"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Респов Андрей

Но сейчас мы коснулись принципиального вопроса. Неважно, сколько мне ещё здесь жить, превращать комнату, где я сплю, ем и учусь, в притон торчков не позволительно никому. Мурик сам мужик вроде правильный, но с закидонами, к тому же слегка развращённый участием в некоторых сомнительных делишках. Там было всего понемногу: контрабанда чёрной икры из Астрахани, фарца по мелочи, а тут ещё, похоже, и травка нарисовалась. Рядом с таким, как правило, огребают непричастные. А терпилу из себя делать я уж и подавно не позволю.

Все мы, конечно, не ангелы, понимаю, но слов, похоже, такому как Мурик, будет маловато. Тут мой взгляд очень кстати упал на книжные полки над обеденным столом. Мы вечно складывали туда помимо необходимого ещё и всякое барахло, что потом неделями валялось и в конечном счёте выбрасывалось на помойку. На самой нижней полке как раз виднелся старый и слегка погнутый на концах стоматологический инструмент. То ли зонд, то ли лопатка. Не помню, как уж он правильно назывался, но то, что эта штука сделана из прочнейшей хирургической стали и в основной своей части толщиной вполовину мизинца было заметно и невооружённым глазом.

— Позволь-ка, — я слегка отодвинул всё ещё ухмыляющегося Мурата в сторону и взял с полки инструмент, повернулся к туркмену и, глядя ему в глаза, начал медленно накручивать инструмент на указательный палец, как простую проволоку, сопровождая свои действия словами: «Мурик, я не шучу, увижу дурь в комнате ещё раз, сломаю всем участникам по паре трубчатых костей. Сломаю аккуратно, чтобы реабилитационного периода наверняка хватило для прояснения в мозгу».

Подобный фокус я помнится уже проделывал с шомполом на глазах штабс-капитана Крона во время моей вербовки в Саратове. Блин, как же давно это было!

— Гавр, ну ты, бл@, даёшь… — Мурат не мог отвести застывшего взгляда от появляющейся на его глазах стальной спиральки. Ухмылка постепенно сползала с его лица.

— Я рад, что мы пришли к взаимопониманию, Мурик. На, — я протянул ему скрученный инструмент, — на память. Как забудешь о моём обещании, посмотри на эту загогулину. А теперь извини, больше не могу с тобой говорить, пора на пару.

Я залез под кровать, выдвинул старый чемодан, где у меня хранилось чистое бельё, зимние ботинки и парадная армейская форма, которую я зачем-то привёз с собой, надолго позабыв о её существовании. А ещё там всегда лежала парочка накрахмаленных белых халатов, без которых, да ещё и без сменной обуви соваться на занятия было делом безнадёжным. Остальное пространство занимали два ящика с домашними заготовками. С их транспортировкой придётся повременить. Благо ключи от комнаты я сдавать не собирался.

Учебники и тетради уже были давно уложены в дипломате, являвшемся наиважнейшим атрибутом любого уважающего себя старшеклассника или студента конца 80-х, начала 90-х. Да ещё следовало учитывать изрядную толщину учебных пособий, что выдавались на начальных курсах. Нет, конечно, верхом идиотизма было бы таскать все учебники в соответствии с ежедневным расписанием. Для этого понадобился бы средних размеров чемоданчик. Такой, например, с которым сейчас ходят газовики и сантехники. Но без основных учебников не обойтись.

Хочешь быть передовым — сей квадратно-гнездовым! То есть, хочешь быть всегда готовым отвечать по заданию и поддержать реноме отличника, не манкируй возможностью полистать учебник перед занятием, даже если вчера ты проштудировал тему на ять. А ведь есть ещё и материалы лекций! Меня всегда бесил неразрешимый парадокс учебного процесса: ты никогда не можешь быть готов к вопросам преподавателя на 100 %. Хоть убейся!

То твой учебник не идеален (устарел, либо сокращён до примитива), а других (по слухам, от бывалых старшекурсников — самое то!) нет или не хватило при выдаче в библиотеке. Или дополнительная литература, которая указана в библиографии к нужной теме, существует чуть ли не в единственном экземпляре, а твоя очередь на неё дойдёт хорошо если к Новому Году. Или темы лекций, что прочитал занудный и до жути дотошный доцент, почему-то начинаются с тех, что вы будете проходить лишь в конце года, а не с актуальных на сегодняшний день. Короче, ко второму курсу студент-медик без дополнительных усилий кафедры общественных наук превращается в философа-фаталиста с манией рационально-наплевательского пессимизма и целым набором примет-верований. И даже тотемов. Не знаю, как сейчас (по слухам, и хуже, и лучше), но в те стародавние времена, когда и небо было голубее, и трава зеленее, а Кремль стоял крепче…эээ, ну вы меня поняли. Там, куда меня занесла судьба анавра, было примерно так. Ну, или мне так казалось, по крайней мере.

Комнату я покидал под гробовое молчание соседей с десятикилограммовым дипломатом в руках и нарастающим желанием уже сегодня начать искать съёмную квартиру. Чего-то мне совсем расхотелось иметь под боком три лишние пары любопытных глаз и ушей. Незабвенный кинематографический папаша Мюллер помниться говаривал: «Что знают двое, знает и свинья!» Тут же целых три стоматолога, которым и мёду не надо, дай только сунуть нос в чужие дела.

Не помню нынешних расценок, но уж на пару месяцев-то съёма денег наскрести должен. А Орлинду с долгом подождёт. Перетопчется пока африканский безопасник.

— Так, народ, чтобы вопросов больше не было, — свою прощальную речь я решил сделать максимально краткой, — из общаги я скоро съеду. Кое-какие вещи под кроватью заберу позже. В ваших интересах коменду не посвящать — вам же больше места достанется. Желаю здравствовать!

Спохватившись не сразу, только на улице сообразил, что напрочь забыл, куда мне идти. Вернее, не помню. То есть, понятно, что в институт. Но в какой корпус? Расписание-то глянуть и забыл, голова садовая! С возрастом задротство студенческое подрастерял. Хорошо, что занятия на младших курсах почти все в шаговой доступности.

Приостановившись у угла общаги, стал расстёгивать дипломат: у аккуратного паренька Гаврилы Лугового, если мне память не изменяет, в зачётке должен быть вложен листок с расписанием. Блин, хорошо, что сегодня понедельник. Ещё бы вспомнить, какая идёт неделя… Первая или вторая? Если первая, то мне пройти всего квартал — и я в химическом корпусе. И попаду на занудную пару по биохимии с её архаическими лабораторными работами. А вот если вторая — то надо поспешать в главный корпус на лекцию по нормальной физиологии. Опоздание на лекцию минут на пять — десять некритичны. Аудитория там старая, амфитеатром, да ещё и вход сверху открыт. Вполне можно по-тихому просочиться.

Я невольно усмехнулся своим переживаниям. Надо же, как затягивает-то, уж и в студенческую шкуру влез со всеми её страхами и переживаниями. Или это сверхгормоны аватара так меня взбаламутили?

Проблема разрешилась сама собой: мимо, «закусив удила», нёсся мой студенческий закадыка Федька Ушаков. Уж он-то точно знал, куда сегодня надо двигать по расписанию. Путём нехитрых логических выводов стало понятно — в главный корпус на лекцию. Кстати, не забыть поинтересоваться у него, где тут квартиру можно снять. Это мне, дембелю, государство дало общежитие с первых дней пребывания в институте. А Федя — бывший школьник на содержании у родителей. Ему и карты в руки.

— Иваныч, постой! Да стой же ты, лось педальный! — крикнул я в спину товарищу, нагоняя широко шагавшего парня.

— О, Гаврила? Привет! Как сам? Это… Давай поднажмём!

— Да успеем, чего потеть зазря? — я приноровился к Федькиному ритму и зашагал рядом.

— Там новый лаборант на кафедре. Зверюга. Лично дверь запирает. Ещё и переписывает всех, зашедших на второй час.

— Чё за нах? — поинтересовался я, впрочем, безо всякого интереса.

— Шизик какой-то. Даже ночует на кафедре, говорят. Надюха зуб давала, что вообще никак не договориться.

— Значит, будем образцово-пунктуально посещать лекции по нормальной физиологии, — вздохнул я, вспомнив, что девяносто процентов лекторов с этой кафедры попросту пересказывали содержимое глав учебника.