Борис Зеленский - Атака извне
Что ж, придется выручать — Суровцев протянул ей неиспользованную упаковку с галушками. В конце концов он почти дома, а бедняжке до отчего (точнее, материнского) крова пилить по меньшей мере полторы тысячи световых лет. И отдадим должное курсанту, он поступил так, как должен был поступить на его месте каждый, ибо в Бирюзовской школе учили не только заявленным в учебной программе дисциплинам, но еще и закладывали моральные принципы, единые для всех рас, народов и анклавов Федерации; не существовало более позорного поступка для гражданина, чем отказать в пище голодному мыслящему существу, а патрульные, впрочем, как и все остальные, имеющие отношение к Большой Высоте, свято чтили законы гостеприимства. И хотя в данном случае дело касалось представителя расы, уже однажды проявившей негативное отношение к людям, сути это не меняло.
— Кушайте, барышня, если не побрезгуете!
В ответ инопланетная барышня отрицательно покачала головой. Совсем по-человечески, хотя головка у неё была как луковичка, заостренная кверху, да ещё с глазками на стебельках.
— Так какого вам ещё рожна… — начал было разоряться Алексей, припомнив оскорблённую честь Солнечной Федерации, безвинно пострадавших в шприц-звездолёте межзвёздников и беспрецедентный по цинизму демарш «госпожи послицы», но тут же заткнулся, проследив за выражением рачьих глазок. Они склонились под углом в сорок пять градусов и были нацелены, вы не поверите, на выроненную им пару минут назад жестянку с борщом.
Делать нечего, желание дамы — закон.
Курсант нагнулся и взялся за торчащее кверху ушко банки. Хорошо ещё, что только двумя пальцами. Термоэлемент попался с брачком и от сотрясения, вызванного падением, до того раскочегарился, что из треснутого шва уже стелилась струя жирного чёрного дыма.
Суровцев выронил обжигающую банку и схватился пальцами за мочку уха.
— И рад бы услужить вам, милая девушка, да только мой борщ почти в уголь превратился!
«Да, да, угор! Хороси угор! То сито нада!» — нетерпеливо произнесла силикарболаудь и деликатно подхватила жестянку.
Ловкое круговое движение тоненького пальчика, и жесть оказалась вскрытой без консервного ножа, обнажив обугленное нутро. Другой ручкой инопланетянка достала из кисета притороченного к юбочному ремню щепоть самого обыкновенного марсианского песка и аккуратно всыпала в банку. Всё это время третьей ручкой она поглаживала то место на условной талии, откуда по-видимому и проистекало желание заморить червячка. Должно быть, именно там у этой расы размещался «городный» живот.
Суровцев отвернулся, поскольку смесь песка с углем никогда не воспринимал в качестве деликатеса, тем более что она скрипела на роговых пластинках ксенофренки и не слишком услаждала человеческий слух. Зато вне всякого сомнения это означало, что процесс поглощения основных компонент жизнедеятельности силикарболауди: углерода и кремния, благополучно пошёл.
«Ну и ладно, я не гордый, заправлюсь галушками сам», подумал Алексей и надорвал край станиолевой обертки. Пока он заглатывал пищу прямо из пакета, ритмичный хруст за спиной не смолкал. Это странным образом настроило курсанта на определённые размышления, собственно говоря, надлежало прояснить с помощью силикарболауди возникшие в ходе общения с ней вопросы. Например, такой: почему и «принцесса», и его собственный внутренний голос разговаривают с одинаковым японским акцентом? Это просто совпадение или что-то другое? И откуда Пётр Аркадьевич мог знать, что в пещере прячется «принцесса», под которой явно подразумевалась силикарболаудь? Означает ли, что, помогая ей с провизией, Алексей способствовал логическому завершению операции «Принцесса» или его ждут новые испытания?
За это время он успел не только покончить с галушками, но и полакомиться всласть нежнейшим малороссийским салом, розовым, как перламутр, с прожилками мяса, натёртого чесночком и тмином, и от этого благородного занятия, как говорится, середка у него заполнилась и краешки заиграли. «Эх, сюда бы граммов двести пятьдесят чего-нибудь бодрящего!», пришла соответствующая ситуации мысль, да только в стандартный рацион «Добрыни» никто не догадался добавить ещё и ёмкость с перцовкой.
Силикарболаудь, видимо, тоже заправилась, чем бог, то есть Алексей Суровцев, ей послал, и теперь откручивала от своего ремня уже не кисет, а плоскую металлическую штуковину.
«Дереси, пириятер!»
Курсант усмехнулся, представив, как заржут ребята, узнав, что Лёха Бурый ходит в приятелях ни у каких-то тривиальных ксенофренов типа кентвушей или представителей расы Вежбо, которых в метрополии пруд пруди, а у загадочной силикарболауди, но от дара отказываться не стал.
— Что это, прекрасная мадемуазель?
«Заменитер васива бодирясива».
2Этим заявлением его словно обухом шарахнули, но на мужественном, хотя и простоватом лице курсанта не дрогнул ни один мускул. Алексей, как и положено во время рейда, постоянно контролировал свои действия и был уверен, что про «бодрящее», типа ядрёной перцовки, только подумал. Неужели она…
На помощь пришла сама «Принцесса»:
«Я думара, сам догадаисся, — она застенчиво пожала узенькими плечиками, всеми тремя. — Да, мы, матери-досери, терепаты».
Чтобы сдержать эмоции, курсант собрал волю в кулак. Хотя в том, что среди ксенофренов вполне могут встретиться подобные пси-аномалы, не было ничего экстраординарного — вселенная, как известно, большая, и в ней возможны любые феномены. Например, кентвуши, которые одними из первых вступили в ООРАН, были врожденными эмпатами, то есть, не умея читать мыслей, превосходно улавливали эмоции собеседника почти любой расы. Поэтому они считались лучшими в галактике толмачами и были незаменимы во время процедуры Первого Контакта. Но чистых телепатов пока среди членов Форума Объединенных Человечеств зафиксировано не было.
После заявления силикарболауди стало понятным многое из того, что имело место во время сегодняшнего рейда.
— Ага, — торжествующе сказал Алексей, — значит это вы, мадам, подавали мне советы, имитируя мой внутренний голос. Поэтому у него и был такой же акцент, как у вас, матерь-дочерь!
Силикарболаудь кивнула в знак согласия.
Ни возмущаться, ни переживать у Суровцева не было особого желания, он только пристально заглянул в рачьи глазки:
— Хочу задать один вопрос: зачем?
Стебельки сократились на половину длины, а сами глазки задорно, другого слова не подберёшь, заблестели:
«Я хотера, чтобы ты добрарся зивым и здоровым».
Алексей ернически поклонился в пояс:
— Ах, за вашу заботу, мадемуазель, большое-пребольшое спасибо!
Вот те на, идёшь по маршруту сил не жалеючи, придумываешь, как с той или иной напастью справиться, а какая-то тварюга… (пардон, с языка сорвалось!), то бишь телепатка, контролирует каждый твой шаг и, мало того, что контролирует, но ещё и диктует, как поступать дальше. Нет, так дело не пойдёт…
— А как? — поинтересовалась силикарболаудь.
— Что — как? — не врубился Алексей.
«А как пойдёт деро?»
Фу ты, звёздьявол! Ведь эта… (пардон, пардон и ещё раз пардон!) мысль в чужом мозгу сканирует раньше, чем сам успеешь её осознать. Лучше вообще не думать, то есть не облекать мысль в словесные одежды…
«Нисево не порусится», — весело отреагировала трёхногая барышня.
И впрямь не получится. Хоть человеческий мозг и оперирует некими абстрактными структурами, так называемыми гештальтами, на выходе они всегда преобразуются в вербальные формы. Постойте, постойте! А как же пси-блокада? Зря, что ли, целых два семестра подряд мэтр Шарль Дюплесси по прозвищу «дядюшка Шарло» натаскивал первогодков, обучая их блокировать излучения своих разумов? Большой знаток всякого рода паранормальных явлений типа ясновидения и лозоходства искренне считал, что подобные навыки могут пригодиться в практике Звёздного Патруля, ведь никто не знает, что ждёт человека на неисследованных склонах Большой Высоты. И ведь как в воду смотрел. Надо же, целая раса телепатов. Кто бы мог подумать? Уж не связано ли их таинственное исчезновение с Земли с умением читать мысли? Протелепала «госпожа послица» мозг кого-то из людей, обнаружила что-то шокирующее Иерархическую Яйцеклеточную Инициативу, не совладала с эмоциями и — фьюить!
По гладкому, как попка младенца, личику силикарболауди пробежала лёгкая тень, и Суровцев стал корить себя за то, что бежит впереди паровоза. Всё, о чём бы он ни подумал, тут же становится известным ей. Стало быть, лучше не думать вообще или… А ну-ка, Лёха, давай запустим для начала какую-нибудь элементарную штучку из арсенала «дядюшки Шарло»! А уж если она не пройдёт, попробуем что-нибудь посложнее, вроде «мозговой трясучки» или «вверх тормашками».
Сосредоточиться оказалось проще, чем когда-то на практических занятиях в аудитории, и задуманное с самого начала пошло-поехало как по накатанной колее:
