Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП)
Среди политиков полно дураков. Потому как Инстинкт. Деревенские согласились с Политиком. Потому как дураки!
Альфа-Самец между тем вернулся к стае, да и говорит… Нифига он никому не сказал. Потому как Инстинкт. Помчались волки всей стаей на лужайку! Хабберт, натурально, стал орать: — Волки! Волки! Целая стая! А-а-а!
Дальше послышался невнятный хруст. Потому как Закон Природы. Вечером деревенские дураки пришли на лужайку: нету мальчика Хабберта. И двух коз тоже нет…
— Неплохая притча, — говорю я.
— Если честно, не думал, что на восточном фланге всё так плохо.
— Ты не один, Лукас. К примеру, вице-президент НХЭЛ – тоже в чудеса верит. Позитивное мышление у него.
— А у вас – негативное?
— Я – инженер. На позитивное и негативное мышление – права не имею. Мне зарплату платят, чтоб был параноиком.
— Вы верите в Пик Хабберта?
— Давление не растёт. Нет притока.
— Согласен. Следующую точку?
— Да, пожалуйста.
Пока инженер командует роботу закрыть пробоотборник, заношу в ноутбук: «5364,9м. Без проницаемости.»
Щёлкает интерком, — Следующая точка! Пять-три-семь-ноль! Запятая-шесть!
«Понял, майнаю. Семь-ноль-запятая-шесть.» Протяжный стон бурового тормоза, будто машина жалуется на скуку. Каротажная станция чуть вздрагивает. «На точке. Семь-ноль-запятая-шесть.»
— Понял. На точке.
Трещит регулятор, подмигивают на экране индикаторы, озабоченно шевелятся стрелки.
— Есть прижим, Аластаир.
— Три кубика.
— Тяну три… По-моему, опять притока нет. Подождём?
— Подождём.
Машинист подъёмника разворачивается на своём насесте, — Ещё раз по кофейку, джентльмены?
— Заводи аппарат.
Не слезая с кресла, машинист опрокидывает бутылку воды в электрочайник и нажимает выключатель, — Вы о Пике Нефти? Всегда полагал, в нефтяных компаниях про это говорить запрещается.
Я киваю, — Читал Харри Поттера?[47] У волшебников было не принято называть Волдеморта по имени? Все так и говорили: Тот-Кого-Не-Называют-По-Имени. Даже когда воскрешение Волдеморта стало очевидным, Министерство Магии настаивало, злодей мёртв.
— Так что?
— Запрет дискуссии не делает опасность менее реальной. Ежели Пик Хабберта был не взаправду, мы бы добывали нефть исключительно в Техасе, Плоешти и Баку, а не строили арктические платформы навроде «Пинежское-Альфы». И качали бы стандартную «Западно-Техасскую Среднюю» вместо дерьма навроде LTO и канадского битума. Проблема, люди боятся обсуждать неизбежный энергетический кризис.
— Точно в яблочко! — говорит Лукас, — Нефтяные компании и правительства не хотят, чтобы народ про Пик Хабберта обсуждал. Даже хуже…
Машинист улыбается, — Держитесь за кресло, сэр. Лукас сейчас выложит любимую теорию заговора.
— Это правда, Аластаир! По чёрной нефти, пик мировой добычи – в две тысячи пятом. Если прибавить газовый конденсат и всё прочее, Европа, включая и страны бывшего СССР, – прошла пик добычи в две тысячи седьмом. Африка – в восьмом, Азия – в десятом, а Ближний Восток – в две тысячи двенадцатом.
— Северная и Южная Америки – пока растут.
— Южная Америка – мелочь, добывает меньше Азии. С 2010 года весь прирост – только в США и Канаде. Если бы не «сланцевая нефть»…
Я морщусь, — Не называй это говно «сланцевой нефтью», Лукас! К сланцам – никоим боком. LTO. Лёгкая нефть из низкопроницаемых пород… Говоря о низкой проницаемости – давление опять не растёт. Закрой пробоотборник. Попробуем на полметра выше.
— Как скажете, — Он щёлкает «мышкой», а я заношу в ноутбук: «5370,6м. Без проницаемости.» — Следующая точка! Полметра вира! Пять-три-семь-ноль! Запятая-один!
«Понял, вира по ноль-пять… Семь-ноль-запятая-единица. На точке!»
— Понял. На точке, — треск регулятора.
Ждём.
— Снижение добычи в Африке – три процента за год, — говорит Лукас, — Во всём мире, только тридцать стран ещё не прошли пик добычи. Лишь пять – настоящие производители: Канада, Китай, ОАЭ, Ирак и Бразилия. Остальные – статистический шум, вроде Эквадора и Эстонии.
— США?
— Пик добычи в семьдесят втором! Ладно, если условно считать широкие фракции природного газа «нефтью» – пока растёт.
— Россия?
— Достигла пика в 1987. Что ни делают, а выше девяносто пяти процентов от этого уровня добыть не получается.
— Я полагаю, о Саудовской Аравии – никто не знает наверняка? — Надо проверить в отчёте «BP», думаю про себя, — Что ты докладываешь, Лукас, – давно не новость, по крайней мере среди нефтяников. Я ожидал от твоей теории заговора куда больше Людей в Чёрном. Есть пластовое давление, кстати. Дёрни-ка мне ещё три кубика.
Лукас щёлкает «мышью», регулятор на панели оживает.
Машинист касается моего плеча, предаёт горячую кружку, — Три ложки кофе, без сахара. Галет не хотите?
— Овсяное печенье, пожалуйста.
Я опускаю печенье в концентрированный возбудитель. Может, не стоит злоупотреблять кофеином?
— Лукас про свою теорию заговора ещё не начал, сэр. Он утверждает, плохие парни манипулируют мировыми ценами на нефть, сбивая пассажирские самолёты.
— Железно! — говорит инженер, — В странах с высоким уровнем жизни, несложно снизить потребление нефти на один-два процента, – за счёт туризма. Плохими новостями по TV – напугать богатенького бюргера до чёртиков. Кто-то отложит поездки. Не только туризм, деловые тоже. Раз нет поездок – меньше доход у авиакомпаний, отелей, ресторанов. Дальше – волна по всей экономике: меньше купят одежды, не закажут в аэропорту новую «симку», не попрутся покупать бесполезные сувениры. Меньше работы у всех: даже у полицейских и уборщиц.
— Принимается. Экономика охладилась, нужно на процент меньше нефти. А раз эластичность рынка – низкая, цена нефти падает не на процент, а на пятьдесят. Так?
— Именно! Глядите! Только в развитых странах подходит чрезмерный спрос на нефть, кто-то тут же устраивает какую-нибудь жуть. В феврале 2004, цена нефти поползла вверх. Бах! Взрывается вокзал в Мадриде! Десять взрывных устройств в четырёх поездах, почти двести убитых, две тысячи – покалечено.
— У баскских сепаратистов был резон взорвать вокзал. Выборы там были, а туристы ни при чём.
— Баскские сепаратисты! Концов-то не нашли. «Аль-Каида» вроде призналась сначала, но оказалось: не они это были.
— А кто?
— Хрен знает! Подозреваемые подорвали себя при аресте, и расследование встало. В 2011, GFC вроде кончился. Туризм попёр в гору. Все операторы потирали руки в предвкушении достойного летнего сезона. Бах! Извержение вулкана в Исландии.
— Ну извержение. Бывает.
— Извержения бывают. Однако смотрим: все европейские авиакомпании отменили рейсы, кроме одной-единственной. «Исландия Эйр» летала по расписанию! Ладно, извержение не предскажешь. Выбрали жертву: «Малайзийские Авиалинии».
— Почему не «Люфтганзу» или, скажем, «Эйр Франс»?
— А зачем у себя на крыльце гадить, если можно у соседа? Первый самолёт «Малайзийских Авиалиний» вёз в основном китайцев: из Куала-Лумпура в Пекин. Вдруг, «Боинг-777» разворачивается на юго-запад, набирает запредельную высоту, у пассажиров наверняка обморок от нехватки кислорода, часов восемь летит, – плюх в Индийский океан! Кусок крыла нашли потом на островах Реюньон. И плюх самолёт совершил в правильном месте. Глубина океана – почти две мили. Слышали по «CNN», чем расследование закончилось?
— Нет. Пропустил?
— Подкалываю. Не было на «CNN» – ни словечка! Даже «чёрные ящики» не смогли поднять. Однако, гибель двухсот сорока китайцев – европейцев не впечатлила. Что делать? А вот. Берём другой самолёт тех же «Малайзийских Авиалиний»: из Амстердама в Куала-Лумпур. Бах! Ракета земля-воздух. Заметим, не всякая ракета долетит до высот, где летают коммерческие лайнеры.
— Эти… Донецкие сепаратисты трахнули русской ракетой «Бук».
— Или украинские радикалы – точно такой же русской ракетой «Бук». Или регулярные ВВС Республики Украина стреляли со штурмовика «Су-25». Или польские наёмники на «МиГ»?[48] Неважно, кто трахнул. Смотрим: обломки самолёта упали где? Опять в правильном месте: как раз на линии фронта между украинскими радикалами и донецкими сепаратистами. Точнёхонько в ничейную землю, под снаряды с обеих сторон. Угадайте, чем закончится расследование?
— Подозреваю, нихера не выйдет.
— Согласен. Далее простая математика: вероятность, пилот сбрендит и полетит заместо Пекина на Мадагаскар, довольно мала. Вероятность, что в пассажирский самолёт пальнут ракетой земля-воздух – тоже довольно мала. По отдельности, оба события маловероятны, но возможны. А какова вероятность, оба события произойдут с самолётами одной и той же авиакомпании, за один год? Да ещё так, что не представляется возможным найти реальные причины обеих катастроф?
