Сергей Гжатский - Дыроколы
Береслава легко подхватила меня под руку и мы влились в общий людской поток.
— Вон наша улица, — кивнула девушка, потянув меня в указанном направлении. Мы медленно двинулись прямо через площадь, делая вид, что увлечённо глазеем по сторонам.
Внезапно, следом за маршрутным автобусом, на площадь выкатил мили цейский "Уазик" канареечного цвета: жёлтый с синей продольной полосой. Уви дев его, Береслава резко развернулась и мы тут же пристроились в хвост ближай шей очереди из нескольких бабулек. Старушки покорно стояли перед закрытой дверью приземистого здания с широкими немытыми витринами и вывеской под крышей: "Продукты". Ожидая конца "технического перерыва" они оживлённо сплетничали. Признаться, я не сразу сообразил, что это был "наш" магазин, толь ко видом с фасада…
— Кто крайний? — поинтересовалась Береслава, — Мы с мужем за вами будем…
"Уазик" тем временем начал медленный объезд площади. Мы незаметно следили за ним, используя зеркальную витрину магазина. Правильно Береслава сделала, что не полезла на рожон, мало ли что, бережёного сами знаете кто бережёт. Милиция уедет и мы пойдём дальше…
— Чего не открывают-то? — спросил я бабулек, входя в роль и разыгрывая крайнюю степень раздражённости, — Обед, что ли?
— Да не… Вон на дверях написано…
На входной двери действительно белел приколотый листок из ученичес кой тетради. Я поднялся на одну ступеньку невысокого крылечка и прочёл выведенные чернильным карандашом буквы: "Закрыта! Пренемаю тавар!"
Всё правильно! Васька с Петькой таскают, а Зинка "пренемает" — считает да записывает…
Я вернулся к Береславе, по пути кидая незаметные взгляды на милицей скую машину. "Уазик" вдруг развернулся и газанул к двухэтажному магазину "Кожгалантерея", возле которого среди толпы мелькнули длинные до пят цветас тые юбки и шёлковые шали на плечах.
Это могли быть только цыгане. Так оно и оказалось. Пять или шесть моло дых цыганок столпились у входа, окружив очередную жертву — доверчивую пожи лую женщину с оплывшим лицом, золотыми серёжками в ушах, перстенёчком на пальце и золотой витой цепочкой на шее. Пока одна из цыганок энергично тыка ла своим пальцем женщине в ладонь и что-то с азартом втюривала, остальные го монили наперебой, кружа вокруг словно вороньё…
Эту-то картину как видно и засекли бдительные милиционеры, поспешив немедленно пресечь безобразие на корню, пока оно не переросло в преступление, раскрыть которое потом будет совершенно невозможно. В этом мире, как когда-то и в моём, милиция боролась с цыганами весьма оригинальным способом — ловила всех, сажала в автобус и отвозила в соседний район, пока они "висяков" не пона делали…
Цыганки увидели "Уазик" и бросились в рассыпную. Пожилая женщина осталась одна, с недоумением поглядывая то на раскрытую ладонь, то на свой пустой кошелёк, зажатый в другой руке. Машина остановилась возле неё, выско чившие милиционеры кинулись преследовать цыганок.
— Пойдём? — шепнул я Береславе. Девушка отрицательно мотнула головой.
— Нет, подождём когда уедут… Не забывай, мы наследили в Крапивино, нашу мели и засветились перед ребятишками. Если трупы комитетчиков обнаружены, то наши приметы наверняка уже известны всем ментам в округе. Я не стал спо рить — она начальница, а начальству, как известно, всегда виднее. Оставив её в очереди, я подошёл к широкому окну и заглянул в магазин.
Увиденное повергло меня в шок!
Вместо полупустых прилавков с солью, спичками, хозяйственным мылом, водкой, папиросами и консервированной килькой в томатном соусе, я неожидан но обнаружил, что все полки на стенах и витрины холодильников под стеклом до отказа забиты всевозвожными полуфабрикатами и разнообразными продуктами.
Это было невероятно! Продавщица Зинка свалила в одну кучу колбасы варёные, копчёные и полу-копчёные, сервелаты и окорока, ветчину в банках и в оболочке, карбонат и копчёное сало по-украински, сосиски и сардельки, котлеты, мясной фарш и копчёные свинные рёбрышки, консервы с тушёнкой и свежую говяжью вырезку. Чуть дальше лежали кровоточащие куски свинины, баранины и…оленины, если ценик не врал.
Средняя витрина холодильника представляла молочный отдел. Он был так же завален разноцветными пакетами и пластиковыми бутылками из под молока, кефира, ряженки и сметаны. Разнообразные йогурты стояли между круглых, бли новидных и прямоугольных головок различных сортов сыра и брынзы. Тут же горками громоздились пачки и упаковки плавленных сырков, домашнего творога и творожной массы с курагой и изюмом.
Следующая витрина содержала свежемороженные, солёные, копчёные и консервированные морепродукты. Морской окунь, навага, камбала, хек, треска — лежали вперемешку со скумбрией, кетой, севрюгой, осетриной, омулем, фаре лью… Отдельными кучками возвышались балык, проливавший золотистые сле зинки, королевские креветки, омары, камчатские крабы, гребешки… Рядом с вит риной в стеклянном аквариуме сонно плавали зеркальные карпы, небольшие сомы, угри, щуки…
В углу магазинчика виднелись табачные и вино-водочные изделия. Все полки просто ломились от разнообразных алкогольных напитков, в том числе и таких экзоти ческих, как "виски", "текилла", португало-испанских вин и француз ских коньяков. По соседству с блоками отечественной "Явы", "Дуката", "Столич ных", "Апполона-Союза", "Тройки" и болгарского "ВТ", "Опала", "ТУ- 104", кичились этикетками импортные — "Мальборо", "Кент", "Парламент","Лаки Страйк", "Винстон"…
Пока я ошарашенно шарил взглядом по переплненным стелажам, Зинка разобралась с товаром и открыла магазинчик. Береслава позвала меня, взявшись за руки, мы вслед за бабулькми нырнули в пропахший аппетитными запахами полумрак торгового помещения. Я спотыкался на одеревеневших ногах, прибли жаясь к прилавку, и не верил своим глазам.
— Откуда? — прошептал я на ухо Береславе, которая всё время косилась назад на площадь, — Откуда такое изобилие? И это в небольшом зачуханном продмаге… Чем же тогда торгуют в центральных гастрономах?
— Тебе лучше не знать, а то кондратий хватит! — так же шёпотом смеясь ответила напарница
— Но почему у нас так, а у них этак?
— Потому что потому, долго рассказывать.
— А ты в кратце.
— Ладно. К примеру, в той параллели, откуда прибыл фиксатый комитетчик со своей группой, в 1982 году в период с 19 января по 3 февраля совершился крем лёвский переворот! Брежнева, как и он когда-то Хрущёва, по-тихому отправили на пенсию, кое-кого посадили, кое-кого поставили к стенке и Союз стал жить по-новому! Догадываешься, кто занял трон генсека КПСС?
— Андропов?
— Да, Юрий Владимирович! С той мнуты, как это произошло, всем в стране стало заправлять КГБ! Да что там СССР! КГБ стало править всем земным шаром! По нял, откуда что берётся?
— Угу!
— Вот и в здешней параллели то же самое с небольшими несущественными отличиями…
Тем временем одна из старушек, встав рядом с аквариумом, обратилась к продавщице со странным вопросом:
— Зинк, щука у тебя свежая?
— Ты чо чудишь, старая? Видишь, плавает — значит живая! — возмутилась продав щица.
— Дык, я тоже живая! — махнула, как отрезала бабулька, — Так свежая аль нет?
Зинка не была тугодумкой. Через секунду до неё дошло, что пожилую покупательницу интересует возраст рыбы.
— Так ты спрашиваешь, молодая щука или старая? — догадалась она.
— Ну да!
— Так я почём знаю? Спроси её сама, а я по щучьи не разумею…
Бабка насупилась.
— Ты есть продавец! Лицо материально ответственное! Потому должна о своём товаре всё знать и отвечать за него.
— Я и отвечаю за качество! — начала заводиться Зинка, — И слежу за сроком годности…
— Ага! — обрадовалась старушка, — Тады какой щуке срок годности?
— Плавает, хвостом машет, значит годна! — скулы у продавщицы стали понемногу наливаться малиновым оттенком.
— Я тоже хожу, — огрызнулась бабка, — А никуда не годна, так-то!
— Сравнила хрен с падьцем! Была бы не годна, давно бы на погост снесли!
— Меня? На погост? — обиделась старушка, — Это оскорбление!
— Ничего я не оскорбляю, а говорю как есть…
Атмосфера в магазинчике сразу же накалилась, скандал грозил разразиться с минуты на минуту. Покупатели в очереди разделились, одни, в основном пожилые, поддержали старушку, другие, помоложе, с жаром ринулись защищать Зинку. Разгорелся жаркий спор с выяснением родословных и прочих интимных подробностей схлестнувшихся на торговом поле женщин. Чем там кончилось дело, мы так никогда и не узнали, потому что милицейский "Уазик" укатил и Береслава поспешила вывести меня наружу.
Мы на всякий случай двинулись в обход площади, затесавшись в толпу горожан, которые целенаправленно курсировали от одной торговой точки к дру гой. Я всё не перставал удивляться тому, что СССР в этой параллели действитель но процветает, как утверждала Береслава. И угораздило же меня родиться не в том месте!
