Роман Глушков - Эпоха стального креста
Я протянул Саймону фляжку с водой. Он сделал десяток лихорадочных глотков, отер рот рукавом и передал воду едва дышавшему обожженному товарищу.
– Брат Эрик, дело дрянь! – заметил Саймон, отирая пот подкладкой плаща. – Нам не пробежать эту дистанцию! Похоже, Господь занят сегодня чем-то более важным, если запамятовал о нас!
– Сейчас узнаем, – проговорил я, закручивая крышку вернувшейся фляжке. – Финны сказали, что пройдут через Королевский вход как Моисей через Красное море.
– Неплохо бы...
Снова раздался гранатометный удар, но в этот раз откуда-то издали. И тут рвануло и полыхнуло так, что нахлынувшая волна жара чуть не лишила нас растительности на головах. Прищурившись, я узрел неутешительную картину: многострадальный передний «самсон» лежал перебитый пополам; все четыре его колеса, два из которых были оторваны, горели, испуская чадящую копоть.
– Вовремя слиняли, – перекрестился Саймон, закладывая в гнездо пулемета новую ленту. – Истинный крест, вовремя...
Подскочивший Бернард заставил его почтительно потесниться.
– Брат Эрик, ну где эти ваши ангелы-истребители, а то нас тут уже... – тут Мясника отвлекла запищавшая рация. – Что, гаубица? Повторите! Откуда бьют? С колокольни? Прекрасно, слушайте все! Общий приказ гаубице и «мириаду»: снести колокольню ко всем чертям! Как поняли?
Ответом ему стал такой грохот с обоих флангов, что волей-неволей я и остальные братья позатыкали уши пальцами. Сквозь черный дым горящего остова монстромобиля видимость была отвратительная, однако не нулевая, и мы сумели насладиться представлением, разыгранным нашими группами прикрытия.
По уже сложившейся традиции первым выстрелом «АС-90« промахнулась и несущий гибель всему живому многокилограммовый снаряд ушел далеко в морские просторы. «Мириад» совершил пристрелочный залп, обстриг часть крыши одной из пристроек Ла-Марвея, после чего, увеличив угол наклона стволов к горизонту, стал долбить короткими залпами колокольню снизу вверх, стараясь дотянуться до смотровой площадки под шпилем, где и должен был засесть гранатометчик.
Обломки застучали по крышам строений монастыря. От колокольни откалывались целые куски и падали вниз, поднимая облака пыли. В перерывах между залпами слышался треск ломающихся стропил и звон лопающихся стекол. Средняя опорная колонна, поддерживающая шпиль, обрушилась с верхотуры и, вращаясь, словно жонглерская булава, вмяла несколько пролетов перекрытий основного здания церкви. Не знаю почему, но мне вспомнились строки Паоло Бертуччи: «...Здания разваливались как игрушечные пирамидки, задетые неосторожной рукой ребенка».
Вопреки ожиданию, во второй раз гаубица порадовала нас филигранной точностью. Свистящее конусообразное тело снаряда попало аккурат под перекрытие, служившее полом для смотровой площадки. Сила взрыва разметала эту часть колокольни, засыпав обломками всю северо-западную территорию Мон-Сен-Мишеля вплоть до прибрежных морских вод. И вот теперь-то мне действительно не почудилось: сорокаметровая игла шпиля дрогнула и начала заваливаться в нашу сторону, неумолимо отклоняясь от вертикальной оси.
Внезапно, как это иногда бывает после всеобщей паники, настала гробовая тишина. Хотя «гробовая» не совсем то слово: от стен колокольни продолжали отваливаться куски; на острове раздавались людские крики; кое-где трещало пламя загоревшихся строений. Однако ни единого выстрела не прогремело ни с вражеской, ни с нашей стороны. И мы, и защитники Проклятого Иуды наблюдали за набиравшим скорость падением железной конструкции. Экипажи огневой поддержки, явно перевыполнив свою задачу, наверняка занимались тем же самым.
Венец монастырской церкви рушился примерно треть минуты, но зато с каким изяществом! Нижний толстый конец шпиля зацепился за край отвесной стены Ла-Марвея, в то время как верхний, продолжая падение, гигантской плеткой хлестнул по склону скалы, обратив подвернувшуюся пару рыбацких хижин в кучи строительного мусора. Сорвавшаяся с его верхушки бронзовая скульптура архангела Михаила, как выяснилось позже, вонзилась крыльями и мечом в мощенную булыжником мостовую вблизи тех отступников, что обороняли Королевский вход, словно стремясь покарать не угодных Пророку.
Высунувшийся из-за колеса Бернард озабоченно вглядывался в изменившиеся контуры монастыря.
– Надеюсь, они надежно укрыли детей, – мрачно проговорил он. – Я и без того по горло в крови, и мне не хватает только душ невинно убиенных младенцев...
Сам того не подозревая, экипаж гаубицы произвел удачнейший отвлекающий маневр, позволивший решить исход противостояния в нашу пользу. Вражеские бойницы хранили молчание – похоже, когда тебе на голову, пусть и обреченную, но пока еще целую, падает многотонная громадина, невольно забываешь про другую, более отдаленную опасность.
А она приблизилась, как и положено настоящей опасности – молниеносно и неотвратимо, под пронзительный треск байков-»эндуро» и гортанные вопли финнов-самоубийц.
Бернард, хмуро созерцавший результаты артналета, отшатнулся от промчавшихся в шаге от него оседланных улюлюкающими Ярво и Самми «иерихонд». И он, и все братья с нескрываемой надеждой смотрели им вслед, хотя – я уверен – все они, подобно мне, считали их рывок лишь отчаянным бахвальством, а не здравой стратегией.
Самми несся первым, пригнувшись к рулю и равномерно ускоряясь по избитой поверхности дамбы. Отстав от него на четыре-пять метров, тоже вжавшись в бензобак, летел его братец. Оба привстали с сидений и, заваливая байки то на один бок, то на другой, не позволяли противнику взять их на прицел.
На их счастье, тот поздно отошел от шока, пережитого в связи с падением карающего Бича Господня в образе стального шпиля и впервые за всю мировую историю промазавшего архангела Михаила, пускай и бронзового. Высунувшийся из бойницы пулеметный ствол дал непродолжительную очередь, а затем умолк, очевидно, изжевав порцию патронов на пулеметной ленте. Перезарядить его отступники уже не успели.
Сбросив чуть-чуть газ перед оборонительными сооружениями и пройдя полсотни метров накатом, финны снова до упора выжали дроссельные рукояти, после чего, задрав передние колеса, поставили байки на дыбы.
Бронированные щиты для лучшего отражения пуль стояли не вертикально, а под углом. Наклон их поддерживали деревянные подпорки, упиравшиеся в каменные выступы коридора за Королевским входом.
Балансируя на ведущих колесах, Самми и Ярво с интервалом в полсекунды ударили в плоскость щита передними, а затем, погасив инерцию, подали байки назад, отталкиваясь ногами от булыжного покрытия. Крен бревенчато-стальной конструкции по отношению к дороге увеличился – подпорки треснули, но выдержали.
Подогнав «эндуро» вплотную к заграждению, Самми извлек из кобуры миниатюрный пистолет-пулемет «скорпион», засунул его ствол в щель бойницы и наугад выпустил всю обойму. Ярво тем временем сковырнул предохранительные чеки у своей пары гранат и перебросил их за щиты.
Ретировались финны похожим маневром – пригибаясь и виляя байками, отчего сделались похожими на удиравших от рыбацкой сети вертких рыбешек. Кто-то из отступников пальнул им вслед из автомата, но слившиеся в один два взрыва и мелькнувшая за баррикадами вспышка оборвали очередь.
Взрыв послужил финнам сигналом к развороту для начала второй – решающей – атаки. Теперь Ярво отстал подальше, начав разгон лишь тогда, когда Самми поднял для повторного тарана переднее колесо мотоцикла.
Этого толчка надломленные подпорки выдержать уже не смогли. Громоздкое бронированное сооружение повалилось внутрь коридора. Самми, съехав с него, оперативно сменил обойму и полоснул в образовавшийся проем из «скорпиона», расчищая путь брату.
Наклон щита после повторной атаки составлял около тридцати градусов, что позволило Ярво воспользоваться им как трамплином, который подбросил его байк на несколько метров вверх. Развернувшись в полете, еще не коснувшись колесами булыжника, финский ангел-истребитель выхватил свой пистолет-пулемет и принялся расстреливать из него тех, кто продолжал подавать признаки жизни у бойниц укреплений. Приземлившись и уравновесив «эндуро» выставленными ногами, Ярво дострелял магазин и поднял вверх большой палец, означавший лишь одно: «Чисто! Проход открыт!» или, если угодно, «Мясник, с тебя причитается!».
Главнокомандующий, явно восхищенный лихостью и мастерством финнов, уже без опаски встал во весь рост и зычно гаркнул:
– А ну хватит разлеживаться! Наши братья Ярво и Самми только что принесли нам ключи от острова! Вперед, Божья Кара, возьмем нечестивцев тепленькими! – И, неожиданно хлопнув меня по плечу, сказал: – Брат Эрик, насколько мне известно, таким трюкам не обучают в Боевой Семинарии. Где вы раскопали этих типов?
