Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
Мимо тюрьмы было действительно проскочить мудрено. Бетонный забор - простое строение, без всяких изысков. Но именно он морально царил над городом, был, так называемой, господствующей высотой.
Максимейко представился офицером ГУИН. Звонок из Москвы был и прошел он вовнутрь без малейших проблем, предъявив вертухаю подлинный пропуск. Валерий Георгиевич действительно числился сотрудником главного управления: все чин чинарем, с записью в трудовой книжке. Вот только зарплату и пайковые получал за него другой человек.
Полковника из Москвы уже ждали. Краснорожий "кум" с мордой кидалы окинул блуждающим взором углы своего кабинета, покосился на телефон и поднялся из-за стола.
- У нас все готово, - сухо сказал он, будто бы речь шла о квартальном отчете и подмигнул, - детали обговорим позже, а пока будем решать бытовые проблемы. Вы уже где-то остановились?
- В центральной гостинице, - не моргнув, соврал Максимейко, поскольку "кидала" кум интенсивно кивал за него.
- Вот и отлично: сейчас мы отметим командировочное и займемся остальными делами...
- Надо же, слово какое многозарядное: "отметим", - гыгыкнул "кум" на выходе из длинного коридора, - хоть так его понимай, хоть этак... Майор Славгородский, к вашим услугам!
Полковник представился как Максименко. А что делать? - такая фамилия, что все равно переврут.
- Хохол? - лукаво прищурился кум.
- Украинец, - подыграл ему Валерий Георгиевич.
Он уже догадался, что за вопросом последует длиннобородый "прикол" и просто решил сделать человеку приятное - авось пригодится.
- Нет, батенька мой, хохол! - Славгородский затрясся в беззвучном смехе. - Украинцы на Украине живут, а хохлы - у нас, на Дону!
"На воле" было все так же жарко, но, черт побери, уже не так одиноко. И чужбина становится ближе, если есть с кем перекинуться словом. Даже мордатый кум... как его? - Славгородский, будто бы скинул личину хамства и стал... человечнее, что ли?
- Ни о чем более-менее важном, в своем кабинете не говорю, - вслух отозвался предмет его размышлений. - Больно уж много завистников. Там за углом небольшой ресторанчик: пойдем, посидим? - банкет за счет "фирмы".
- А товар, а машина? - я ж за рулем.
- Никуда не денется твой товар. В понедельник получишь. Пусть этот гаденыш еще маленько попарится. Насчет тачки тоже не беспокойся. Место найдется: поставим в моем гараже, у меня и переночуешь. Пошли! А то, по глазам вижу, ты меня совсем за жлоба принимаешь.
Конверт с тридцатью сотенными купюрами, полковник отдал заранее, едва принесли салат, но, как оказалось, было это напрасной предосторожностью. Славгородский тоже пил не пьянея. Он вообще оказался хорошим парнем, а имя носил редчайшее - Аким.
Под шашлык скушали полтора литра. На том порешили, что "пока хватит" и столько же взяли с собой. Жил Аким в саманной казачьей хате, отделанной кирпичом. За резными массивными ставнями хорошо сохранялась прохлада, а зимою - тепло. В зарослях тенистого сада пел свою грустную песню сверчок, над ветхой оградой уныло висела луна, да кружилась мошкара в хороводе вокруг электрической лампочки. Стол был накрыт на открытой веранде, ближе к природе.
- Ну, как он, мой подопечный? - спросил Максимейко, выждав подходящий момент.
- Чига малой? А что ему станется? - усмехнулся Аким. - Ты зону любую возьми: "чехи" везде в почете. Мягко спят, сладко едят - уважаемый клан! Твой подопечный людей воровал, продавал, как скотину, на мясо, убивал, калечил, судьбы ломал, а ему семерик сунули, как честному вору. Значит, судье кто-то подмазал?
- Крепко подмазал.
- Ну вот, а ты еще спрашиваешь. Теперь же, опять слух по "хатам" прошел: Ичигаева выкупают. Урки уже знают: кто, когда и за сколько. Называют ту самую сумму, что ты мне в конверте принес. Я то что? - я человек маленький, действую по указанию свыше. Мне с этого дела, - он кивнул на конверт, - если что и обломится, то малая толика, хватило бы на цветной телевизор. А вот задумаешься, страшно становится: сколько хороших людей они с потрохами купили?!
- Меньше думай, - посоветовал Максимейко, - а больше пей. Англичане вон, перед сном таблеточку аспирина и добрую порцию виски... и меньше, чем мы страдают сердечными заболеваниями. А все оттого, что спят хорошо. Так ты говоришь, все знают? И кто же тогда выкупает этого Чигу?
- Говорят, что люди его тейпа.
- Это хорошие слухи! - одобрил полковник. -
то очень хорошие слухи, - уж он-то прекрасно знал, откуда они растут. - Запустить бы еще такую молву, что в бега Ичигаев подался, куда-нибудь за кордон, чтобы поменьше искали. Я бы за это хорошо заплатил.
Славгородский повеселел и мгновенно наполнил рюмки:
- Слухи слухами, а куда ты его, коли не тайна?
Так я тебе и сказал! - мысленно хмыкнул Валерий Георгиевич, а вслух произнес:
- Как не тайна? Страшная тайна! Но тебе я ее раскрою, потому, что умеешь пить. Ну, вздрогнули! Господа офицеры, за отсутствующих здесь дам!
- За дам ─ без закуски! - поддержал его пьяный Аким.
- Правду тебе сказали, - заговорщицки прошептал Максимейко, в три глотка осушив свой стакан, - выкупают его за деньги. Тот человек выкупает, дочку которого Ичигаев в зиндане держал. И не Чигу одного выкупает, а всех, кто причастен к этому похищению. Посчитал он, тот человек, что слишком комфортно живется Чиге в тюрьме и хочет рассчитаться по правде. Может, слышал: око за око, зуб за зуб?
- Очко за очко!
- Такие моменты тоже присутствуют. Приходит по пятницам наемный татарин и пользует в задницу тех, кто достоин того. Двое, я точно знаю, под угрозой подобной участи с собою покончили - Задушили друг друга по взаимной договоренности, но есть и такие, что пятницу ждут с очень большим нетерпением...
Глава 16
Новый мост соответствовал евро стандартам, хоть и строили его русские мужики - строили, как могли, на ухоженной временем технике. Этот объект был последним звеном, замкнувшим Ростовскую кольцевую. Сам Виктор Степанович Черномырдин присутствовал на открытии: резал ленточку и коньяк. В торжественном выступлении особо отметил, что Ростов на До...
Затем последовало знаменитое "вжи-и-и..."
- Ну! - подсказал губернатор Чуб, имея в виду название города.
- Ну, очень надо, - согласился премьер, - надо было давно разгрузить от потоков большегрузного транспорта.
С тех пор минуло полгода. Кольцевую дорогу поминали будто покойника, только добром - всяк "чайник" и "дальнобойщик" экономил на ней шесть часов чистого времени. Но за летом приходит осень, а с ней и пора губернаторских выборов. А что такое евростандарты, если выборы на носу, а в казне и украсть нечего? Это тьфу! - плюнуть и растереть!
Перед въездом на мост замастырили пост ГАИ, повесили новый дорожный знак, что пропускная способность моста отныне считается в размере трех тонн на одну ось. "КАМАЗы", "МАНы" и "Скании" по старой привычке тянулись сюда, ведь шоферы и дети очень быстро привыкают к хорошему. Здесь они получали отлуп и бесплатный совет идти на Москву через город. А это - услуга платная: ну, как ты проедешь через Ростов, минуя экологический пост? Вот там-то и пополнялась казна:
- С вас сорок рублей. Квитанцию можно не брать.
Злые языки говорили, что деньги от экологии, шли в избирательный фонд главного кандидата.
Нет, все таки зря высмеивают тупость российских чиновников, - думал Валерий Георгиевич. Нет преград для их изощренного разума. Мостостроители, возводившие этот объект, конечно, не ангелы: и цемент, и кирпич, и солярка - все это в каких-то количествах ушло на пропой. Но кто из них мог бы представить, что самый обычный мост, после его торжественной сдачи, может служить источником левых доходов, да еще такого масштаба?
Было десять утра. Гаишники мучились от безделья. Максимейко тоже страдал - ужин с запойным кумом растянулся на двое суток - до позднего воскресного вечера. Спали на открытой веранде, в той позе, в которой настигла последняя рюмка, просыпались ни свет - ни заря оттого, что горели трубы.
Аким шевелил большим пальцем в области сердца и сипло стонал. Не открывая глаз, прошлепал прямиком к холодильнику и вернулся с бутылкой водки:
- Будешь?
Максимейко провел ребром ладони по горлу:
- С удовольствием бы, но работа не позволяет.
- Манал бы я такую работу.
Дробно стуча бутылочным горлышком по краю стакана, кум отмерил "похмельную дозу". Максимейко чуть не стошнило. Он вышел во двор, к летнему душу, и час отмокал под струей холодной воды - доводил себя до уровня гомо-сапиенс. Только вид его Славгородскому все равно не понравился. Сам он сидел с просветленным лицом и смотрел на пустую бутылку.
- Ну вот, стало немного легче. До проходной точно дойду. А тебе не советую: вид у тебя больно встревоженный. Как у этой... внезапно проснувшейся совести. Ты б не мучил себя. Пропустил бы пару стаканов да залег до обеда. В морозильнике есть.
