Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)
— Братва, чего мы тут с ним разговариваем. Давайте порвем его на лоскуты. Мясу слово не давали, — рыкнул хрипатый.
Сейчас завертится карусель. Уцелеть бы в ней. Только все косточки переломают, от этого не уйти.
Марк напрягся, ожидая начало боя. Но он неожиданно получил отсрочку.
— Тогда чего вы из своей вонючей норы выползли, мясо? — раздался позади Марка насмешливый грубый голос.
— Вероятно, они просто заблудились по дороге на свою помойку. Может стоит помочь болезным, да верную дорогу показать? — поддержал его второй голос, наполненный предвкушением хорошего веселья.
Марк обернулся. Позади него стояли двое юношей, его возраста. Он их много раз видел в Академии, они учились на одном с ним курсе и тоже на летном отделении, только в параллельном звене. По учебе им не приходилось ранее пересекаться, да и в столовой тоже сидели за разными столами. Но он их помнил. Кажется, вон того справа, высокого светловолосого с большими ручищами звали Марс Ветер. Причудливое имечко дали ему родители. Его напарника, чуть пониже ростом, черный, коренастый, может даже чуть полный с аккуратными усиками и маленькой бородкой, звали Лумир Борсен. Они все время ходили втроем, и были весьма известными личностями в Академии. Любители покутить, влипнуть в приключения, но при этом показатели по целевым предметам весьма высокие. Как говорится и за столом и в деле всегда первые. Двух парней Марк видел перед собой, не хватало третьего — Яна Довчека, высокого красавца с кудрявой шевелюрой и выразительными зелеными глазами. По нему сохли все девчонки в Академии, только он всегда держался учтиво, но несколько отстранено. Никто не знал с кем он, и что.
Стоило вспомнить о недостающем элементе в мозаике, как он тут же нарисовался. Открылась дверь уборной, и Ян вышел за спинами громил. Он тут же увидел напряженно замерших друзей, окинул оценивающим взглядом спины верзил и стал засучивать рукава.
— Это не ваше дело. Проваливайте, пока не огребли, мелкотня, — не очень уверенно заявил хрипатый.
Все‑таки теперь расклад сил на игровом столе несколько уравновесился.
Из‑под стола рядом с ними донеслась какая‑то возня, словно медведь пробудился после зимней спячки в своей берлоге. Это Серг Радович, с которого все и началось, очнулся и пытался встать.
— А мы огрести не боимся, было бы от кого, — заявил Марс Ветер, отцепляя от пояса шпагу, которая в пылу кулачного боя могла помешать.
— Ребята, вы не обязаны за меня вписываться, — тихо, так чтобы только свои услышали произнес Марк.
— Не суетись, звездолетчики своих не бросают. Да и засиделись мы чего‑то, скоро в камень превратимся, точно гоблины какие‑то, — пробурчал Лумир, укладывая свою шпагу поверх шпаги друга.
Тот час к ним присоединилась третья шпага.
Кулачный бой это одно, а пустить кровь в таверне дело другое. За такое можно и в холодную угодить на неопределенный срок, в зависимости сколько крови осталось в теле противника.
— Охмырь, чего мы с ними языки чешем, давно пора чистоплюям шкуру попортить, — предложил хрипатый.
— Так я что, я только за, Рыверь, и правда чего мы разговорились, точно пустобрехи на скамеечке, — сказал тот, кого назвали Охмырем.
Видно в компании они были заводилами. Потому что оставшаяся парочка только нахмурилась, ожидая приказа.
И приказ к началу схватки последовал. Только исходил он не от громил. Ян не стал дожидаться пока на его друзей нападут, подхватил ближайший табурет, взвесил его на руке, удовлетворенно хмыкнул и, не долго думая, опустил на голову крайнего слева бугая. Близкое знакомство с табуретом громилу не впечатлило, он лишь слегка покачнулся, но на ногах устоял, зато это сильно разозлило его друзей, и они бросились в драку.
Кабацкая драка бывает трех типов.
Первый — один на один. Сошлись в бою два, часто подвыпивших гражданина, честно не поделивших что‑то между собой, часто поспорившие и не сошедшиеся во мнениях по тому или иному вопросу. Дело в общем‑то не страшное. Набьют друг другу лицо, начистят до кровавого блеска портрет друг другу и разойдутся в разные стороны. Бывает, что такие поединки заканчиваются после двух–трех зуботычин тут же за столом под графин водочки и соленые огурчики. Нет ничего лучше, чем бывшие враги, обмывающие свое примирение. От них по крайней мере вреда никакого нет.
Но бывает, что подобный поединок заканчивается тяжелыми травмами одного или обоих участников, иногда следует и трагическая развязка, где карета скорой помощи уже ничем не может помочь, и на место преступления вызывается серая машина, в простонародье именуемая труповозка.
Обычно при первом типе поединка вызванная к месту происшествия полиция успевает прибыть только к самой раздаче наград, когда о спасении участников поединка речь идти уже не может, и им остается только запротоколировать происшествие, арестовать уцелевших, из которых мгновенно можно будет вылепить виновных, и оценить масштаб убытков владельца заведения, где произошла драка и выдать ему соответствующую справку.
Второй тип кабацкой драки мало чем отличается от первого. Правда количество участников в ней может разница. И с той и с другой стороны за невинно обиженного друга, виновных в такой драке обычно не бывает, или никто в этом не признается, вступаются друзья.
Драка происходит по всем правилам первого типа. С небольшим членовредительством, небольшим уроном для заведения, в котором по несчастью она родилась. Часто подобная стычка перетекает из заведения на улицу и постепенно теряется на просторах каменных джунглей города. Убытков по–минимуму, пострадавших либо нет, либо мало, зрители довольны. Так что и говорить тут не о чем. В подобных случаях полиции часто удается задержать одного–двух участников драки, правда за неимением доказательств их отпускают через денек–другой на свободу.
Третий тип самый сложный и зрелищный. После него обычно кабак приходится отстраивать заново. Тут уже не важно сколько человек и что между собой не поделили. Азарт боя постепенно охватывает собой всех присутствующих, и можно заметить как стихийно то тут, то там вскипают локальные очаги схватки.
Люди, которые еще несколько минут назад, тихо–мирно сидели подле друг друга, потягивали вино, пиво, водку и другие горячительные напитки, внезапно воспылали желанием померяться силами, заскрипели переворачиваемые столы, полетела в сторону посуда, часто с остатками пищи, и занялась потеха.
Постепенно эти стихийные драки сливается в одно глобальное побоище, в котором нет места посторонним. Либо ты машешь кулаками, либо пытаешься спастись бегством через окна, поскольку двери давно и надежно блокированы самыми ответственными гражданами, пекущимися о справедливом возмездии всех провинившихся. В таком разгуле стихии чувств и кулаков не остается места равнодушным, которые либо по–незнанию, либо по–ленности души решили держаться в стороне от драки.
