Роман Глушков - Эксперт по уничтожению
Мефодиева куртка-кольчуга, подаренная Сатаной, оказалась весьма своевременным приобретением. Сабли небожителей рассекали джинсовую ткань-камуфляж, но пробить защитную люциферрумовую подкладку не могли. Чего остерегался Мефодий, так это подставлять под удары ноги и голову, которые защитить было нечем. Люциферрумовые кепки и брюки существовали пока лишь в планах Сатаны; на данный момент исполнители только-только сменили прикрепляемые к запястьям слэйеры на встроенные в одежду – веяние сурового времени повальных обысков.
Отрубленная рука юпитерианца с зажатой в ней саблей отлетела к стене и не успела упасть на пол, как вслед ей пушечным ядром устремилась срубленная с плеч голова Сатира. Акселерат рассвирепел не на шутку.
В три клинка Сатиры еще умудрялись с грехом пополам атаковать, в два им приходилось заботиться в основном о защите. В битве возник своеобразный паритет – два слэйера против двух сабель. Мефодию стало полегче дышать, однако не настолько, чтобы делать это полной грудью.
Стены, потолок и остатки переборок на месте жестокой рубки были посечены как после разрыва осколочной гранаты. Крошки бетона разлетались от шальных ударов дерущихся подобно шрапнели, пыль повисла в коридоре непроглядной завесой. Грохот и звон металла были слышны, наверное, даже на спящих улочках Старой Ниццы, жители которой и не догадывались, что где-то под землей идет сейчас смертельная битва между миротворцами и рефлезианцами. Две «непримиримые расы» продолжали вести друг с другом беспощадную войну.
Сражение кипело вовсю, когда та самая дверь, к которой сквозь бетон, свинец и сталь пробирался Мефодий, неожиданно распахнулась. В дверном проеме показался худосочный патлатый парень, мгновенно опознанный Мефодием как Жак Бриоль. Виновник хаоса был крайне напуган и, кажется, решил больше ни минуты не задерживаться в этом грохочущем аду.
Попытка Жака к бегству невольно погубила его охранников. Сатиры немедленно ринулись к двери, дабы не выпустить своего подопечного в коридор. При этом они старались не утратить контроль над атакующим их Мефодием. Заминка, даже такая непродолжительная, стала для юпитерианцев фатальной – акселерат хладнокровно зарубил обоих на глазах пленного аспиранта.
Тела Сатиров мгновенно занялись жарким пламенем. Мефодий втолкнул остолбеневшего Жака обратно в его камеру, прыгнул следом и захлопнул за собой дверь: тащить на закорках ослепшего от ярких вспышек кандидата исполнителю вовсе не хотелось. Клацнула защелка, но, поскольку замок блокировался только снаружи, акселерат вставил в скважину кончик слэйера и разворотил внутренности замка, заклинив защелку изнутри. Если в офисе еще остались Сатиры, их это, конечно, не остановит, однако для противника-человека создаст проблему.
– Ты Жак Бриоль? – первым делом спросил Мефодий, хотя сомнений в том, что перед ним искомый субъект, не возникало.
– Да… это я, – сознался упавший от исполнительского толчка Жак и, не сводя взгляда с испачканных кровью слэйеров, попятился назад. – Господи, вы же рефлезианец! Вы пришли меня убить?
– Не мели чепухи! – огрызнулся Мефодий, которого еще колотило от избытка адреналина. – Пришел бы убить, думаешь, стал бы размениваться на этих узколобых? Хорошая бомба на поверхности, и ты навечно замурован в бетонном саркофаге… Я пришел за тобой!
Скупые сведения о Жаке Бриоле подтвердились: он действительно был смышленым малым, и других аргументов для демонстрации своего дружелюбия Мефодию не потребовалось.
– И зачем же я рефлезианцам… зачем я вам сдался? – спросил Жак, глядя, как Мефодий обследует потолок помещения.
– Долгий разговор… – отмахнулся Мефодий. – Здесь ты в опасности и без моей помощи вряд ли когда отсюда выйдешь.
– Но… меня пообещали отпустить через неделю!
– Как же, помечтай! А то, чем ты здесь занимался, нельзя было делать без твоей изоляции? – наугад поинтересовался Мефодий – откуда ему было в действительности знать, чем тут занимался мсье Бриоль? – а сам в это время примеривался слэйерами к потолку, зажмурив глаза в ожидании падающих обломков.
– Вообще-то можно… – согласился Жак. – Но меня клятвенно уверяли, что наверху мне угрожает большая опасность… От вас!
По полу загрохотали вырубленные слэйерами куски бетона. Проделав пролом, Мефодий осторожно сунул в него голову и, убедившись, что на уровне «Б» спокойно, пролез в брешь. Жак, однако, продолжал сидеть на полу и недоверчиво наблюдать оттуда за действиями рефлезианца.
Мефодий свесился в пролом и протянул руку. Аспирант поднялся на ноги, приблизился к пролому, но руки не подал.
– Ну же! – поторопил его акселерат. – Шевелись!
– Почему я должен тебе доверять? – спросил Жак. Было заметно, что колеблется он не столько от страха перед рефлезианцами, сколько от нежелания принимать от них помощь – враги Человечества как-никак.
Нужно было срочно подыскивать какой-то аргумент, если, конечно, не оглушать кандидата и волочить его потом на себе. Терять маневренность Мефодий не желал и потому, дабы поторопить Жака с выбором, решил пойти на блеф.
– Я понятия не имею, как убедить тебя мне доверять! – пожал плечами Мефодий. – Я простой солдат. Мне приказали: иди, освободи из плена одного хорошего парня. Он чертовски талантливый малый, сказали мне, он сделал потрясающее научное открытие!..
– Открытие?
– Именно. Но поторопись, предупредили меня, не сегодня завтра его казнят!
– Казнят?! За что? – выпучил глаза Жак.
– А за что миротворцы казнят рефлезианцев?
– Но я не рефлезианец! – вскричал ошарашенный мсье Бриоль. – Мне не предъявляли такого обвинения!
– Я не знаю, кто ты такой – может, и впрямь простой человек, – но я знаю, что тебе известно слишком многое. Ты владеешь секретом рефлезианцев. Готов поспорить, что сейчас миротворцы выпытывают его из тебя по капле! Так ведь?.. А ты небось и рад услужить лучшим друзьям Человечества! Наивный, как ребенок! Кстати, как ты объяснил им, откуда взял эти сведения?
Жак озадаченно примолк. Мефодий с удовлетворением отметил, что дело помаленьку двигается, и продолжил добивать беднягу-аспиранта своими наполовину правдивыми доводами:
– Пойми, Жак: корова, которая перестает доиться, отправляется на бойню. Зачем ты будешь нужен миротворцам после того, как полностью выдашь им наш секрет? Ты же носитель стратегической информации! Такого легче прикончить, чем рисковать, оставляя в живых. – И нанес окончательный удар: – А тем более оставлять в живых после того, как тебя пытались вызволить рефлезианцы. Это лишний раз доказывает твою ценность для нас. У тебя нет выбора, Жак!
– Но на что я сдался рефлезианцам?
– Поговорим об этом позже, хорошо? Скажу только, что мы не враги ни тебе, ни Человечеству. Давай руку!
Жак в последний раз покосился на дверь, выругался, пнул в сердцах стул, после чего подпрыгнул и ухватился за протянутую руку акселерата.
– Вы такие же мерзавцы, как миротворцы! – прохрипел он, карабкаясь в пролом.
– Возможно, – ответил Мефодий. – Надеюсь, ты переменишь свое мнение, когда узнаешь нас поближе.
Организованных групп охраны наверху больше не попадалось. Метавшиеся туда-сюда одиночки – в основном обслуживающий персонал и научные работники – вступать в бой не желали и прятались по кабинетам. Трех затесавшихся в их число героев Мефодий прямо на глазах у Жака обезоружил и затолкал в кладовку со швабрами, не став даже награждать контрольными нокаутами.
– Рефлезианец никогда не причиняет вред человеку, – заявил Мефодий. – А ведь они собирались нас пристрелить!..
Жак, едва поспевавший за акселератом, тяжко сопел и отмалчивался, видимо, все еще не в силах смириться с той ситуацией, в которую вляпался.
– Куда ты меня тащишь? – немного отдышавшись, спросил он.
– Снаружи нас ожидает транспорт, – пояснил Мефодий. – Потом придется покинуть страну.
– И куда мы бежим?
– Скажу только, что не в Космос, – уклонился от прямого ответа исполнитель – незачем было раньше времени раскрывать кандидату все карты; кто знает, что ждет их за ближайшим поворотом?
– А ты уже разобрался с теми двумя? – снова поинтересовался Жак. – Ну, которые здесь самые крутые? С толстым коротышкой и его подругой?.. Черт, так и не запомнил их дурацких имен!
Речь, видимо, шла об Артемиде и Аресе. Их появления на поле боя акселерат опасался больше всего, но совместный ужин юпитерианцев вроде бы должен был только начаться.
– Да нет, не имел пока чести, – ответил Мефодий, осторожно выглядывая из-за угла. – А что, действительно крутые ребята?
– По виду похожи.
– Ничего, старина, как говорят в России, на всякий хитровыгнутый гвоздь найдется свой кривой молоток…
Мефодию от всей души хотелось пожелать Аресу и Артемиде приятного аппетита, только бы ужин их продлился на полчаса дольше. Попутно вспомнилось, что когда-то богиня любви и красоты Афродита восторженно отзывалась о земной пище. Как же давно это было. Еще до вторжения…
