Шатун. Лесной гамбит - Трофимов Ерофей

– Добрый вечер, господа, – улыбнулся губернатор, тяжело опускаясь в кресло. Последствия ранения еще давали себя знать.

– Я собрал вас сегодня, чтобы объявить о результатах расследования того неприятного случая, которому многие из вас стали свидетелями, – продолжил генерал-губернатор.

Слушая его речь, Руслан внимательно сканировал зал, просеивая взглядом собравшихся и отслеживая все места, из которых сам бы попытался довести дело до завершения одним выстрелом. И не стоит скептически улыбаться, вспоминая про капсюльные ружья. Среди местного населения находились мастера, способные из такого карамультука комару яйца отстрелить. Так что настороженность Шатуна была вполне обоснованна.

Но время шло, губернатор продолжал говорить, а в зале ничего не происходило. Более того, почти во всех замеченных Русланом точках то и дело мелькали лакеи. Дюжие молодцы в ливреях и с подносами в руках. Но подносы почему-то были пустыми. Приметив этот факт, Шатун только одобрительно усмехнулся про себя. В опытных руках мельхиоровая или серебряная железка могла наделать серьезных бед. Да и мягкую свинцовую пулю вполне могла удержать.

Другой вопрос, что энергия удара могла и руки повредить, но тут уж как повезет. От этих мыслей Руслана снова отвлек штабс-капитан. Как оказалось, к нему подошел один из лакеев и, тихо что-то прошептав, повел приятелей по краю зала ближе к помосту. Встав за колонной, Руслан заставил себя сосредоточиться на происходящем. Увидев на помосте князя Тарханова и генерал-поручика Татищева, Шатун в который уже раз тяжело вздохнул и, мысленно скривившись, мысленно проворчал: «Плакала моя неизвестность. Теперь меня местные на куски порвут, чтобы свои прожекты продвинуть. За фаворитами во все времена внимательно наблюдают. А мы с графом на данном этапе точно фавориты».

Распорядитель принялся называть фамилии, и объявленные подходили к помосту, получать заслуженные плюшки. К ироничному удивлению Руслана, награжденных оказалось много. Не обошли вниманием и Тарханова с Татищевым. Вот тут Шатун был с начальством полностью согласен. Эта парочка сделала больше, чем все остальные, вместе взятые. Уж ему, как непосредственному участнику событий, это было известно точно.

Дошла очередь и до них. Первым вызвали штабс-капитана, и генерал-губернатор лично поздравил его полным майором, заодно объявив свой указ о назначении Рязанова начальником отдела Пятигорской контрразведки. Как эта должность называлась на самом деле, Руслан даже после стакана вряд ли с первого раза смог бы повторить. Следом за Рязановым вызвали Руслана, но графу было приказано остаться.

Поздравив Шатуна званием штабс-капитана, генерал-губернатор развернул обоих офицеров лицом к залу и, не поднимаясь с кресла, торжественно добавил:

– Хочу, чтобы все собравшиеся запомнили этих достойных офицеров, которые не щадили живота, раскрывая заговор и арестовывая виновных. Под пулями и клинками врага.

Тут он несколько преувеличил, но вступать в полемику Шатун не собирался. Как говорится, начальству виднее. По знаку генерал-губернатора Татищев, поднявшись из своего кресла, принял у подошедшего юнкера орден Святого Владимира второй степени и, прицепив его к мундиру Рязанова, едва заметно подмигнул ему. Орден Святой Анны получил Руслан. Следом был получен и Святой Георгий. Второй по счету. Похоже, генерал-губернатор оценил усилия парня по спасению своей жизни.

Но как оказалось, это было еще не все. Дождавшись, когда Татищев вернется на свое место, генерал-губернатор жестом подозвал к себе еще одного порученца и, взяв с подноса какую-то бумагу, объявил:

– За радение в службе я, своей волей, награждаю сих достойных офицеров землей в окрестностях Пятигорска, для основания ими своих имений. Для обустройства им из казны губернии будет выплачено по пять тысяч рублей.

Услышав это, гости дружно ахнули. Подобное в этих местах случалось редко. Тем более волей не императора, а генерал-губернатора. Впрочем, без согласования подобное дело решить было бы невозможно, а значит, все было решено заранее. Друзья от потоков золотого дождя растерянно переглянулись. Одно дело, когда тебе задают гипотетический вопрос, и совсем другое, когда ты получаешь на руки официальный документ. На этом для приятелей торжественная часть была закончена.

Получив в руки роскошные кожаные бювары, друзья отошли от помоста подальше и, не удержавшись, дружно уткнулись в бумаги.

– Это сон какой-то, – выдохнул Рязанов, расплываясь в блаженной улыбке.

– Сон? – удивленно переспросил Руслан. – Это, друг мой, большая головная боль.

– В каком смысле? – насторожился граф, все еще пребывая в блаженной эйфории.

– Совсем на радостях думалка отключилась? – не удержавшись, поддел его Руслан. – Там же кроме дикой земли, ничего нет. А чтобы имение доход приносило, эту землю нужно обрабатывать. А для этого крестьяне нужны. Они у тебя имеются?

– Придумаем что-нибудь, – помолчав, решительно заявил граф.

Бал покатился своим чередом. На помост, с которого уже убрали кресла, поднялись музыканты, и вскоре середина зала заполнилась танцующими парами. Откуда-то неожиданно появились сестры Тархановы, сопровождаемые своей мамашей, и Наталья, весело улыбаясь, решительно шагнула к Руслану.

– Князь, вы пригласите меня на тур вальса?

– Вы опередили меня, Наталья Петровна, – поклонился Руслан в ответ, подавая ей руку.

Вечер прошел спокойно. Они танцевали, веселились, пили шампанское, в общем, шикарно проводили время. Но всему приходит конец. Гости начали разъезжаться, и княгиня Тарханова, прихватив дочерей, повела их к выходу. Приятели, почтительно проводив дам, после короткого совещания решили слегка задержаться, чтобы не толкаться локтями с уезжающими. Выпив еще по бокалу шампанского, они выждали минут десять и не спеша вышли на крыльцо.

Приметив карету с княжеским гербом, сворачивающую за угол, Руслан задумчиво хмыкнул. За то время, пока они торчали в зале, женщины давно уже должны были уехать. Что их задержало, Руслан так и не понял, но невольно насторожился. Кучер подогнал выделенную им карету к крыльцу, и офицеры, усевшись в салон, невольно расслабились. Осталось доехать до дома, и наконец, этот длинный день закончится.

Но едва только кучер тряхнул поводьями, как в той стороне, куда уехала княжеская карета, раздались ружейные выстрелы.

– Гони! – заорал Руслан, бросаясь к передней стенке кареты. – На выстрелы гони!

Кучер хлестнул лошадей, и карета, едва не вставая на повороте на два колеса, понеслась по улицам уже засыпающего города. Руслан, выхватив револьвер, сел так, чтобы выскочить на улицу сразу, как только карета подъедет к месту перестрелки. Еще пара поворотов, и кучер осадил коней, изо всех сил натянув поводья. Громко заржав, лошади присели на задние ноги, скользя копытами по мостовой и пытаясь удержать разогнавшийся транспорт.

– Вперед! – скомандовал Руслан, на ходу вылетая из салона и перекатом уходя в сторону.

Сидя на ступенях крыльца какой-то лавки, Руслан бессильно свесил руки между колен и, опустив голову, пытался осознать случившееся, мысленно прокручивая события минувшего часа. Короткая, но яростная перестрелка, рукопашная схватка с какими-то варнаками, размахивавшими ножами и кистенями, и под конец окровавленные тела в салоне кареты. И вот теперь, глядя на суету вокруг лежащих на мостовой тел, он пытался понять, как это могло произойти и почему именно теперь.

Примчавшийся на место происшествия князь Тарханов развил поначалу бурную деятельность, а после, заглянув в салон собственной кареты, вдруг затих, словно кто-то повернул выключатель. Отойдя в сторону и прислонившись к стене, этот не молодой, но стальной воли человек молча плакал, как могут плакать только очень сильные люди. Беззвучно. Тихо катились по щекам крупные слезы, а он стоял, словно закаменел.

Услышав рядом чьи-то шаги, Руслан медленно поднял голову и, увидев подошедшего Рязанова, еле слышно спросил: