Олег Кукса - Камикадзе на прогулке
Значит, не судьба…
Я ненавидел эту подлую бестию, довольно дожевывающую останки шаттла прямо на моих глазах. Меня она оставила в покое лишь потому, что я уже никуда не денусь. Есть ведь добыча покрупнее и вкуснее. А маленького вкусненького десантника мы оставим на десерт — пускай поваляется рядом. Мы ведь никуда не спешим…
В глазах что-то защипало.
Нет, это не слезы. Десантники не плачут… Они умирают с достоинством.
Подробнее — 2 ур. 11
14Я, отложив бинокль-тепловизор, с трудом вытащил немеющими руками из-под защитного слоя рюкзака две миниатюрные видеокамеры. Главная камера, с широким обзором, спаренная с направлением моего взгляда, была вмонтирована в каску. Я снял ее, с трудом подтянулся руками и положил на край валуна так, чтобы она снимала трапезу Убийцы-невидимки, пожирающего шаттл. Туда же положил энергорадар и бинокль-тепловизор, сканирующий в инфракрасном и некоторых других диапазонах. Там — у обломков шаттла и капсулы, пока происходило самое интересное. Надеюсь, я все же смогу завершить свой первый и последний репортаж с Планеты Хаоса на базу.
Расставить две остальные камеры было непросто. Но я справился. Моя смерть и гибель шаттла должны быть засняты и переданы наверх, к крейсеру Дальней Разведки. Передатчик Дальней Связи сработает автоматически, отправив на базу отчет с моего нейрокомпьютера и видеокамер, в момент моей смерти. Если я, сориентировавшись, что так лучше, не начну передачу раньше.
Сообразив, что мне положено делать при таком раскладе, я, как ни странно, успокоился. И уверенно продолжал привычную мне по тренировкам работу. Моя правая рука занемела тогда, когда я надиктовывал свои субъективные ощущения для последнего доклада на базу. Заодно я посоветовал нашим ребятам присматриваться к почти невидимым, узеньким звериным тропам — видимо, проложены они были по более безопасным участкам земли. А там где смогли выжить животные — выживут и люди. Впрочем, судя по моему собственному опыту, бывают и исключения. Левой руке тоже досталось, но она все еще двигалась. А вот коленей я уже не чувствовал — ноги превратились в безжизненные колоды. Онемение поднималось от коленей все выше и выше…
Итак, я оказался в нужном месте и в нужное время. Ну и что — ты рад этому, Дэн? Где же выжившие колонисты, на чью помощь ты так рассчитывал? Их нет — не так ли?
Да и откуда им здесь взяться!? Даже следы зверей на камнях — двухдневной давности. А следов человека, даже месячной давности — вроде как, не наблюдается…
С каждой новой минутой моя надежда угасала. Дар предвидения все слабел с покидающей мое тело жизнью. Мне совсем недавно казалось, что я все еще держал в руках невесомую, такую нужную мне нить вероятности, ведущую в будущее… Но невидимое излучение выжало из меня остатки дара предвидения — мне все тяжелей удавалось коснуться своего дара, активировать его.
На какое чудо могу я надеяться здесь — в десятках километров от зоны высадки, посреди безлюдных гор? Почему невидимая тень вероятности привела меня именно сюда — в это место и это время? Кто может помочь мне здесь — среди гордых, безлюдных вершин?
Я не понимал. Потерявший последние крохи своего дара, я терял и последнюю надежду, глядя на телеметрию аптечки, уже начавшей предупреждающий, роковой отсчет — минуты до финальной развязки.
Биофаги не справлялись. Сами гибнули под действием неведомого излучения, несовместимого с жизнью. И где-то рядом все еще гадила на меня смертью эта поганая бестия, дожевывающая мой шаттл и парализовавшая мои ноги. Козырек валуна, как я чувствовал, частично защищал меня от невидимой смерти, но все же не настолько, чтобы я выжил. А сдвинуться с места, хотя бы на метр, я уже не мог. Еще минут пять, и…
End 2ур. 11
Подробнее — 3ур. 1 (размещена за последней главой книги.) [10]
Глава 2 — Когда улыбается Леди-Фортуна
1
Синева… я твоя, Синева…(с).[11]
Синий калейдоскоп мелькал перед моими закрытыми глазами уже более минуты. Все тело промокло Синевой.
— «Долго…, очень долго… не выдержу» — отчаянно вертелось в голове. Дышать Синевой было неприятно, а в первый раз, для неподготовленного человека — смертельно опасно. Но другого выхода не было.
Где-то впереди, на середине Перевала Смерти я, сканируя подземную коммерческую трассу, почувствовала на поверхности ущелья присутствие человека, попавшего в беду. И, пока я тут прорываюсь сквозь камни, он уже, как показал сканнинг, был заражен Чернотой и парализован. Если не ошибаюсь, Лизунами. Видать, какому-то лихому сталкеру на этот раз не подфартило, и он нарвался на Черного хищника в этой глухомани.
Умирающего человека уже начали обгладывать местные паразиты. Ноги — точно уже парализованы. А это — не Чернота. Что-то совсем другое. Надеюсь, что все же — Лизуны. Тогда у парня есть еще шансы выжить, прежде чем они сожрут свою добычу заживо — эти паразиты обгладывают человека очень долго, часа три, прежде чем тот умрет от токсинов Первого Слоя энергии. Поэтому я так спешила, сойдя с накатанной подземной коммерческой трассы. На Перевале Смерти несколько минут иногда стоят человеческой жизни.
И никак ведь не обьяснишь этим сталкерам, что лучше не соваться в это гиблое место — у них там несколько заимок, и действительно порой после Выбросов из мира Черноты встречаются совсем уж редко встречающиеся диковины Третьего Слоя, за которые иные инопланетные научные миссии могут дать целое состояние — на всю жизнь хватит.
А сталкеру ведь что — лишь бы плата за хабар была хорошей. Вот и лезут, как мухи на…
Я сделала первый вздох, затем второй. Как всегда — с болью и головокружением, вдыхая энергию Первого Слоя вместо воздуха. Словно рыба, вытянутая удачливым рыбаком на берег и беспомощно глотающая воздух вместо привычной воды. Глаза я закрыла еше перед началом Дальнего Перехода, чтобы не повредить их — многие любопытные Проводники имели проблемы со зрением после посещения мира Синевы. Я к ним присоединиться не хочу. Поэтому ориентировалась с помощью рецепторов моих энергосимбионтов.
Подробнее — 2 ур. 13
В свое время, когда во мне еще преобладали симбионты Первого Слоя энергии — Синевы, я вдоволь напутешествовалась в этом мире. Сначала следовала в порталы, пробитые более опытными Проводниками-инструкторами, а затем начала пробивать порталы Первого Слоя самостоятельно.
Мир Синевы был действительно очень красив. Но это было давно — у меня остались лишь смутные воспоминания о нем. Из Синих симбионтов у меня остался только Ракетчик. Синие симбионты, к моему сожалению — самые слабые, когда доходит до энергетического боя.
Наконец тянуть энергию, заменяющую дыхание, стало значительно легче, трансформация тела в походную фазу Первого Слоя завершилась, и Синева, вместо тягучей, почти черно-синей взвеси, сменилась все более светлеющим, светло-синим паром. На несколько минут я превратилась в синюю форму жизни. В саму энергию, выходящую за грань реального мира — подчиняясь физическим законам совершенно иной Вселенной. Потому что другого способа выжить в таком незапланированном вояже сквозь подземный каменный монолит просто не было.
«Не рассчитала сил… дура! — ругала я себя мысленно. — Наглоталась в середине Перехода.»
Я ведь знала, что Переход сквозь практически непроходимые скалы будет длинным и тяжелым. Ведь до того я налегке неслась по давно накатанной, коммерческой трассе Дальнего Перехода, в семистах метрах от поверхности планеты. Поэтому пришлось нырнуть глубже, а затем, через портал Первого Слоя, на уровень мира Синевы. Иначе сквозь монолитные скалы не прорвешься — слишком большое расстояние между трассой и поверхностью ущелья.
Но так не хотелось вдыхать Синеву в начале незапланированного Перехода.
Переход сузился, после резкого импульса, скачка, превратился в узкий туннель, на стенках которого отсвечивала сине-серая муть. Это сквозь Синеву проглядывался каменистый грунт. И скорость резко уменьшилась, а сопротивление каменной толщи стало почти осязаемым, режущим. Это тебе не залитый подпитывающей энергией туннель коммерческой трассы, по которому легче двигаться с каждым новым рейсом, а нетронутый каменный монолит. Я снова находилась под землей Новой Женевы, а не в мире Синевы, благополучно выйдя из портала прямо в каменной толще. Ну, рассчитала джамп почти идеально, выйдя из него почти рядом с терпящим бедствие человеком.
