Энн Маккефри - Мятежники Акорны
Помолчав и с горечью мотнув головой, Кандо продолжал:
— Мы не должны постоянно воевать друг с другом. Нам нужны дороги, мосты — и обычные, и культурные, которые помогут нам объединиться. Нам нужны хорошие школы, эффективное здравоохранение. Но ничего этого мы не получим до тех пор, пока Макахомия не будет объединена. Только в этом случае мы сможем рассчитывать на нечто большее, нежели наше теперешнее убогое существование.
Беккер думал: то ли аплодировать, то ли бежать на избирательный участок и незаконно (поскольку он не был макахомини) голосовать за очередное переизбрание Кандо мульзаром.
Речь кузена расшевелила и Надари. На губах женщины заиграла ее обычная — едва уловимая и опасная — улыбка, и она спросила:
— А кто и каким образом, по-твоему, может объединить нашу планету, а, Эду?
Кандо взял ее руку и самым искренним тоном, на который только был способен, произнес:
— Я надеялся, что, вернувшись домой, найти ответ на этот вопрос поможешь мне ты, Надари.
А затем мульзар стал рассказывать о детстве Надари. Она пыталась протестовать, и тогда он перешел на один из макахомианских диалектов, который, судя по всему, понимал и Макостат. Она попыталась перевести разговор на другую тему, и это тоже стало частью забавного спектакля, который разыгрывали двоюродные брат и сестра. Однако стандартный галактический язык оказался слишком бедным, да и Макостат испытывал трудности с переводом, которые становились все более очевидными по мере того, как пустел его бокал.
Беккер и Макдоналд переглянулись и, словно сговорившись, пожали плечами, а затем капитан «Странника Арканзаса» откинулся на спинку стула и с довольным видом похлопал себя по коленям.
— Итак, Йонас, — заговорил он, — молодая леди, которая путешествует с вами… Ну, та, с рогом. Я слышал о такой, как она, на Рушиме, когда прилетал туда, чтобы отремонтировать кое-какую технику и преподать ее жителям несколько уроков ведения сельского хозяйства. Они рассказывали мне о высокой молодой девушке с рогом во лбу. Она якобы привезла им какое-то устройство, которое в считанные секунды очистило до предела загрязнившуюся воду на их планете. Я осмотрел это устройство, но не нашел в нем ничего, за исключением небольшого кусочка того, из чего, похоже, сделан рог этой девушки.
Беккер кивал и ухмылялся, делая вид, что ему об этом известно, а сам лихорадочно соображал. Судя по всему, Макдоналд нашел кусочек рога Акорны. Но, поскольку Беккер и Ари были как братья, а Акорна, следовательно, практически являлась ему невесткой, он и сам становился почти линьяри и, значит, должен был охранять их секреты.
— О да! — воскликнул он, улыбаясь еще шире и начиная говорить таким же хвастливым тоном, каким на галактических блошиных рынках зазывал покупателей, расхваливая свой товар. — Разве это не здорово? Линьярские нанотехнологии — это что-то, доложу я вам. Уму непостижимо, что они только не запихивают в свои устройства! Та штуковина, которую вы нашли, это что-то вроде катализатора, приводящего прибор в действие, а покрытие, похожее на верхний слой рога, нанесено специально. Для линьяри это что-то вроде торговой марки. На их планете множество людей, которые занимаются производством вещей, изобретенных другими народами, усовершенствуя их и придавая им вид, привычный для линьяри и характерный для этой расы.
— Надо же! — подивился Макдоналд. — Но, как бы то ни было, могу вас заверить, что на Рушиме этих ребят очень уважают.
— Да, это чудесный народ, а Акорна, я в этом уверен, лучшая его представительница. Я уверен, что она уже вылечила всех здешних священных котят и к тому времени, когда мы окажемся в Храме, они уже будут есть у нее с руки.
Кандо внезапно перестал говорить на макахомианском, повернулся к Беккеру и обратился к нему на стандартном языке:
— Значит, вы полагаете, что посланник действительно в состоянии сделать то, что обещала?
— Вне всякого сомнения. Можете не волноваться за своих кошечек, — ответил тот.
— О да, — горячо поддержала его Надари, также перейдя на стандартный язык, — посланник Акорна — выдающийся целитель. — Теперь настала ее очередь повествовать. — Ее технику целительства преподают детям на лунной базе Маганос. Вы должны были слышать об этом, капитан-лейтенант. — Ее тон и то, что она обратилась к представителю Федерации, предполагали, что Кандо, варясь в котле макахомианских проблем, вряд ли мог слышать об этом. — Мой бывший работодатель, мистер Ли, помог Акорне избавить Кездет от детского рабства.
— Интересно, что заставило его поступить подобным образом? — поинтересовался Кандо.
Надари посмотрела на кузена и одарила его невинной улыбкой:
— Признаться, я уже не помню. А вы, Эду, все еще практикуете здесь рабство? Во всех остальных уголках галактики это уже считается признаком отсталости и невежества. Удивительно, что Федерация позволяет вам это. На Кездете рабство было возможным только потому, что у тамошних рабовладельцев имелось множество влиятельных друзей в высших эшелонах власти.
Макостат вспыхнул и, пытаясь защитить себя, с жаром заговорил:
— Имея дело с обитателями планет, входящих в состав Федерации, мы пытаемся не допускать этноцентризма, леди Надари.
«Леди Надари?» — Беккер перевел удивленный взгляд с чиновника на свою бывшую возлюбленную. Впрочем, почему бы и нет? В конце концов, она принадлежит к знатному роду. Может, благодаря этому обстоятельству Надари имеет какое-то почетное звание, о котором она либо не считала нужным упоминать, либо просто не знала. Судя по выражению ее лица, подобное обращение женщину ничуть не удивило.
Макостат продолжал:
— Мы стараемся уважительно относиться к их привычкам, религии и культурным традициям.
— Культурные традиции возможны лишь в культурном обществе, — возразила Надари.
— Да, — поддержал ее Кандо, — это верно, и должно быть только так, и не иначе. Именно такую точку зрения я всеми силами отстаиваю с тех пор, как стал мульзаром. Если мы не изменим свой образ жизни, наша культура начнет загнивать. То же происходит и с верой, если время от времени она не подвергается обновлению, в ходе которого внешние атрибуты, ставшие ненужными, отбрасываются в сторону, а суть остается неизменной.
— Я надеюсь, использованное тобой словосочетание «внешние атрибуты» не подразумевает под собой духовенство, Эду? — шутливо спросила Надари. — Ведь в противном случае и тебя, и занимаемую тобой должность тоже придется… отбросить в сторону.
Беккер повернулся к Макдоналду, показал ему поднятый вверх указательный палец и проговорил одними только губами: «Один—ноль в пользу Надари». Тот многозначительно кивнул.
— Ты снова подтруниваешь надо мной, кузина, правда? — спросил Кандо. — Ты всегда поступала так, когда хотела сбить меня с толку. — Повернувшись к Беккеру, мульзар пояснил: — Она всегда была такой насмешницей!
С этого момента у Беккера возникли большие сомнения, что этот человек имеет хоть какое-то представление относительно того, что творится в душе Надари.
Глава 6
Чем же это могло быть?
РК перестал урчать, снова прижал уши к голове и периодически выпускал когти, когда снова раздавалось низкое ворчание, которое Акорна уже едва слышала.
(Ну, мы идем или ты собираешься стоять здесь, выясняя, умеют ли коты и впрямь видеть в темноте?) — довольно отчетливо телепатировал Акорне РК.
(Да), — мысленно ответила коту она, — (идем. Ты сможешь объяснить мне, что здесь происходило, после того, как мы выберемся наружу).
Что бы или кто бы ни находился за стенами, оно хоть и продолжало издавать звуки, но уже гораздо тише, и они больше не несли в себе столь мощного эмоционального заряда. Акорне хотелось поскрести стену и сказать, обращаясь к ней: «Извините, у вас там все в порядке? А то вы так громко рычали!»
Размазня спрыгнул с ее рук на пол и стал нетерпеливо скрести когтями что-то находившееся перед ними.
Акорна решила, что чуть позже устроит и коту, и Мью-Шер настоящий допрос с пристрастием. Сделав еще пару шагов, она ощутила ногой теплый бок РК. Животному не понадобилось вступать с ней в телепатический контакт, чтобы сообщить, что перед ним находится дверь, которую она должна открыть. Поначалу дверь не поддалась, и Акорне пришлось хорошенько ударить в нее плечом, после чего она чуть ли не вывалилась в царившую снаружи темноту. В ее ноздри сразу же забился песок, паутина налипла на лицо, повисла на роге и теперь болталась перед ее глазами наподобие вуали, мешая видеть.
Акорна решила, что шарф ей, пожалуй, больше не понадобится. Вся укутанная серебристой паутиной, она будет напоминать женщину-кокон.
— Как жаль, что здесь нет Мака с фонариком, — прошептала она, обращаясь к РК.
(А на кой он нам сдался!) — с готовностью ответил кот. — (Я прекрасно вижу в темноте. Мое зрение гораздо острее, чем твое, но здесь и смотреть-то не на что. Готов поспорить, что здесь даже мыши голодают. Тут совершенно пусто, если не считать пауков. Если бы я сейчас не находился в стадии выздоровления от перенесенной недавно болезни, я бы с удовольствием поохотился на этих тварей).
