Джеймс Сваллоу - Кровавые ангелы
— Мы чтим наших братьев, павших на Кибеле. Некоторые из них были избранными паладинами, участвовавшими в миссии «Беллуса». Жаль, что они не увидят ее завершения.
Он открыл большую книгу в серовато-коричневом переплете из кожи ваальской песчаной акулы и пробежал пальцами по столбцам имен. Каждое было вписано туда кровью.
— Мы говорим о них сегодня, чтобы жизни, отданные на гробницах героев, стали памятью. Познайте их жертву и чтите ее!
Рафен услышал позади слабый вздох. Там преклонил колени Корис, и Рафен спросил себя: сколько подобных церемоний видел этот ветеран? Без сомнения, слишком много.
Сахиил стал зачитывать имена погибших:
— Брат-капитан Симеон, брат-сержант Израфил, брат Беннек, брат Хирандо, апотекарий Вехо…
С каждым новым произнесенным именем Кровавые Ангелы салютовали, ударяя себя стиснутыми кулаками в грудь, туда, где под слоем керамита и черным панцирем бились два сердца. Мертвые останутся жить в этих сердцах.
После перечня имен, деяний и славы литания кончилась, и Сахиил со скорбным выражением лица закрыл книгу. Наблюдая за ним, Рафен вспомнил свои размышления на кладбище. И снова подумал о том дне, когда его собственное имя зачитают вслух на таком же собрании. Моргнув, Кровавый Ангел отбросил смущавшие мысли, а в зале, нарушив торжественную тишину, раздался другой голос:
— Брат Сахиил, я хочу обратиться к храбрым воинам.
Стил сошел с галереи и выступил вперед, к кафедре, оглядывая с возвышения собравшихся Кровавых Ангелов. Свет ламп отражался от ткани его плаща. Строки символов складывались в сложный узор, напоминавший рисунок на ткани палатки, которую Рафен видел на Кибеле. Несомненно, это была психическая защита или некая тайная магия, направленная против вражеского ментального колдовства.
Сахиил слегка поклонился инквизитору и позволил ему занять свое место за кафедрой.
— Услышьте меня, Кровавые Ангелы! — начал Стил сильным и зычным голосом. — Знайте, что Император Человечества действовал нашими руками в этой многообещающей схватке с Извечным Врагом. Его милостью «Беллус» перехватил сигнал бедствия с «Келено» и прибыл на Кибелу. Именно по Его воле мы сумели повернуть вспять орду богомерзких еретиков и на поверхности, и здесь, в космосе. В Его глазах и в глазах Его наиболее доверенного воина Сангвиния мы благословенны.
В голосе Стила усилились нотки печали:
— Здесь, вдали от родного мира, братья, которые сражались и погибали, могли уйти в забвение. О них могли бы не вспомнить на Ваале, но мы — мы никогда их не забудем.
Рафен прищурился и почувствовал, как в зале возникло напряжение. Инквизитор небрежно выбирал слова — такое заявление ставило под сомнение, что орден ценит своих воинов одинаково высоко, вне зависимости от того, насколько важная миссия им поручена.
Стил продолжил:
— Теперь перед нами стоит выбор. Останемся ли мы и похороним мертвых, не стремясь к мести, или принесем гнев Империума и Кровавых Ангелов на Шенлонг и обрушим его на это отребье Хаоса, Несущих Слово?
Темный огонь вспыхнул в его глазах.
— Вы, которые служили и сражались рядом со мной все эти долгие десять лет, должны знать, как это гложет мое сердце!
Многие десантники заворчали и сплюнули, услышав имя врага. Зал наполнился гулом и возгласами. Рафен расслышал, как Корис цинично выругался. Пророчество ветерана только что подтвердилось.
— Лорд-инквизитор, — тихо произнес Сахиил. За пределами кафедры его голос был едва слышен. — Я бы хотел поддержать вас в этой акции, но есть сомнения. Если мы оставим Кибелу без санкции лорда Данте…
Стил тонко улыбнулся.
— Командор согласится подтвердить мои приказы, Сахиил. Вы знаете, что это так.
Прежде, чем жрец ответил, инквизитор вскинул руки, призывая к тишине.
— Кровавые Ангелы! Без сомнения, примарх сейчас смотрит на вас своим благородным взором. Мы — солдаты «Беллуса» и несем с собой оружие, которое даровал Сангвинию сам Бог-Император!
За кафедрой возникло движение, и сервиторы из свиты Стила выступили вперед. Они несли длинный ящик из титана, поверхность которого покрывали символы ордена, Империума и Ордо Еретикус. Рафен ощутил острое физическое потрясение, когда понял, что содержит этот контейнер.
Во имя Трона! Копье!
— Одержать победу на Кибеле было нашим священным долгом. — Инквизитор обвел взглядом собравшихся космодесантников. — Однако среди вас есть один воин, который показал истинную силу врожденного права, поющего в вашей крови даже перед лицом погибели!
Взгляд Стила обратился к Аркио.
— Брат Аркио! Выйди вперед!
Аркио исполнил приказ, поднялся с колен и взошел на кафедру. Сервиторы Стила повернулись к Кровавому Ангелу, держа перед ним металлический ящик.
— Открой его, — сказал Стил. — За твои подвиги тебе оказана честь явить Копье Телесто.
Аркио протянул подрагивающие руки и сдвинул запиравшие контейнер засовы. Сахиил поднял Грааль и начал произносить слова «Литергус Интегритас».
Радостные всполохи пробежали по поверхности металла, едва Аркио дотронулся до него. Открыв крышку контейнера, Кровавый Ангел увидел внутри яркий, как осколок солнца, предмет.
Сияние оружия золотистой дымкой окутало весь зал. Рафен, который стоял ниже кафедры, задохнулся, когда свет Копья ласково коснулся обнаженной кожи его лица. Краем глаза он видел Туркио, который в благоговении опустил взгляд. Эмоции захлестнули Рафена, но он продолжал смотреть прямо на кафедру. Его взору было явлено Копье Телесто во всей сладчайшей славе. Гобелены Риги были не в силах передать величие священного оружия.
Его острие в форме слезы, с небольшой выемкой посередине, символизировало ту единственную каплю крови, которую пролил Сангвиний, принеся вассальную клятву Императору. Сияя внутренним светом, острие покоилось на резном древке, изображающем Кровавого Ангела, облаченного в монашеские одежды верховного сангвинарного жреца. Его прекрасное лицо скрывал просторный капюшон, а мощные крылья были распростерты в воздухе. Единственная печать чистоты несла на себе знак Императора.
Это было самое невероятное зрелище в жизни Рафена; оно отзывалось болью в груди.
В зале снова прозвучали слова. На этот раз они сорвались с губ Аркио:
— За Императора и Сангвиния!
Аркио ощутил покалывание в пальцах, его кровь наполнилась адреналином. Артефакт древних технологий, генетический анализатор Копья смог почувствовать близость Кровавого Ангела и частицу сущности Сангвиния, поющую в жилах молодого воина. И он звал.
Не спрашивая разрешения, вопреки всякому протоколу, Аркио коснулся вечного Копья.
— Нет! — закричал Сахиил и ринулся вперед, чтобы удержать его.
Жрец продвинулся едва на полшага, когда Стил остановил его. Инквизитор качнул головой, глаза наполнились холодной угрозой, и жрец неожиданно для самого себя повиновался.
Аркио извлек оружие из ящика и поднял его левой рукой. Сцена копировала одну из последних художественных работ Риги: победивший Сангвиний над телом Моррога. Копье вибрировало, словно живое, и походило на застывшую янтарную молнию. Непостижимая энергия осветила слезу наконечника изнутри, и вспышка белого сияния осветила зал, как взрыв сверхновой.
Рафен видел, как этот свет омыл тело брата, и плоть Аркио словно переплавилась, приняв облик их вечного сеньора. Ярко-красная боевая броня стала золотой, а за плечами развернулись белые крылья. В тот же миг Копье снова стало неподвижным, и видение исчезло.
Наступившая после этого тишина казалась такой абсолютной, что Рафен подумал, не оглох ли он. Но спустя миг каждый Кровавый Ангел в зале взревел во всю силу глотки, выкрикивая имя примарха, и от этого звука, казалось, покачнулись стены.
«Присяга крови! Неужели я и впрямь был тому свидетель? К моему брату прикоснулся сам примарх?»
Вопросы бились в сознании Рафена, а душа содрогалась.
На кафедре замер захваченный зрелищем Сахиил. Лицо Аркио было мокрым от слез восторга. А инквизитор Стил с удовлетворением наблюдал за молодым Кровавым Ангелом. Вопреки обыкновению, он не сумел сдержать появившуюся на губах тонкую ледяную улыбку.
Слово «чудо», произнесенное в главном зале, словно пожар распространилось по палубам «Беллуса» и донеслось до каждого космодесантника и каждого человека, служившего ордену Кровавых Ангелов. Все дисплеи и экраны на боевой барже раз за разом прокручивали запись, как Аркио стоит на кафедре, воздев Копье.
Это возымело поразительный эффект. Когда «Беллус» собирался после помощи гарнизону Кибелы взять курс на Ваал, его десантники несколько пали духом, полагая, что их миссия завершена. Каждый гордился выполненной задачей, все ждали встречи с домом, но меланхолия окутала экипаж. Воины «Беллуса» понимали, что их одиссея подходит к концу, и это их печалило.
