Алексей Доронин - Утро новой эры
Данилов мысленно выматерился.
— Эй, умник сраный! — голос старшего зазвучал громче, и Александр понял, что эти слова предназначаются ему. — Лучше выходи. Пока вместе с хатой не спалили.
В комнату вошли еще двое, угрюмые небритые мужики с ружьями. Остальные теснились в сенях, кашляли и вполголоса переговаривались.
Данилов понял, что они боятся его, несмотря на численный перевес. Возможно, потому, что уже сталкивались с людьми, которые отошли от нормы еще дальше, чем это людоедское племя… Они тоже боялись, и в этом он видел свой единственный шанс.
— Тащите бензин, — скомандовал старший. — Он, кажись, по-русски не понимает. Думает, мля, в прятки с ним играть будем. Устроим ему баньку по-черному.
***Они услышали не то вой, не то мычание. А спустя секунду сообразили, что доносится оно со стороны печки.
— Явление Христа народу, — изрек старший. — И кто у нас тут?
В голосе его читалось облегчение. Он подошел поближе и посмотрел наверх. Человек был жалок, он дрожал и пускал слюни, закрывался трясущейся рукой от направленного ему в лицо фонаря. Губы человека шевелились.
— Что городит, не пойму, — мужик прислушался и полуобернулся к своим. — Херня. Стишки какие-то.
— Доходяга, — со смесью презрения и сочувствия произнес молодой.
— Ага, — кивнул «подкулачник». — У меня вон сосед… жену схоронил, детей схоронил, но держался. Осталась собака. Потом полакала водички после дождя и подохла…. Свихнулся. Лежал как бревно и глазами хлопал, пока не окочурился.
— Хватит трещать, — оборвал обоих староста. — Борька, Сема, — подозвал он похожих как две капли воды здоровенных лбов, ждавших в сторонке. — Снимите его, и пошли во двор, там колода есть. Он, кажись, не ходячий. Я их таких навидался в городе. А ты, Ваня, топор неси. Ты, дед, целлофан возьми у меня в рюкзаке. Прямо здесь его разберем.
На секунду они потеряли доходягу из поля зрения. А когда повернулись к нему, на них смотрело дуло ружья. Ближе всех на линии огня находился Иван.
— Не надо меня жрать, — во взгляде незнакомца не было и намека на безумие. На мирное и безобидное безумие. — Подавитесь. Оружие на пол, а то малец голову потеряет.
***В комнате установилось шаткое равновесие.
— Да мы, Санек, людей не едим, — проговорил Пал Дмитрич, назвавшийся старостой, хотя в прежней иерархии муниципальных чинов такого не было, — Но собак надо кормить? А тут ты… думали, уже кончаешься.
— Да хоть бы и сами. Ваше дело, что жрать, — не узнавая себя, Данилов брал быка за рога. — Только не пойму, какого хрена вы ко мне в дом приперлись? Сижу, никого не трогаю, и тут вы нарисовались. Гурманы, йопта.
Он перехватил ружье поудобнее. Легкий тремор его руки должен был только добавлять им страху, ведь палец лежал на спуске.
— Ну, дом не твой, если что, — мужик старался не уронить авторитет перед своими людьми, хотя именно ему в живот было направлено ружье. Выглядел этот парень, который сначала показался безобидным дурачком, как опасный человек, которому нечего терять.
— Думаешь, откуда ключи у нас? — продолжал Староста. — Сначала тут жили Селиверстовы, царствие небесное. Потом Михалыч… сталкёр. Неделю как ушел в город и с концами. Тут идем вчера, смотрим — огонь на крыше горит.
— Это я трубу прочищал, — чуть смутившись, объяснил Александр. — Тяги не было. Газеты горящие кидал.
Данилов читал, что так можно справиться с отсутствием тяги в трубе.
— Э, нет, — покачал головой Дмитрич. — Рази так прочистишь? Этот пепел, который падает, он такая зараза…. Липнет сразу, жирный. Его только гирькой или палкой пробивать. Ты ружжо лучше опусти, а то стрельнешь ненароком.
Данилов посмотрел на него с сомнением. Потом перевел взгляд на остальных, которые переминались рядом, не спуская с пришельца недобрых взглядов, и покачал головой.
— Если я сдохну тут, то не один.
— И чего ты хочешь?
— Вертолет и миллион баксов, мля…. Проводите до околицы, а там я уж как-нибудь сам. А остальные пусть ждут здесь. Увижу хоть кого по пути — стреляю.
Теперь он держал на прицеле только старосту, но его позиция все равно была сильной. Они, конечно, могли его убить, но не хотели рисковать. И еще больше, чем ружье, их пугала его открытая улыбка и добрые глаза.
Они вышли в сени — староста впереди, за ним незваный гость. Остальные провожали его взглядами тигров в клетке. Конечно, они не останутся на месте — парень перехватил взгляды, которым обменялись «подкулачник» и староста. Но на глаза попадаться не будут.
Племянник хотел было последовать за ними. Видимо, чего-то не понял. Данилов сделал резкое движение локтем, когда тот попытался проскользнуть в дверь. Паренек отшатнулся, утирая кровавые сопли.
— Сначала грабли отрасти. Рюкзак мой сюда.
Его требование выполнили быстро. Взвалив свой «арийский» рюкзак на плечи, Данилов обвел комнату внимательным взглядом. Ружье смотрело Павлу Дмитричу в живот.
Через десять минут они стояли у выезда на шоссе на южной границе населенного пункта. Можно было попробовать выбить нормальный каркасный рюкзак и спальный мешок вместо того самопального, который он соорудил на привале, но рэкетом не стоило увлекаться. Он был не в том положении. Надо убираться из этого «гостеприимного» места поскорее.
Снег на шоссе был нетронутый, рыхлый. Данилов не сомневался, что его не догонят.
— Далеко отсюда до Прокопьевска? — спросил он заложника.
— Часа за четыре дойдешь.
— Ну, счастливо вам.
— И тебе того же.
Пожилой мужик пошел в одну сторону, обратно к темным домам, а Данилов в другую, туда, где виднелась обсаженная голыми деревьями нитка шоссе. На дороге, удостоверившись, что никто за ним не идет, Александр двинулся в путь — но не на север, к малой родине, где его могли повесить, если не хуже, а на юг, в самый большой город области. Новокузнецк. До него, он знал, была всего пара часов ходу.
***Далеко уйти Александр не успел, и его трюк мало что дал. Прошло минут десять, и он услышал рычание моторов. Что-то подобное приходило ему в голову, но он от всей души надеялся, что его жизнь и пожитки не стоят того, чтоб разводить такой кипиш.
Саша знал, что следы на свежем снежке с хорошей примесью сажи видны неплохо, но надо быть Соколиным Глазом, чтоб пройти по ним несколько километров в темноте и не сбиться. Как же они его нашли?
Вскоре он увидел свет. Фары. Естественно, это был не колесный транспорт, а снегоходы. И почти сразу после того, как он различил вдали две светящиеся точки, Саша услышал собачий лай. Вот оно что. Тогда ясно, как они вышли на след.
Они ехали на некотором отдалении друг от друга. Как догадался Данилов — по снежному целику по обе стороны дороги, отрезая ему пути отхода.
«Да что ж вам, суки, надо?»
Видно, сильно он обидел каннибалов. Вряд ли в нем было столько мяса, чтобы стоило гонять технику.
Ситуация такая, что хоть плачь. По обе стороны дороги тянулось чистое поле без единого деревца. Сама дорога была почти свободна от транспорта. Пока ему попалась только пара легковушек, да карликовый японский, а может, корейский, фургон с кузовом из рифленого железа: в иероглифах Саша понимал не больше, чем в автомобилях.
История его жизни, похоже, шла по спирали. Тот раз его гнали как зайца пешие. Правда, и сам он был без ружья. Да что там… между тем мальчиком и теперешним Сашей, убившим трех человек своими руками, лежала пропасть поглубже Провала.
В рюкзаке была двухлитровая бутылка бензина, он использовал его для разжигания костров. Теперь он найдет для него еще одно применение.
От преследователей его отделяли два отечественных грузовика, сцепившихся в немыслимой позе дорожной кама-сутры — не иначе взрывная волна постаралась. Возле одного из них Данилов на секунду остановился — пробки в бензобаке не было, в воздухе витал резкий запах солярки. Ровно столько времени ему понадобилось, чтоб воткнуть в бензобак тряпку, смоченную бензином, так, чтобы другим концом она свисала на снег.
Это должно сбить их со следа. Больше ничего в голову не приходило. Судя по заливистому лаю, собак было больше двух.
За ним на снегу осталась дорожка бензина, остаток он вылил шагах в двадцати. Бензина было не жалко. Если останется жив, нацедит еще — баки брошенных машин были почти неограниченным источником. А если его догонят, бензин ему уж точно больше не понадобится.
Впереди парень видел только одну машину, которая по приближении и вовсе оказалась прицепом от большегрузного автомобиля. Не лучшее укрытие, но Данилов понимал, что другого не найти: впереди, насколько хватало видимости, дорога была чистой.
Снегоходы шли медленно, делая не больше двадцати километров в час, не очень обгоняя собак. До них было не больше пятидесяти метров. На середину дороги они не лезли, выдерживая друг с другом прежнюю дистанцию.
