Екатерина Козина - Академия героев
Саша несколько секунд пристально смотрел на девушку, но ничего не происходило, и тут она резко выпрямилась и повернулась ко мне лицом. Глаза казались стеклянными, на плече болталось полотенце, в руке было зажато мыло.
– О, моя Госпожа, я пришла приклонить перед вами колени, – Агния припала на одно колено, по-рыцарски опершись на другое.
Стеклянный блеск в глазах у девушки исчез, и она ничего не понимая, уставилась на меня.
– Что за?! – Агния резко подскочила, ошарашенная своим положением.
Глеб с гоготом катался по кровати, даже не скрывая веселья, Прасковья смущенно улыбалась, не зная, заступаться за подругу или смеяться со всеми.
– Ты у меня еще получишь, Рина, – пригрозила Агния, злобно взглянув на меня. Но тут ее взгляд снова стал стеклянным, и девушка пробормотала. – О, нет, что я говорю. Прости меня. Я такая стерва только из-за того, что подсознательно считаю тебя лучше себя.
Агния отвесила мне поклон и по-щегольски стукнула каблуком о каблук.
Вот сейчас уже даже Прасковья не сдержалась, разразившись смехом. Глеб уже не гоготал, а только беззвучно содрогался в конвульсиях, хлопая руками по матрасу, и жутко напоминал тюленя.
– Все, больше не могу. Голова раскалывается, – Саша присел на кровать и помассировал виски.
– Хороша подруга, – злобно бросила Агния Прасковье и выбежала из комнаты, вытирая щеки.
Что-то неприятно сжалось в груди. Совесть решила вылезти почему-то только сейчас, когда подлость уже была сделана, и исправить ее было невозможно.
– Не хорошо мы с ней поступили. Не по-людски, – тихо сказала я.
7 глава.
– Какую Хель, у меня на кровати зеленые побеги?!
– А нечего было меня вчера поджигать!
– Так огонь не жегся!
Я тяжело вздохнула. Такие перебранки происходили каждое утро. То кого-то заморозят, то подожгут, то, как сегодня, опутают растениями.
– А можно немного тише? Я вообще-то еще сплю! – прикрикнула я на разбушевавшихся и попыталась натянуть одеяло на голову, чтобы немного заглушить их крики.
Меня явно не услышали, потому что они стали кричать еще громче.
– Так. Почему еще лежим? По какому поводу кричим? – с меня сдернули одеяло и обратились к Агнии и Глебу.
Несколько дней назад мы выяснили, что у Агнии не просто дар, как у Медузы Горгоны, обращать все в камень, а способность управлять землей.
Я вздохнула и приподнялась на кровати. Взгляд упал на ноги, покрытые сплошными синяками и ссадинами. Мелкие травмы медперсонал отказывался лечить, объясняя это запретом главы, хотя я была уверенна, что им просто жалко медикаментов.
– Екатерина Гумилева, тебе нужно лично сказать, что подъем уже был? – можно было подумать, что это говорил Ян, но, если вы решили именно так, то вы серьезно ошиблись. Это был Аким.
Так он стал общаться со мной после того инцидента с ледяной ночью и Глебом, на кровати у которого Лазурит застукал меня утром. Теперь Аким обращался ко мне только по имени и фамилии или только по фамилии. Его взгляд стал отчужденным, а в голосе было столько официальности, сколько не присутствовало за все время нашего здесь пребывания.
Я пыталась найти минутку и поговорить с Лазуритом, но тот вечно находил какие-то дела и постоянно уходил от разговора. Даже слепому стало бы ясно, что парень просто избегает любого общения со мной, которого мне стало очень недоставать. Раньше пары его слов хватало, чтобы заставить меня бороться и идти дальше, когда даже долгие разговоры с Глебом, Сашей или Ликой так не помогали. И теперь Лазурит, которого я считала одним из своих немногочисленных друзей здесь, отдалился от меня. Ни одобрения с его стороны, ни обычной поддерживающей улыбки.
Даже, когда я на одной из тренировок разбила до крови колено и почти не могла идти, он отказался мне помогать, и мне пришлось самой добираться до медпункта. Было не столько больно, сколько обидно.
– Вы здесь не в санатории, а я не прислуга, – ответил он тогда на просьбы Саши помочь мне, самого парня заставили остаться на тренировке и запретили мне помогать.
Прошла уже неделя с того момента, а я все еще никак не могла понять, на что же так сильно обиделся Аким, что игнорирует меня уже который день.
Завтрак проходил в гробовом молчании и монотонном пережевывании пищи. Лазурит поел раньше всех и пошел к выходу из столовой. Мне пришлось быстро заглотнуть остатки чая, чтобы успеть догнать парня.
Все решить нужно было сегодня или никогда. Больше оттягивать этот разговор я не собиралась и была готова всеми силами заставить Акима меня выслушать.
– Аким! Аким, пожалуйста, подожди! – я схватила его за руку уже после того, когда он вышел из столовой.
– Что тебе нужно, Гумилева? – противно ядовитый голос резанул по ушам, а парень попытался вырвать руку из моей хватки.
– Аким, пожалуйста, давай поговорим, – тихо попросила я, крепче сжимая рукав его голубой формы.
– Все занятия по расписанию. Распорядок дня не менялся, – ответил он и попытался уйти.
«Да выслушай ты меня! Что произошло? Почему ты себя так ведешь?» – я непроизвольно сказала ему это мысленно и, когда поняла, что сделала, взглянула в испуганные глаза Лазурита.
– Немедленно выметайся из моей головы! – рявкнул он и вырвал руку.
– Я не умею читать мысли, если ты опасаешься именно этого, – поспешно пробормотала я, понимая, что он сейчас уйдет.
Парень крепко взял меня за запястье и повел куда-то прочь по коридору.
– Здесь не то место, чтобы во всеуслышание распинаться, – только и сказал он мне на ухо.
Теплые пальцы больно сжимали мне руку, наши шаги отдавались эхом от стен. Я послушно топала следом, уперев взгляд в светловолосый затылок Лазурита. Его золотистые волосы сильно отрасли с момента нашей первой встречи. Теперь они слегка закрывали шею. У меня возник вопрос, можно ли его волосы убрать в хвост, или они еще слишком коротки для этого. Глупый, наивный, детский вопрос.
Аким остановился около умывальников и, включив воду в одном, взглянул на меня. Я не решалась снова заговорить и просто теребила рукав своего костюма.
– И? – протянул он, приподняв бровь.
– Я не хочу опять задавать этот вопрос, – тихо сказала я, понимая, что теряю свой последний шанс. – Мне надоело тебя об этом спрашивать.
– А мне надоело предупреждать тебя, что афишировать отношения здесь нельзя, – зло бросил он.
Я смутилась еще больше. Так он… Он все это время переживал за меня! А я? А я просто идиотка!
– Прости. Я… – я не знала, что ему сказать и, неожиданно даже для себя, обняла Лазурита.
Аким несколько секунд стоял в нерешимости, а потом обнял меня в ответ. Он прижал меня к себе и стал гладить по голове.
– Я уже не знаю, что делать. Кажется, что каждый мой шаг может быть последним. Мне страшно. Я запуталась, что можно, а что нет. Прости. Ты печешься обо мне, а я поступаю, как эгоистка. Тебя ведь могли наказать. Я просто уверенна, что в Академии запрещено спать в одной кровати. Из-за меня столько бед. Из-за никчемной дурехи, которая еще почему-то жива. Я постоянно подставляю тебя и Яна. Я… я… – бормотала я, уткнувшись лицом в плечо Лазурита и вдыхая его запах, тот который мне так понравился тогда, который напомнил о доме и защищенности.
– Все нормально, я верю тебе. Успокойся, – Аким еще сильнее прижал меня к себе и коснулся губами моей макушки. Его теплое дыхание успокаивающе шевелило волосы у меня на голове. – Это я виноват, что решил игнорировать тебя. Не плачь, ведь пока ничего страшного не произошло.
Я уже не плакала, просто содрогалась от беззвучных всхлипов.
– Пока ничего. Только пока, – хриплым голосом сказала я.
– Все нормально. Не бойся. Ты выберешься отсюда. Ты сильная. Сильнее меня, – он опять погладил меня по голове, оставляя руку на затылке. Я замерла.
Было приятно вот так стоять и быть нужной кому-то. Знать, что в тебя кто-то верит.
Милый, добрый Аким. Если с ним что-то случиться, я себе не прощу. Я сжала парня в объятиях еще сильнее. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, но это было невозможно. Аким отодвинул меня от себя. Мои руки безвольно отцепились от Лазурита. Его тепло больше не окутывало меня, и по коже пробежал противный холодок, заставивший поежиться.
– Пора на тренировку. Мы можем, если захочешь, потом еще поговорить, – он аккуратно вытер с моих щек слезы. – Не реви. Не престало такой сильной девушке, как ты, плакать.
Он специально старался меня смутить все больше и больше? Я покраснела от такого лестного, но совершенно не правдивого комплимента. Хотя, поддержка засчитана.
– Я не сильная, ты ошибаешься, – я покачала головой.
– Не будь ты сильной, тебя бы здесь уже не было, – грустно улыбнулся Аким и подтолкнул меня в направлении спортивных залов.
Несколько дней назад, когда наши силы стали возрастать, нам запретили сражаться друг с другом, боясь, что последствием этого могут быть тяжелые увечья. Теперь все приемы мы должны были отрабатывать на Аспидах. За них почему-то никто не беспокоился, словно они были не живыми людьми, а роботами.
