Михаил Логинов - Красный терминатор. Дорога как судьба
Слепак поднял ногу то ли пнуть Козина, то ли перешагнуть через тело. В этот момент тот приподнялся и всадил снизу нож в живот председателю комбеда. На это у кулацкого вожака ушли последние силы, и он рухнул рядом со своим врагом.
Слепак не ошибся, огонек действительно добрался до них через пару минут. И тогда, уже повинуясь не разуму, а инстинкту, оба сделали самое разумное: обнялись, прижав лицо к лицу, чтобы огонь не дошел сразу до глаз.
Последнее, что они слышали, было подобие десятков выстрелов из мелких пушек. Пламя добралось до комнаты, где хранился порох, конфискованный у крестьян. Потом огонь лизнул и мешок с динамитом — та самая партия, малая толика которой оказалась в мешке у Тимохи Баранова. Взрыв сократил мучения Козина и Слепака на несколько секунд.
* * *Афонина винтовка осталась в гостиной, поэтому огонь по Назарову и Ларисе вел кто-то другой. Шуршание приклада, трущегося о небритую щеку, не услышишь и с трех шагов, но за веселые военные годы Назаров научился слышать такие звуки не ушами. Он почувствовал: на него наводят четыре винтовки, и одним прыжком уберег ее от залпа.
— Ларя, ползи к сараю! — крикнул он.
Лариса так и сделала. Назаров перекатился в сторону и вскинул маузер. Выстрелив по Назарову, бандиты пробежали несколько шагов вперед и укрылись за флигелем, что стоял в полсотне метров от старой псарни, а Петр Веретенников даже упал на землю. Но не от военной смекалки. Просто первый выстрел, совершенный им в жизни, поверг его наземь.
Лишь один бандит замешкался. Еще миг, и он тоже лежал на земле. Но в нем уже сидели две назаровские пули.
Афонька-Мельник подскочил к трупу, выхватил у него винтовку со штыком и отполз за флигель.
— Будем брать его с двух сторон. Вы, двое, ползите вдоль дома, а мы подойдем сзади. Пошли.
— Пошел-ка ты сам на хутор бабочек ловить, Афанасий Емельянович, — как всегда, рассудительно и степенно сказал умный мужик Петр Веретенников. От первого в жизни выстрела у него страсть как разболелась челюсть. Это было последней каплей, и он решил высказать Афоне-Мельнику все, что накипело:
— Попутал бес. Повязался с вами, с душегубами. Ты, Афоня, дружок мой старый, дальше режь-стреляй кого хочешь. А я пошел к жене.
С этими словами Петр снял с плеча винтовку и швырнул ее на землю.
— Ты это что, уйти хочешь? — изумленно спросил Афоня.
— А ты не понял? На то мне две ноги Богом дадены: ходить куда хочу.
— Недалеко уйдешь, — крикнул Афоня-Мельник, поднимая его винтовку и демонстративно передергивая затвор.
— А пошел ты на хутор… — махнул рукой Петр и спокойно зашагал от флигеля, будучи уверенным, что Назаров в уходящего стрелять не будет. И когда смертельный удар в затылок бросил его лицом на тропинку, он успел понять — стрелял его закадычный друг, чертов мельник.
— Братцы, — ласково сказал Афоня, еще раз передернув затвор. Так обращается отец к любимым усталым детям, уговаривая еще чуток потрудиться на сенокосе. — Мы сейчас нашего солдатика прикончим — и к мамкам. Пашка, теперь с той стороны ты один поползешь. А я с Митькой постараюсь залезть на крышу — сверху его будет проще высмотреть. Будем перебегать шагов по десять и снова ложиться.
У кого-то из парней клацнули зубы, но вопросов не было. Пашка кинулся первым, потом выскочил Митька, и лишь сзади него пробирался ужом Афоня. Так он делал не из трусости, а в надежде, что Назаров первым выстрелом выдаст, себя и можно будет постараться прихлопнуть его издали.
Назаров себя не показывал. Все трое подскочили к сараю.
— Внутри он, что ли? — сам себя спросил Афоня, подставляя плечи Митьке, который полез на крышу. Тотчас же был дан точный ответ: из-за закрытых дверей раздались два выстрела. Пули от маузера легко прошили доски, и Пашка рухнул перед входом.
Митька был уже наверху и залез на низкий чердак, служивший сеновалом. Вычислив по звуку, откуда ведет огонь Назаров, он разрядил всю обойму своей винтовки через гнилой настил. Снизу раздался грохот, кто-то катился, опрокидывая составленный инвентарь. Митька сообразил, что надо менять позицию. Он сделал это вовремя, так как в ту же секунду в доске, на которой он стоял, появились три дыры, будто их мгновенно просверлили чудесным коловоротом.
Назаров явно откатывался от дверей в противоположный конец сарая. Митька побежал, потом упал, пополз по чердаку, вынимая из-за пояса наган — на верхотуре перезарядить винтовку было не просто, да и времени не хватало.
Снизу раздались еще три выстрела — гнилая щепка больно царапнула Митьку в щеку. Но — пронесло. В ответ он четыре раза выстрелил в настил. Последующий шорох подсказал ему, что противник ушел и на этот раз.
Митька замер на старых досках. Главным было сейчас не двигаться. «Подожду, пока он не шебурхнется», — подумал он.
И действительно, через минуту внизу, точно в углу, раздался шорох. Тотчас же Митькин наган расплевал в направлении звука все оставшиеся пули. Снизу донесся болезненный стон, и все затихло.
«Конец тебе, солдатик Назаров», — подумал Митька, с трудом поднимаясь на одно колено — затекли ноги. Теперь скрипеть можно было сколько угодно.
Из противоположного угла донесся шорох. «Так я же его…» — подумал Митька, но мысль до конца не довел. Четыре пули снизу — на этот раз Назаров стрелял из маузера и револьвера одновременно — прошили настил, и Митька рухнул навзничь.
Сверху закапала кровь, Назаров успел отскочить в сторону. Он усмехнулся: прыткий был паренек, да недогадливый. Когда Федору стало ясно, что противник стреляет только по звуку, он швырнул в противоположный угол пустое ведро и дождался, пока парень раскроет себя. На всякий случай стоном его успокоил.
Где-то возле входа забилась в угол Лариса. Когда Назаров начал беготню по сараю, с ней было все в порядке. Он нарочно перевел перестрелку в противоположный конец бывшей псарни. Правда, снаружи остался еще один противник.
Назарову надоела стрельба, и он громко крикнул:
— Эй парень, хватит в войну играть! Давай помиримся!
— Давай-ка ты ко мне выйдешь, — раздался знакомый голос снаружи. — А то негоже хорошему парню надолго с любушкой расставаться.
Назаров ошибся. Лариса хотя совсем недавно показала себя женщиной мудрой и решительной, но под огнем ей стоять не приходилось. Когда в двух шагах от нее в пол вонзилась Митькина пуля, она вскочила, как всполошенная птица, и, отворив плечом дверь, выскочила во двор. Тут же она сообразила, что в сарае, рядом с Назаровым, ей было безопасней. Однако сделать шаг назад она не успела. Чья-то рука схватила ее за горло.
Лариса боролась долго. Раз ей даже удалось ударить локтем под вздох схватившего — тот скрючился, пригнув тем самым ее к земле. Но напавший на нее мужик был сильный, и вот она почувствовала, как ее руки грубо свели за спиной, а к щеке прикоснулась холодная сталь. Ларису чуть не вырвало от омерзения: она поняла, что совсем недавно лезвие купалось в чьей-то крови.
— Не рыпайся, голубушка, — она по голосу узнала Афоню-Мельника. — Может, я с хахалем твоим договорюсь.
В этот момент Назаров и предложил Афоне мировую. Лариса слышала его страшный ответ и сразу поняла, что будет дальше.
Действительно, Назаров вышел из сарая и стоял перед Афоней. Барский дом пылал с первого этажа до крыши, и было светло.
«Как днем», — подумала Лариса.
«Как под прожектором», — подумал Назаров.
А Афоня-Мельник ни о чем не думал. Он видел только, что наконец-то отомстит за всех и все.
— Афоня, — спокойно сказал Назаров. — Ну ведь тебе же жить хочется. Так? Ты расстроенный, ты просто нервный, как доктора говорят. Я на тебя не в обиде. Пусти Ларю, и пойдем вместе в село.
— Нет, я тебе за все отплачу. Ты, сволочь, лучших мужиков в нашем селе погубил. Ничего, ты дружка своего Слепака не надолго переживешь.
— Сколько объяснять надо, — грустно вздохнул Назаров. — Ну ни при чем тут я. Все без меня заварилось. Я пахать домой вернулся, а не мужиков губить. Еще раз совет даю — остудись, Афоня.
— Заткнись! — крикнул его противник. — А то я сейчас любушку твою подразукрашу. Швыряй пистолет на землю.
Назаров пожал плечами, медленно вынул маузер (Афонины зрачки сузились, нож так прижался к лицу девушки, что слегка его оцарапал) и бросил пистолет на землю.
— Распахни шинель. Назаров еще раз пожал плечами.
— Ага, еще один. И его швыряй.
— Федор Иванович, — крикнула Лариса, — не бросайте оружия!
Не обращая внимания на ее слова, Назаров кинул и револьвер.
— Так лучше, — сказал Афоня-Мельник. Только сейчас он сообразил, что не знает, как же теперь расправиться с Назаровым. Винтовку он уронил на землю, когда боролся с Ларисой.
— Пни пистолет ко мне поближе, — скомандовал он.
Назаров пнул маузер. Лариса вскрикнула.
