто-то добрый бросал доску-другую, чтобы можно было пересечь лужу не уляпавшись по уши.
— Центр тут уже почти застроили, — пояснил Колян. — Сам увидишь. А с этой стороны, ближе к порту, продолжают селиться. Только это они зря, он там, — он показал рукой куда-то налево, — скотская биржа, и чем ближе к ней, тем больше вонять будет. Но тут землю дешево продают и у кого ума нет, тот подарку радуется шо дурак писанке.
Дальше от берега и вправду порядку было больше, со стройкой здесь закончили. От центра Ред-Рока отличалось все разве что размерами — Главная улица была куда длиннее, на ней было больше лавок, больше парикмахерских, больше баров и не один большой салун, а целых два. И борделей я насчитал как минимум четыре, заодно обратив внимание, что лица в его окнах все больше темные, обрамленные черными волосами. Похоже и вправду кто-то всерьез наладил «импорт невест» каким-то образом. За что их всех там сажают, интересно? Может, ни за что, просто так? Или вообще нанимают?
На улицах было людно, опять же если с тем городком сравнивать, который я два дня назад покинул. Больше людей, больше грязи, больше конского навоза, больше шумных уличных собак, обгавкивающих все, что видят и которым, проходя, хочется отвесить пинка.
— Не на главной улице? — спросил я, когда Колян свернул в сторону.
— Нет, но недалеко. Та нормальное там место, самая торговля, сейчас придем уже.
И вправду, скоро пришли. Прошли по улице, параллельной главной, на которой тоже хватало всяких нужных заведений, после чего Колян, остановившись, указал на одноэтажный дом с двором, отгороженным забором от улицы, и сказал:
— Он там.
На доме висела табличка «For Sale», то есть «Продается».
Видать, и вправду судьба.
Батлер-Крик
Резкий ветер гнал волнами поземку, свистел в голых ветках кустов. Три молодых и не слишком больших оленя медленно брели по полю вдоль опушки рощи, время от времени останавливаясь, чтобы перекусить пожелтевшей высокой травой, торчащей из-под неглубокого снега и качающейся на ветру. Один покрупнее чуть впереди, два чуть мельче — сзади. Именно молодые так вот кучками часто ходят, старые олени уже сами по себе. И самки тоже в группы сбиваются зачастую, но самок стараются не стрелять, разве что когда совсем припрет. Впрочем, зимой это не так важно, телята уже подросли.
Здесь, в краях где степи встречаются с лесом и где легко наткнуться на волков, олени пытаются держаться опушек. В поле под снегом и на снегу много сухой травы, но случись опасность — убегают в лес. Тот же волк не может так прыгать через препятствия как олень, отстает сразу, так что волки как раз стараются отрезать добычу от деревьев.
А я как раз на опушке заваленного буреломом леска и пристроился. Я ведь не волк, у меня винтовка есть. Место здесь удачное — широкое поле сжимается с двух сторон лесочком и глубоким оврагом, и блуждающие группы оленей заходят в эту «воронку» часто, просто других путей нет. Было бы у волков мозгов побольше, они бы тут только и охотились. А так здесь самый дальний выстрел будет метров в сто пятьдесят, как раз в этом самом месте. По такой цели как олень для меня и не дистанция вовсе.
Вообще в степи здесь зверья всякого хватает, от сурков до буйволов, напоминающих смесь бизона и мускусного быка — почти таких же лохматых. Их стада тут тоже часто шляются, даже мимо одно успело пройти, но буйвол для меня не добыча — не разделать и не увезти все одному, взрослый под тонну, а то и больше весит, ну и мяса с него можно чуть не половину от этого веса взять. Только мясо так себе, жесткое и не слишком вкусное. И можно взять толстую шкуру, которая идет на седла, ремни, кобуры и сапоги. И даже тулуп что на мне сейчас, из такой шкуры и сделан, как раз из зимней, к лету она редеет и линяет. Поэтому и охотятся на них те, для кого это работа. А я так, для себя, просто свежатинки захотелось, да и охоту люблю.
Большой палец в толстой кожаной перчатке с тихим щелчком оттянул курок «Марлина 336» — шестизарядной рычажной винтовки под патрон 30–30. Самый олений калибр из здесь доступного, по баллистике что-то вроде СКС получается. Механизм тихо щелкнул, перескочив с полувзвода на боевой взвод. Прижав цевье к стволу дерева, за которым схоронился, я подвел прицел-рогульку к лопатке одного из молодых оленей, идущих сзади. Попаду правильно — оба легких пробью, сразу ляжет.
— Ничего, тебя в самый раз. Тебе не рожать и даже коров ты пока не трахаешь, не заслужил еще, — прошептал я скорее про себя, чем вслух. — И самый старший в окрестностях дольше старшим оставаться будет.
Указательный палец чуть погладил вогнутую поверхность спускового крючка, лег на него, замер на секунду, вместе с дыханием, а затем слегка потянул назад. Курок сорвался, грохнул трескучий сухой выстрел, ветер мгновенно отнес в сторону облачко дыма. Лязгнувший рычаг сдернул затвор, который выбросил стреляную гильзу, а дружно сорвавшиеся с места олени, точнее — двое из них, огромными, почти нереальными прыжками поскакали сперва в поле, а затем резко свернули к лесу. А тот, в которого я целился, лежал на боку, слабо подергивая всеми четырьмя ногами. А потом и дергаться перестал, затих.
