Роман Афанасьев - Вторжение
– Ох ё, – расстроенно сказал Стас, – ну сейчас-то все нормально?
– Нормально, – успокоил его Кирилл. – Я рад, что вы оба живы.
– «Астрал-2» работает по-прежнему?
– Сейчас работает в режиме «норма».
Стас поморщился. Вероятно, в отличие от меня, он знал, что это за режим, и он ему не понравился.
Я молча прихлебывал пиво из банки. Вопросов у меня было много, но все они казались глупыми, шкурными.
– И что дальше? – тихо спросил Стас. – Что нам делать?
– Работать, – твердо ответил Кирилл и поставил чашку на стол. – Сейчас из подразделений, подвергшихся нападению, формируются новые группы. Вы вдвоем станете основой нового подразделения. Стас, ты будешь лидером группы. Игорь, извини, но у Стаса гораздо больше опыта.
– Порядок, – отозвался я. – Все равно я совершенно не представляю, чем занимается лидер.
– Ты будешь аналитиком, – сказал мне Кирилл. – Не единственным, конечно.
– Честно говоря, не представляю и работу аналитика.
– Разберешься, – сказал Стас и улыбнулся. – Это в принципе легко.
– Новый офис уже готовится, – продолжал Кирилл, – завтра или послезавтра поедете знакомиться с офисом и новой командой.
– Хорошо, – кивнул Стас. – А что делать сейчас?
– Отдыхайте, – отозвался Кирилл. – Ну, можешь пока ввести Игоря в курс дела по работе аналитиков.
– Телефоны подключены?
– Где они?
Стас немедленно достал из кармана джинсов свой телефон – маленький, серебристый, с откидывающейся крышечкой. Мне же пришлось лезть в свою неразобранную сумку. Кирилл взял оба телефона, повертел их в руках, осмотрел швы и наконец кивнул.
– Отлично, – сказал он, – вернусь в Центр, дам команду подключить.
– И еще. – Стас достал из заднего кармана еще один телефон, очень похожий на его собственный. – Это Олега. Нашел его в офисе.
– Ага! – оживился Кирилл. – Давай сюда.
Он сунул телефон во внутренний карман пиджака.
– Кстати, – сказал он, – срочно готовьте отчеты. Все, что мне рассказали, – подробно и детально. Аналитики Центра уже ждут.
– Сделаем, – отозвался Стас, пряча свой телефон в карман.
– Игорь, – Кирилл повернулся ко мне. – Что там с питерским магом? Ты виделся с ним?
– Да, – кивнул я. – Он отказался. Он какой-то странный. И еще я там засек альвионца.
– Отчет, – веско потребовал Кирилл. – Все в отчет, с максимальными подробностями.
– Уже. – Я кивнул на ноутбук. – Все готово.
Кирилл придвинул к себе ноут, потом задумался, достал из внутреннего кармана пиджака дискету и протянул ее Стасу.
– Запиши мне этот отчет. Я знаю, у тебя там все запаролено.
Стас ухмыльнулся, взял дискету и придвинул ноутбук к себе.
– Игорь, – Кирилл обернулся ко мне. – Послушай, есть один важный вопрос к тебе. Не торопись на него отвечать, подумай.
Я кивнул. Что еще случилось?
– Когда мы осматривали офис вашего подразделения, то заметили, что комната, в которой ты жил, перевернута вверх дном. Там что-то искали. Искали долго и упорно. Ни в одном офисе из подвергшихся нападению такого не было. Мои аналитики думают, что альвионцев очень заинтересовала твоя персона. Они искали что-то, что принадлежит тебе. Подумай, что это могло бы быть.
Я откинулся на спинку дивана. Ничего себе вопросик. Искали, это факт, я сам видел следы. Но что? Не охотились же они за моей любимой трубкой?
Кирилл сидел на стуле и внимательно смотрел на меня. Стас сгорбился над ноутом, скрежетал дисковод, записывая мой отчет на дискету.
– Не знаю, – признался я. – Ничего в голову не приходит. Нет у меня ничего такого, что могло бы их заинтересовать.
– Подумай еще, – сказал Кирилл, – может, вспомнишь что-нибудь.
– Да ну, ерунда какая. Нет у меня ничего такого. Может, они искали документы, списки какие-нибудь?
– Да нет, – координатор откинулся на спинку стула, не отрывая от меня внимательного взгляда. – В остальных подразделениях не было такого разгрома. Там ничего не искали. Обыск устроили только в вашем офисе, причем в той комнате, в которой ты ночевал. Быть может, они думали, что ты оставил там свои вещи перед поездкой в Питер.
– Бред какой, – я потер внезапно зачесавшийся нос. На ум ничего не приходило. Что такого особенного у меня могло быть? Да ничего.
– Они что-то искали? Это точно? – спросил Стас, отрываясь от ноутбука.
– Да, – отозвался Кирилл, – искали.
– Информатор, – коротко бросил оперативник. – У них есть информатор в «Астрале-2».
– Такая возможность рассматривается аналитиками Центра, – спокойно отозвался Кирилл. – Этого нельзя исключать, хотя мне кажется, что это маловероятно.
– Информатор, – задумчиво протянул Стас, словно и не слыша координатора. – Леонид? Или Олег?
– Эй! – вскинулся я. – Только не Олег! Вы что! Он уж от альвионцев натерпелся…
– Все мы натерпелись, – перебил меня Стас. – Ты не представляешь, что может хорошо обученный маг.
– Представляю, – мрачно отозвался я, – ой, представляю. И еще представляю, что без Астрала хорошо обученный маг – это тьфу.
– Впрочем, – Стас вытащил дискету из ноутбука и протянул ее Кириллу, – не обязательно магия. Деньги, шантаж, угрозы, пусть даже гипноз – возможностей предостаточно и без магического вмешательства.
– Причем эти варианты мы могли и не засечь, – ввернул Кирилл, пряча дискету во внутренний карман пиджака. – Отголоски магического вмешательства мы бы засекли. Но гипноз, тем более шантаж – нет. Этим надо серьезно заниматься. Мы расслабились, ориентировались на серые метки.
Он бросил взгляд на часы. Золоченый браслет плотно обнимал его тонкое запястье, прекрасно гармонируя со светлым костюмом.
«Ролекс», – подумал я. – Впрочем, я «ролекса» никогда не видел, не отличу его от «Полета».
– Так, – сказал Кирилл и поднялся, – мне пора. Меня ждет машина. Времени нет, черт, времени совсем нет.
Я вдруг заметил, что у него под глазами темные пятна. Лицо было бледное, осунувшееся.
– Верите, – тихо сказал Кирилл, – сплю по два часа в день. Прошлую ночь вообще не спал.
– Держись, – отозвался Стас. – Мы победим. Выиграем…
– Выиграем… – задумчиво повторил Кирилл. – Это не игра, Стас. Не игра. Господи! Как хорошо было тогда, три года назад! Тогда действительно была игра. Белые, Черные, Светлые, Темные. Все краски Астрала, свобода, ешь – не хочу. На что мы ее променяли, на что?
– Пивная, – вспомнил я, – как там, кажется, «Олень»? Мы пили пиво, меняли обличья, встречались с друзьями… Что-то изменилось в мире. Он стал не таким, как раньше. Что-то из него ушло. Все стало серьезно и сложно.
– Мир не изменился, – тихо ответил Кирилл. – Изменились мы. Просто выросли. Доросли до новых проблем и отношений. Возня была всегда, даже сто лет назад. Как-нибудь я дам тебе почитать интересный архив. Если живы будем. А тогда, три года назад, мы просто многого не знали, мир казался простым и однозначным – белое, черное. Но мы выросли и вошли в тот круг, где еще не были. Поднялись на ступеньку и взглянули с изнанки. И остались там. То есть тут. Кто-то же должен разгребать это дерьмо.
Его плечи опустились, взгляд потух. Сейчас было видно, что Кирилл устал, что он не спал прошлую ночь и вряд ли сегодня завтракал. Он был измучен, измучен настолько, что едва держался на ногах. Я непроизвольно потянулся к нему своим полем и почувствовал слабое биение его полей, – с энергетикой у него было все в порядке, но ему необходимо было отдохнуть. Я не стал вмешиваться и убрал свои «щупальца».
Стас смотрел на меня так, словно увидел в первый раз. И правильно, он же не читал мой отчет, – тот был предназначен Кириллу. Оперативник просто не знал, что мы были знакомы раньше.
– Иногда я очень жалею, – тихо сказал Кирилл, – что я вырос, что я узнал о новых проблемах и новых возможностях. Но тогда я думаю о людях, которые не выросли. Они не хотят расти. Я знаю таких. Они остались в детстве и живут так, как им хочется. На самом деле они просто закрыли глаза. Или надели розовые очки и стараются не замечать того, что не вписывается в картину их мира, мира, который они придумали сами для себя. Знаете, мне это всегда казалось предательством – оставаться ребенком, когда все вокруг тебя растут. Словно ты живешь за чужой счет, за счет тех, кто вырос. Тебе может быть хорошо, очень хорошо – никакой ответственности, развлечения, жизнь в свое удовольствие. Но ведь за тебя кто-то работает. Кто-то умирает вместо тебя. Тот, кто остается ребенком, тот что-то не делает. Понимаете – не делает того, что бы мог сделать, дать что-то людям, о чем-то им рассказать, сделать кого-то счастливым. И что самое скверное, что такими детьми остаются чаще всего хорошие люди. Добрые, милые, которые могли бы делать добро и для других.
