Кристофер Банч - Крушение звёзд
— Возможно, мы ошиблись, — обратился директор Бертл к своему помощнику. — Этот передатчик сообщает нам только о местонахождении корабля. Мне бы хотелось иметь больше данных о таких, гм, непосредственных людях, как эти циркачи. Они кажутся чем-то гораздо большим, нежели просто беззаботными бродягами с далекой планеты.
— Я тоже над этим думал, — согласился помощник. — И у меня есть кое-что, вернее, кое-кто, готовый приступить к действиям.
— Ты, как обычно, предвосхищаешь мои мысли, — промурлыкал Бертл.
— Итак, вот последняя диспозиция, — Ньянгу обратился к собравшимся. — Социал-демократы, к которым нам с самого начала не следовало прыгать в койку, приставляют к нам охрану из дуболомов. Я имел счастье познакомиться с их сборным легионом и не ошибся в своих ожиданиях. Кучка политиканов не могла предоставить чего-то другого — в основном здоровые быки с сердитым взглядом и растущей из ушей шерстью. Если у них и есть паразиты поглаже, то они держат их поближе к трону. Но нам это на руку. — Он подмигнул Маев, сидевшей в первом ряду. — Пусть колбасятся вокруг корабля и привлекают внимание к себе. Вы, профессионалы, вы, стрелки, останетесь невидимы. Пока не повалится дерьмо, — подытожил он, разом утратив шутливый тон. — Тогда мы сотрем ублюдков в порошок.
— На. — Гарвин протянул Ньянгу крохотный кругляшок.
— Да ладно тебе. Что это?
— Нечто, что просветит меня о каждом твоем поступке, каждом подлом движении.
— Мм-мм.
— У всех ключевых фигур на борту, считая и меня, есть такие штуки.
— Ты предвидишь дополнительные неприятности?
— Может быть… А может, я просто пытаюсь прикрыть свою задницу со всех сторон, — ответил Гарвин.
— Но это моя работа.
— Для того и существуют перекрестные тренировки.
— Не уверен, что хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я нахожусь, — пожаловался Ньянгу.
— Не падай духом.
— Ну и как прикажешь это носить?
— В кармане, приклеенным к пупку, на заднице. Лишь бы было.
— Эти записки очень интересны, — рассказывал Фрерон Пенвиту, стоя посреди своей квартиры, которая, не прибирайся в ней бывший вояка время от времени, превратилась бы в безликую свалку. Вместо этого она представляла собой хорошо организованный беспорядок.
— Вполне допускаю.
— Это один из моих любимых проектов. Мне было приказано начать его во время моей работы в разведке, о чем я уже говорил. После этого я и подшил его к делу. Думаю, он абсолютно точно отражает события десятилетней давности. Пенвит слушал.
— Это список, думаю, очень близкий к полному, всех механических предупредительных и охранных устройств, размещенных Конфедерацией вокруг Центрума и еще трех обитаемых миров в системе Капеллы, и всех навигационных пунктов на подходах к ним. Также имеется список охранных постов Конфедерации вокруг Капеллы. Думаю, это заинтересует любого историка.
Пенвит отметил нарочито выделенное слово «историк».
— Историка, безусловно, заинтересует. А сколько бы вы хотели за ваш материал?
— Хотел бы… Продажная цена сто пятьдесят тысяч кредитов.
Эрик испытал легкий шок.
— Думаю, это оправдано, — произнес Фрерон несколько уязвленно. — Не только для историка, но… Для того, кто озабочен текущими событиями. Все эти механические устройства построены на одной планете и способны к автокоррекции. Кому-нибудь было бы несложно посетить этот мир-изготовитель, — возможно, установить кон такты с создателями этих устройств и получить программу автоматического усовершенствования, не так ли?
— У вас интересное мышление, Куприн. — Пенвит почесал нос и отхлебнул еще принесенного с собой бренди. — Меня поражает, что вы не поднялись выше т'узана.
Фрерон улыбнулся с оттенком горечи.
— В те дни я несколько больше интересовался азартными играми, чем необходимо. Звездный чин дается на Тиборге только тем, у кого нет пороков. По крайней мере, видимых. Еще одна вещь, которую может оценить историк последних дней Конфедерации, это полная карта собственно Центрума, сфокусированная на разнообразных военных установках. Это можно было бы выставить на торги за… ну, я не знаю, еще сотню тысяч кредитов. Или, может быть, если бы мне встретился преуспевающий коллекционер, я мог бы расстаться с картой и данными по системам безопасности за двести тысяч кредитов. Если уж мыслить в таких масштабах, — продолжал он, — я был бы счастлив предоставить всю свою коллекцию материалов по Конфедерации за… э… полмиллиона.
— Что этот сукин сын себе думает — что мы миллиардеры? — посетовал отец-командир.
— Не думаю, чтобы ему было известно о Язифи. Откуда? — вставил Ньянгу.
— Заткнись. Эрик, мы можем торговаться?
— Не думаю, шеф. — Эрик наслаждался реакцией Гарвина. — Он определенно твердо настроен. О да, это еще тот тип. То, чем он передо мной размахивал, — только отдельные файлы. Все остальное в целости и сохранности находится в депозитном ящике довольно крупного банка, название которого старик вряд ли выдаст.
— Что за подозрительный ублюдок! — прорычал Гарвин. — Кто мы, по его мнению? Грабители?
— Недоверчивый тип, — согласился Ньянгу. — А я уж было собирался просить у Эрика план его квартиры. Ладно.
— По крайней мере, у меня есть настроение поднять наши расценки для Фили и компании. — Тут Гарвин схватился за голову. — Сначала мы суемся с цирком в гущу политики, за что моя семья просто отреклась бы от меня. Потом находим антикварного изменника со слишком высокой ценовой планкой… Ну кому еще приходилось испытывать столько бед!
— Взбодрись. — В голосе Ньянгу не было ни тени сочувствия. — Ты же знаешь, что дальше обязательно будет хуже.
Кекри Катун, скорее, не говорит, а мурлычет, решил Гарвин. Она также оказалась самым красивым созданием из всех, кого ему доводилось видеть. Платиновые волосы, кажущиеся натуральными, безупречное лицо, гладкая кожа, щедрый бюст и неправдоподобно тонкая талия. Янсма гадал, сколько кредитов и пластических хирургов понадобилось, чтобы довести ее до такого совершенства.
— О да, — сказала Кекри. — Меня полжизни учили акробатике и эквилибру, и я верю в поддержание формы.
Без малейшего усилия она упала со стула вбок и вывела себя в стойку на одной руке. Ее легкое коньячного цвета платье облегло бедра, и Гарвин встревоженно подумал, что под ним может ничего и не быть.
— Еще я могу рассказать смешную историю, прочесть стихотворение, спеть песню прямо из этого положения, — без напряжения произнесла девушка. — Я знаю много песен, поскольку пять лет странствовала с небольшой труппой.
Очень медленно она опустила вторую руку, развела ноги буквой V, оттолкнулась и подпрыгнула, приземлившись на ноги. При этом ни один волосок не оказался не на месте, а дыхание ничуть не сбилось.
— Также, ибо я понимаю, что вы, цирковые, работаете над другими вещами, помимо своих основных талантов являюсь прекрасным счетоводом, офис-менеджером и, если нужно, могу также принимать позы.
— Позы?
— Это то, что любят дельтанские клубы, — объяснила она. — Особенно пожилые господа, которые не хотят признать, что хотели бы увидеть, как женщина просто снимет с себя одежду.
Тонкие пальцы коснулись застежек, и платье упало. Она таки не носила белья.
Во рту у Гарвина совсем пересохло. Катун приняла позу.
— Это — директор Рандульф, одна из наших героинь, как она выглядела в свою первую брачную ночь.
— А это — т'узан Меррист, когда она сбежала от мятежников. Я знаю еще несколько десятков.
— Э… да, очень интересно, — остановил ее Гарвин. — Можешь одеться. Мы не делаем ничего подобного.
— Я подумала, проходя мимо вашего казино…
— Это называется городок аттракционов.
— Да, мимо городка аттракционов… И увидела все эти плакаты с не слишком одетыми девушками…
— Это дела Сопи Мидта. Он верит в опускание общего знаменателя до нижнего предела. Кстати, не брезгует и смухлевать малость. Никто из девочек в его шоу никогда не раздевается до белья. По крайней мере, если узнаю, что они это делали, — я его убью.
— А что такого в невинном стриптизе? Особенно между друзьями? — Катун скользнула в свое платье и полуулыбнулась приоткрытыми губами.
— Набор идет все время. — Гарвин предпочел сменить тему. — В данный момент нам как раз нужна статистка. И, уверен, акробаты и кордебалет непременно заинтересуются вашими… талантами.
— Я видела это убийство по холовизору. Бедная девочка. — Катун поежилась. — Мой отец работал коммивояжером на большой территории, а маму я и не помню. Мне привычно быть в дороге. — Она снова знойно улыбнулась. — И я никогда не бывала за пределами планеты. К тому же для девушки вроде меня всегда найдется способ добраться домой. Или можно найти новый дом.
