Анатолий Логинов - Путь лекаря
– А с выпускниками не пытались договориться?
– Вчера наш менталист, Сэм, договаривался. Двое согласились. Дороговато просят, но нам выбирать не из чего.
– Наемники, – протянул Олег. – Как нанялись, так и расторгнут контракт. Своих бы побольше.
– Своих искать надо. А некому, все по границам мотаются, с насылаемыми заклятиями борются. Даже Ольгерт раз пять из Города на границу выбирался, когда особо сильные набеги были. Вот ты вернешься и возьмешь на себя эти обязанности, вместе с должностью лейб-медика.
– Именно лейб-медика? А как военный маг я не нужен?
– Почему же, – усмехнулся Трор, – ты просто не знаешь всех обязанностей лейб-медика. Он же легионы должен сопровождать и с вражескими магами бороться. Так что готовься. Сейчас наемники соберутся, и мы телепортом отправимся в Сегежу.
– Да я уже давно готов. Все уложил, даже «Устанавливающий истину» запаковал по правилам.
– Меч? Видел, неплохой, да. Но против гномьего топора…
– Все зависит от условий, Трор, и от владельца. Знаешь, какая самая важная часть оружия?
– Э, на этом меня не поймаешь. Это все гномы с детства знают! Голова владельца – важнее ее в оружии ничего нет, – рассмеялся Трор. – Ты с Вольхом попрощался?
– Еще с утра, и с наставниками тоже. Поэтому давай еще по одной на дорожку, и пойдем…
Сегежа в этот раз показалась Олегу совсем мирной, ни одного встреченного воина, даже полицейских по дороге в порт им не встретилось, хотя улицы были забиты народом.
– Мирное княжество мне больше нравится, – заметил Гордеев Трору, который промолчал и лишь несколько раз шумно вздохнул, заметив среди гуляющего народа бородатых гномов. Поняв его состояние, замолчал и попаданец. Окруженные вооруженными до зубов и готовыми к любой неожиданности охранниками, они добрались до портового района, быстро прошли таможенные формальности и поднялись на борт «Борея», который тотчас же отчалил.
В отличие от мирного и спокойного города море серьезно волновалось. Озабоченный Кротин, поздоровавшись, заметил, что возможен шторм, и посоветовал Олегу есть поменьше.
– Вы к морю непривычны и при серьезном волнении морская болезнь вам гарантирована, – заметил он, тут же отвлекшись на наблюдение за матросами, крепящими снасти по-штормовому.
Едва «Борей» отошел от порта настолько далеко, что берег превратился в полоску на горизонте, как на корабль налетел шквал. Волны исчезли за стеной проливного дождя. Корабль сильно накренился, ветер свистел в рангоуте и такелаже, а шкоты и бакштаги натянулись, как струны. Короткие, крутые и обрушивающиеся волны бились в борт. Авизо накренился так, что Олегу показалось, что их сейчас затянет на глубину. Но кораблик выпрямился. Кэч то поднимало на гребень волны, то швыряло в водяную пропасть. Но на гребне или внизу – все равно ни зги не было видно. Только время от времени проскакивающие зигзаги молний выхватывали из темноты моментальные, напоминающие фотоснимки картины гигантских валов, среди которых метался маленький кораблик.
Лишь к рассвету второго дня ветер выдохся, ливень сменился сереньким дождиком, а волны из водяных гор превратились в пологие холмы. Авизо потрепало изрядно: одной реи не хватало, штормовой парус потрепан, такелаж в ужасающем состоянии. Матросы поспешно перетягивали ванты и меняли паруса. Рулевой механизм не то чтобы совсем заклинило, но штурвала «Борей» слушался через раз и с большим трудом. Однако это еще можно было пережить. Но троих матросов смыло за борт, а в избранном десятке Трора четверо, включая самого гнома, с трудом отходили от морской болезни и не способны были сопротивляться даже ребенку. Кроме того, волны снесли кормовую аркбаллисту, а электрические эффекты разрядили артефакт, питающий реактор, более чем наполовину. В общем, как прикинул Олег, авизо теперь не могло уйти даже от купеческого халка, а уж о бое вообще было лучше не думать. Сам Олег, как ни странно, пришел в норму почти сразу, как только шторм, последний раз подкинув корабль, словно на гигантских качелях, унесся куда-то дальше. Выбравшись на палубу на дрожащих после трепки и двух дней воздержания от пищи ногах, он обнаружил невозмутимого Кротина, рассматривающего в подзорную трубу что-то на горизонте.
– Как дела, дон Олег? – опустив трубу, осведомился он у подошедшего Гордеева. – Поесть не желаете, пока есть время?
– Почему пока? – удивился Олег.
– Если я не ошибаюсь, нас отнесло далеко на запад, на траверз берегов Коннота. С юго-запада к нам приближается бригантина, скорее всего пиратская. Из-за повреждений мы уйти от нее не сможем, так что будем готовиться к бою.
– До берега далеко? – нисколько не удивился услышанному Олег. Не везет – так уж по полной. – «И вообще, как говорил старшина батареи, переживая любую неприятность: «Не волнуйтесь, сейчас эта белая полоса жизни закончится и начнется черная». Главное, чтобы до берега было миль пять, не больше – тогда магия будет действовать. Вот будет сюрприз для напавших».
– Миль семь… восемь, восемь, по моим расчетам, дон. Я уже приказал повернуть ближе к берегу, – понимающе кивнул Кротин. – Мы даже реактор включили, так что должны успеть.
Пока Гордеев обедал, неторопливо и тщательно насыщаясь после вынужденной голодовки (он знал, что перед боем есть не рекомендуется, но голод не тетка, да и сил от воздержания не прибавляется), пока с помощью немного пришедшего в себя гнома надел доспех, повесил на левый бок ножны с «Устанавливающим истину» и вместе с Трором, несмотря на слабость после перенесенной болезни решившим принять участие в схватке, поднялся на палубу. Вовремя, бригантина уже была совсем рядом, и первые несколько снарядов уже упали у борта. Олег первоначально даже обрадовался, что стреляли враги не разрывными или зажигательными, а просто камнями. Но буквально через секунду, когда носовая баллиста «Борея» плюнула в сторону противника зажигательной стрелой, он осознал, что такая избирательность объясняется лишь одним – стремлением захватить корабль.
«ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину марать! Неужели опять орден? Не надоест им…» – прячась за выставленными по бортам большими щитами-павезами от града хлестнувшей по палубе каменной «шрапнели», подумал Олег. Где-то сбоку сдавленно вскрикнул раненый, а один из матросов молча кулем повалился на палубу. Вслед за шрапнелью в павезы с характерным стуком ударило несколько арбалетных болтов, один из которых даже пробил щит, ослабленный предыдущим попаданием камней. В верхний край павезы, упав сверху, вцепилась двумя острейшими крюками кошка. Где-то впереди кто-то кричал нечто неразборчивое. В шлем ударил на излете камень, в голове зашумело, но не успел Олег что-то предпринять, как от резкого толчка едва удержался на ногах. Корабли столкнулись, на палубу авизо через борт устремились толпой разнообразно вооруженные и одетые личности. «Пираты. Не орденцы, уже легче», – решил Гордеев и попытался ударить по перескакивавшим бандитам стандартным «вентилятором». Увы, заклинание не сработало, похоже, до берега было еще далековато. Тогда Олег, выскочив из-за павезы, ударом катаноида срубил одного из тройки нападавших на Кротина. Капитан, парируя удары небольшим круглым щитом, воспользовался замешательством двоих оставшихся, явно не знакомых с йадзюцу и пробил гладиусом защиту одного из пиратов. Второй отскочил, но это было последнее, что он успел сделать – секира Трора, разбив щит, разрубила его левое плечо, бросив силой удара прямо под ноги Олегу. Он, сглотнув подступившую к горлу рвоту, перепрыгнул через упавшего и с отчаянным криком врезался в свалку. Дальнейшее слилось для Олега в череду отбивов, ударов и парирований. Всю эту отнюдь не легкую «работу» приходилось проделывать, удерживая равновесие на скользкой от крови, качающейся палубе. Пару раз он пропускал удар, и только хорошие доспехи вместе с поддоспешником спасли его от серьезных ранений. Казалось, конца этому бою не будет, когда внезапно палуба перед ним опустела, а оказавшийся рядом Кротин крикнул так, что в ушах зазвенело:
– К баллисте!
Руки и ноги дрожали, хотелось свалиться прямо на залитую кровью палубу и лежать, ни о чем не думая. Но мысль о том, что ничего еще не кончилось, пираты просто отошли на свой корабль, заставила напрячься из последних сил, сделать два шага к аркбаллисте…
«Эльф меня застрели, сил нету. Какой из меня сейчас помощник…» – представляя себе огромный огнешар, устремившийся прямо к бригантине, подумал Олег, напрягся. И под удивленные, быстро сменившиеся радостными крики экипажа с его руки слетел маленький, быстро растущий по мере полета шар плазмы. Подлетевший к борту фаерболл раздулся до невиданных размеров, став диаметром с половину грот-мачты. Увиденное заставило пиратов, готовивших баллисты к залпу, бросить все и с испуганными криками прыгать за борт. С треском проломив борт, огнешар не взорвался, а как бы «растекся» внутри корабля, мгновенно поджигая всё. С грохотом взорвались сложенные около баллист зажигательно-разрывные снаряды, потом где-то внутри рванули артефакты. Не прошло и минуты, как вместо корабля на воде плавало несколько обломков, за которые цеплялись чудом уцелевшие пираты.
