Александр Харников - В царствование императора Николая Павловича
Зазвучала музыка, наполнившая чудесным образом всю комнату. Она поначалу удивила и даже немного напугала супругов. Одоевские дружно завертели головами, словно пытаясь обнаружить – где в такой небольшой комнате их новые знакомые ухитрились спрятать целый симфонический оркестр. Но понемногу они погрузились в очаровательную музыку великого композитора. Особенно впечатлил их «Вальс цветов» и Па-де-де.
– Боже мой! – воскликнул восхищенный Одоевский, когда замолкли последние аккорды. – Откуда это чудо? Кто сочинил эту прекрасную музыку?
– Он родился несколько недель назад в Камско-Воткинском заводе, в семье горного инженера, подполковника Ильи Петровича Чайковского, – ответил Шумилин. – Позднее закончит в Петербурге Императорское училище правоведения. Но всему миру он будет известен как великий композитор.
Кстати, Владимир Федорович, в нашей истории именно вы многое сделаете для того, чтобы молодой начинающий музыкант сумел стать тем, кем он стал. Зовут его Петр Ильич Чайковский. А музыку, которую вы только что слушали, он написал для балета «Щелкунчик». Вы, наверное, читали сказку Эрнеста Теодора Амадея Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король»?
Князь и княгиня кивнули. А Шумилин продолжал:
– Наша матушка Русь всегда была богата великими людьми. Но, к сожалению, они часто уходят из жизни в расцвете сил и таланта. Вот и Петр Ильич Чайковский умер в Петербурге в ноябре тысяча восемьсот девяносто третьего года от холеры. И было ему тогда всего пятьдесят три года.
– Да, это судьба, – печально сказал Одоевский, – к сожалению, вы правы. Александр Павлович, вы не могли бы еще раз дать мне послушать эту чудесную музыку?
Но тут вернулись Ольга, Виктор и Антон, нагруженные сумками с одеждой. Княгиня сразу же ушла вместе с Ольгой Румянцевой в соседнюю комнату примеривать привезенный для нее наряд. А мужчины стали прикидывать – чем им заняться сегодня. Одоевский попросил показать ему метро, о котором так много слышал, но пока еще ни разу не видел, а также сводить его в Музей артиллерии, чтобы посмотреть своими глазами на образцы военной техники, появившейся в ХХ веке.
Сопровождать Одоевского решил Виктор, который хотел поближе познакомиться с князем. Минут через пятнадцать в комнату вошли дамы. Князь, увидев свою супругу, не мог удержаться от восхищения. Ольга Степановна выглядела настоящей красавицей. Наша «кузина-белошвейка» нарядила ее в ярко-синее приталенное платье, довольно длинное для моды XXI века, но слишком откровенное для сороковых годов XIX века. Ольга с помощью умеренного макияжа сделала и без того симпатичное лицо княгини просто очаровательным. На голове лихо сидела пестрая панама, подчеркивающая смуглость лица гостьи из прошлого.
Антон, старый сердцеед и бабник, закатил глаза кверху и «заводил жалом» при виде супруги князя. Но вовремя спохватившись, не стал перед ней «звенеть шпорами» и заговорил о чем-то с Виктором.
Ольга Румянцева с гордостью посмотрела на окружающих – мол, полюбуйтесь на дело рук моих. Все оценили и впечатлились. Одоевский, вдоволь налюбовавшись на супругу, отпустил ее вместе с Ольгой на прогулку. А сам пошел переодеваться, чтобы отправиться в очередной вояж по городу вместе с Виктором Сергеевым.
Княжеский круиз
Выйдя из дома на Гагаринской, женщины направились в сторону Пантелеймоновской церкви. Поначалу княгиня очень стеснялась своего внешнего вида. Ей казалось, что все прохожие смотрят на нее и на ее ноги, которые были до неприличия открыты.
Но минут через десять она убедилась, что ее наряд не вызывает у встречных мужчин никакого интереса. К тому же навстречу попадались дамы, одетые, с ее точки зрения, ну уж совершенно непристойно. Одна из них, девица лет двадцати, шла, весело разговаривая, как показалось княгине, сама с собой. При этом она прижимала к уху какую-то блестящую пластинку. На девице были надеты коротенькие панталоны (такие в ее мире дамы носили под нижней юбкой) и рубашечка, открывающая половину живота. К тому же та была без шляпки, а длинные волосы спадали с ее плеч, словно она готовилась расчесаться перед сном.
– Ольга Валерьевна, – жалобно спросила княгиня у своей спутницы, – что же это такое? Кто разрешил ей выйти в таком виде на улицу? У нее что, нет родителей? И почему эта юная мадемуазель все время разговаривает сама с собой. Может быть, она тронулась умом?
Ольга взглянула на девушку, слегка усмехнулась и ответила княгине:
– Не обращайте внимания, Ольга Степановна. Это у нас такая мода – шорты и топик. Шорты – это то, что у нее снизу, топик – это то, что сверху. Если фигура у девушки хорошая, то она очень даже неплохо выглядит со стороны – мужчинам такое нравится. А разговаривает она не сама с собой, а по мобильному телефону, и скорее всего, с подружкой или с приятелем.
Увидев недоумение на лице спутницы, Ольга пояснила:
– Мобильный телефон – это такой аппарат, с помощью которого люди могут общаться с собеседником на расстоянии. – И предложила княгине: – Если хотите, прямо отсюда можете переговорить с вашим супругом.
Княгиня робко кивнула, и Ольга, достав из сумочки небольшую коробочку красного цвета, откинула крышку и начала нажимать на ней какие-то кнопки. Потом, прижав коробочку к уху, стала ждать.
– Алло, Антон, – сказала она. – Да, это я. Нет, ничего не случилось. Просто решила показать княгине чудо нашей техники – сотовый телефон. Дай трубку Владимиру Федоровичу. С ним супруга хочет переговорить.
Княгиня осторожно взяла в руку красную коробочку и, стараясь подражать Ольге, прижала к уху. И вздрогнула, услышав голос мужа:
– Милая, с тобой все в порядке?
Ольга Степановна робко ответила:
– Да, дорогой, все хорошо. Просто Ольга Валерьевна решила продемонстрировать мне возможности одного из своих чудесных устройств.
Закончив говорить, княгиня отдала коробочку спутнице.
Так, за разговорами, две Ольги дошли до Пантелеймоновской церкви, а потом свернули на Фонтанку и направились к Михайловскому замку. Княгиня все время крутила головой и со стороны напоминала растерянную провинциалку, впервые попавшую в большой город.
А в общем-то, так оно и было. Тогдашний Петербург по своему размеру примерно был равен нынешнему среднему городу Центральной России. Но главное даже было не в этом, Ольгу Степановну удивлял бурный ритм жизни современного мегаполиса, несопоставимый с сонным и патриархальным XIX веком, когда император сам выгуливал на улице любимую собаку, а встречные прохожие с ним вежливо раскланивались.
Но постепенно княгиня освоилась и стала засыпать Ольгу вопросами. Ее интересовало все: как дамы проводят время, какие театры они посещают, часто ли у них бывают балы.
